До наступления темноты - Энди Макнаб

Он перестал размахивать руками и уставился на Кэрри, видимо ожидая ответа. Я перевел прицел на нее. Она медленно покивала, открыла сетчатую дверь и крикнула в дом: «Аарон!»

Я нацелился на джип. Это был «джи-эм-си», высокий, весь в грязи. Дверцы его были закрыты, но двигатель продолжал работать.

Хлопнула сетчатая дверь. Я снова навел прицел на веранду и увидел Аарона. Его никто не поприветствовал: Кэрри что-то говорила ему примерно минуту, после чего он кивнул и вернулся в дом. Вид у него был озабоченный. Кэрри и двое других последовали за ним. Тот, что покороче, нес алюминиевый кейс, которого я до сих пор не замечал. Я увидел в окно, как они проходят мимо книжных полок, направляясь в компьютерную.

Внезапно я периферийным зрением углядел какую-то вспышку слева и, повернувшись, успел увидеть, как в темноте салона «джи-эм-си» догорает спичка.

Наведя прицел на джип, я различил на заднем сиденье огонек сигареты. Я нацелился на боковые окна, но не мог понять, тонированные они или нет, – пока тот, кто курил в машине, не затянулся снова. Затяжка была недолгая, я не увидел ничего, кроме неяркого треугольного свечения за окном задней дверцы. Это наверняка тот самый «джи-эм-си», который я видел у шлюзов. Вероятность того, что еще одна машина имеет такую же отличительную примету, ничтожна.

Дальняя от веранды дверца джипа открылась, и кто-то вылез наружу. Мне видна была только верхняя половина тела мочившегося мужчины. Но это длинное лицо и нос я признал.

Хорошего мало. Человек-Пицца был в доме Чарли; мне предстояло вот-вот отправиться туда же. Он знал Джорджа; Джордж знал обо мне.

Когда сетчатая дверь распахнулась и двое мужчин появились на веранде, он быстро шмыгнул обратно в машину. Низкорослый нес с собой кейс.

Двигатель взревел, и джип развернулся, заливая все вокруг меня светом. Я вжался в землю, дожидаясь, пока луч фар проскользнет поверх меня, потом поднялся на колени и некоторое время смотрел, как меркнут задние фонари джипа, слушал замирающий звук двигателя – машина уходила в джунгли.

Я вылез из грязи и пошел к дому. В каптерке горел свет. Я осторожно положил винтовку на койку, и в это время Кэрри вошла в соседнюю комнату, села за компьютер и спрятала лицо в ладонях. Я прикрыл за ее спиной дверь.

– Рассказывай.

Лицо у нее, когда она повернулась ко мне, было испуганное.

– Меня просто в дрожь бросает. Ты даже не представляешь, что это за сумасшедшие. Ненавижу, когда они приезжают сюда.

– Это я заметил. Но кто они такие?

– Они работают на отца. Проводят какую-то операцию против КРА, где-то на Баяно. Что-то связанное с трафиком наркотиков… Операция секретная, поэтому связь с Джорджем идет через нас. Он велел не говорить тебе об этом.

– Так почему же они приехали, когда я здесь?

– Веб-камера… они отслеживают все суда, подозреваемые в перевозке наркотиков. Мне велели выключить ее перед твоим появлением, а я забыла. Ничего себе шпионка, да? А когда все-таки выключила, это сказалось на всей их связи, что-то сбилось в цепочке. – Она указала на провода под столами. – Им пришлось приехать, чтобы все исправить. Об этом Джордж и разговаривал со мной, когда ты вошел. Мы не хотели, чтобы это помешало заданию, на которое он тебя послал…

– Постой-постой – меня послал твой папаша?

– Ты не знал? Он контролирует обе операции.

В комнату вошел Аарон, взглянул на меня, потом на Кэрри.

– Я ему рассказала, – произнесла она. – Обо всем.

Аарон снова перевел взгляд на меня, вздохнул.

– Я всегда ненавидел все это. Говорил ей, чтобы она не впутывалась. – Он повернулся к Кэрри: – Не стоит оно того. Должны же быть и другие способы.

Он приблизился к ней, обнял, погладил по голове.

Я вышел через гостиную на веранду – составить компанию москитам – и начал отвязывать гамак.

Все, что рассказала Кэрри, имело бы смысл, кабы не Человек-Пицца. Если он заметил у шлюзов Аарона или «мазду», это объясняет, почему он с такой поспешностью смылся оттуда: Аарон и Кэрри могли не знать, что он здесь, и ему не хотелось, чтобы его увидели. Но оставался еще вопрос о том, зачем он появился у Чарли, и вот тут я ничего не мог понять.

Я сошел на землю, открыл багажник «мазды» и при свете с веранды увидел, что все уже упаковано в старую брезентовую сумку. Вытащив из багажника провонявший бензином старый буксировочный трос, я возвратился к дому.

Поднявшись на веранду, я понял, что намереваюсь предпринять в связи со всем этим. Решительно ничего. Я не могу позволить себе делать что бы то ни было, помимо того, ради чего оказался здесь: я должен спасти жизнь Келли.

Мне следует думать только о задании. Главная моя цель – не огорчить Дасэра.

С гамаком и тросом в руках я открывал сетчатую дверь, когда Аарон на цыпочках вышел из темной спальни Люз и направился ко мне. Я негромко сказал ему:

– Послушайте, до сегодняшнего дня я ничего не знал ни о Кэрри, ни о ее папаше, ни обо всех прочих делах. Жизнь – дерьмо, о чем я весьма сожалею, однако у меня есть задание, и мне по-прежнему необходимо, чтобы кто-то меня подвез.

Он вздохнул, глубоко и протяжно:

– Вам известно, почему она это делает?

Я кивнул:

– Что-то связанное с американским гражданством.

– А, так вы в курсе. И все же знаете что? Как ни противно Кэрри в этом признаться, ей просто-напросто нравится Джордж, и потом, ей хочется, чтобы американцы были первыми во всем мире. – Он поднял руку, показывая часы: – Вам что-нибудь еще нужно?

Он был прав: без малого десять, пора выступать.

– Да. Я поместил в один из ваших баков взрывчатку из хибары и оставил его там.

– Вы берете его с собой?

Я кивнул. Аарон снова вздохнул. Похоже, существовало много такого, о чем Кэрри ему не рассказывала.

– Ладно, дайте мне пять минут.

Мы разошлись в разные стороны – он в свою спальню, я в каптерку. Кэрри так и сидела в парусиновом кресле, опершись локтями о стол.

Хлопнула сетчатая дверь – Аарон отправился за миной. Вспомнив, что сухой одежды у меня по-прежнему нет, я заглянул в компьютерную.

– Кэрри? – Она не ответила. – Кэрри?

Когда я вошел, она медленно подняла голову.

– Мне нужна одежда. Полный комплект.

– А, верно. Я, м-м-м… Да, конечно. – Она встала и вышла.

Я порылся под койкой и на полках в поисках дополнительных пакетов из-под одеял. Найдя их, взял винтовку, снова обернул ее и закрепил пакет клейкой лентой.

Кэрри вернулась с коричневой хлопчатобумажной рубашкой и того же цвета парусиновыми брюками. Запихав их в уже уложенный в рюкзак пакет, я положил сверху две противомоскитные сетки и застегнул рюкзак.

Прежде чем заправить брючины в носки, я обильно оросил штаны «дитом», а заправив, полил и носки тоже. Затем пришел черед рук, шеи и головы. Мне требовалось подобие защитной брони из «дита». Я опрыскивал одежду и втирал жидкость в ткань. Кэрри стояла неподвижно, как зомби, и я бросил ей один из флаконов:

– Обработай мне спину, ладно?

Это словно бы вырвало ее из транса. Она принялась с силой втирать жидкость в мою рубашку.

– Я отвезу тебя.

– Что?

– Это моя работа, я тебя и отвезу. Ведь это мне нужен американский паспорт для Люз.

Я кивнул. Мне не хотелось ввязываться в долгий разговор.

– Нам пора. – Над моим плечом появился полупустой флакон.

Кэрри вышла, а я засунул два других флакона «дита» в карман на верхнем клапане рюкзака и начал заворачивать винтовку в одеяло.

Обстановка в машине, в которой тряслись мы с Кэрри, была натянутой. Я, защищая прицел, держал ладонь на винтовке, стоявшей у меня между колен. В конце концов мы выбрались из леса и покатили по долине мертвых деревьев. Тут она кашлянула:

– Я прощена?

Кэрри посмотрела на меня, проверяя, так ли это, и взгляд ее тут же вернулся к дороге, уклонявшейся влево.

– Почему твой папаша просто не сделает для Люз американский паспорт? Уж это-то ему, наверное, по силам?

– Конечно, по силам. Но я никогда ничего не получала от него просто так. Нужно было сначала заработать. Предполагалось, что наш дом будет всего-навсего пунктом связи. Потом началось – еда, припасы, горючее. Его люди не хотели ездить за всем этим в Чепо, боялись, наверное, что их там узнают… Потом появился ты. Аарон говорит, что это уже никогда не кончится, что отец так и будет использовать меня. Возможно, он прав, и все же, как только Люз получит гражданство, мы отсюда уедем.

– Собираешься к маме в Бостон?

– У нее дом в Марблхеде, на берегу. Меня ждет работа в Массачусетском технологическом институте, а Люз – школа.

– А что такое с твоим папашей? Никак не могу понять, любит он тебя, ненавидит или что-то еще.

– Да я и сама не понимаю. Я никогда не знала, кто он такой, чем занимается. Он вечно куда-то уезжал и возвращался – иногда с наспех купленным подарком для меня. А потом, стоило мне привыкнуть к его присутствию, уезжал снова. Он холодный человек, но все-таки мой отец.