До тошноты (ЛП) - ЛаСарт К.У.

Время рок-н-ролла.

Он вышел из машины и закрыл дверцу, стараясь вести себя тихо в тихой ночи. Оставаясь в безопасности темноты под деревом, он осмотрел улицу, уделяя особое внимание соседним домам. Все было темно и безмолвно. Хорошо. Надев маску и перчатки, он вылез из-под дерева и направился к ее дому, держась в тени. Высокие живые изгороди, окаймлявшие участок, помогли ему скрыться, когда он подкрался к заднему двору.

Гараж был пристроен, и Скотт во время предыдущего визита решил, что это будет его лучший способ проникновения. В гараж вела задняя дверь, но когда он подергал за ручку, то обнаружил, что она заперта. Используя прочную рукоятку ножа, он пробил дыру в одном из нижних стекол дверного окна, не решаясь прислушаться к звукам тревоги. Когда ничего не последовало, он вынул оставшееся стекло из рамы и осторожно просунул руку, чтобы отпереть дверь.

Скотт прокрался через гараж к двери, которая вела в дом, и ухмыльнулся, когда ручка мягко повернулась. Он открыл ее и заглянул за угол, не увидев ничего, кроме темной кухни. Его ботинки мягко ступали по линолеуму. Лунного света через окна было как раз достаточно, чтобы он мог ориентироваться, когда пробирался в гостиную. Звук в конце коридора привлек его внимание, и он замер, напрягаясь, чтобы отследить его.

Скотт улыбнулся, когда понял, что она поет. Мягкая и проникновенная, ее песня была прервана звуком плещущейся воды. Она была в ванне. Он обдумал ситуацию. Обычно, когда он врывался, женщина уже спала в постели, беззащитная, когда он скользил рядом с ней и приставлял нож к ее горлу.

Должен ли я подождать, пока она ляжет спать? Я не могу просто войти и вынуть ее из ванны, она будет скользкой, и за нее будет трудно держаться. Впервые за долгое время он не был уверен, как поступить дальше. В конце концов, ее навязчивый голос подстегнул его.

Ее спальня находилась в конце коридора. Полоска света проникала в холл из главной ванной комнаты. Скотт вошел в спальню, благодарный толстому ковру, который скрывал звук его приближения. Он подкрался к двери ванной, которая была приоткрыта. В полумраке комнаты он выглянул из-за дверного косяка и почувствовал прилив облегчения, когда увидел, что она сидит в ванне спиной к нему. Если бы он вел себя достаточно тихо, то, возможно, смог бы наблюдать, как она принимает ванну. Оглядев темную комнату, он решил, что проскользнет в шкаф, когда она выйдет, и подождет, пока она уснет, чтобы напасть на нее.

Женщина лежала, низко сгорбившись, в ванне, ее тело было скрыто высокими керамическими бортиками. Все ее длинные шелковистые волосы были собраны в свободный пучок, и он мог видеть только ее профиль. Ее глаза были закрыты, а на верхней губе выступили капельки пота. Воздух над ванной дрожал от пара. Единственным звуком был звук ее тела, рассекающего воду. Она перестала петь, и это причинило ему боль. Пока он наблюдал, ее рот приоткрылся, и она издала хриплый стон, заставив его задаться вопросом, что делали ее руки под водой.

Скотт затаил дыхание, когда она села, открыв ему вид сбоку на одну маленькую упругую грудь. Сосок был таким бледным, что был почти неотличим от остальной ее белой кожи, от которой шел пар от горячей воды. Она снова застонала.

Женщина позволила одной руке соскользнуть с края ванны, обнажив розовую рубцовую ткань, тянущуюся полосами до самого плеча. Она потянулась, чтобы схватить что-то с пола. Старомодная опасная бритва лежала на коврике в ванной, ее лезвие было открыто и поблескивало в свете от туалетного столика. Она схватила его за перламутровую ручку и поднесла к губам для благоговейного поцелуя. Соскользнув обратно в воду, она подняла правую ногу, чтобы побрить.

Скотт созерцал ее уродство, испытывая одновременно отвращение и возбуждение. Ему страстно хотелось провести рукой по ее коже, почувствовать текстуру этих шрамов. Возможно, оставит несколько своих собственных следов.

Похожие отметины тянулись по всей длине ее ноги, некоторые спускались прямо по голени, в то время как другие вились вокруг икры. Они менялись по цвету от бледно-розового до глубокого сердито-красного, блестящие и яркие на фоне ее бледности. Поставив ногу на край, она поднесла бритву к своей коже и вздохнула с придыханием удовольствия.

Скотт затаил дыхание, захваченный интимным моментом, наблюдая, как она проводит бритвой по ноге, и начало эрекции возбудило его промежность.

Она не пользовалась ни гелями, ни мылом. Приложив лезвие к месту на лодыжке - костяшки пальцев побелели, когда она надавила - она разорвала кожу и срезала полоску плоти с голени, когда провела бритвой вверх. Kровь стекала по ее икре и капала в ванну.

Какого хрена она делает? Желудок Скотта скрутило, когда она содрала идеальную полоску своей кожи. Отложив бритву, она поднесла лоскут к лицу и с еще одним пьянящим стоном засунула его в рот. Кровь и пот розовой струйкой стекали по ее подбородку.

Сделав шаг назад, Скотт наткнулся на что-то и ахнул.

Голова женщины удивленно повернулась к двери, ее глаза сузились, когда она продолжала жевать. Скотт замер. Что, черт возьми, не так с ее глазами? Я думал, они коричневые.

Не в силах пошевелиться, Скотт наблюдал, как она встала и вышла из ванны, вода стекала с ее стройного тела и темнела на синем коврике для ванной. Мгновение они просто смотрели друг на друга, он в тени, она на свету. Кровь стекала по ее мокрой голени и капала на пол, но она, казалось, этого не замечала. Она улыбнулась Скотту, ее зубы были розовыми от ее собственной крови.

- Ну, здравствуй, любимый. Самое время тебе появиться.

Женщина шагнула к нему, протягивая руку.

Скотт стоял на месте, выставив нож наружу на уровне бедра, когда она подошла к нему. Взглянув вниз на лезвие, она не испугалась. Подавшись вперед, словно желая обнять его, она позволила ножу легко скользнуть сквозь ее плоть, проколов бок, как будто она была сделана из сливочного сыра, а не из плоти и костей.

Она ахнула от удовольствия, ее плоть, казалось, присосалась к ножу, когда он вытащил его.

При звуке ее восторженного стона решимость Скотта улетучилась. Любые следы эрекции исчезли, и его желудок свело судорогой при мысли о том, что она ест свою собственную кожу.

Сумасшедшая. Сучка абсолютно ебанутая. Я должен выбраться отсюда. Он сделал два быстрых шага к двери спальни, затем его лодыжка зацепилась за что-то твердое на полу, и он вытянул руки, чтобы удержать равновесие. Тем не менее, бросившись вперед, он вытянул левую руку, чтобы остановить падение, чувствуя охотничий нож в правой.

Его голова ударилась обо что-то твердое. За мгновение до того, как все погрузилось во тьму, он подумал о том, что все еще носит маску. По крайней мере, я не порежу себе голову.

* * *

Мягкое, красивое пение вырвало Скотта из беспамятства уютной темноты, которая окутала его своими тисками. Возвращаясь постепенно, он первым делом заметил свою сильную головную боль. Слабый свет пробивался сквозь его закрытые веки, но даже этого было слишком много для его ноющей головы. Он попытался потереть еe, но обнаружил, что не может пошевелить ни руками, ни ногами.

Его глаза в тревоге распахнулись, отчего пульсация в голове удвоилась.

Потребовалось мгновение, чтобы осознать свое окружение, и у него была секунда паники, когда он подумал, что каким-то образом ослепил свое периферийное зрение. Все это мгновенно вернулось к нему: женщина в ванне, пение и то, что он все еще был в ее доме в маске.

Неудивительно, что я могу видеть только прямо перед собой.

Ее лицо оказалось прямо перед его собственным, и Скотт отстранился, пытаясь отодвинуться как можно дальше.

Она больше не носила темно-коричневые контактные линзы, ее настоящие глаза сияли ярко-желтым, зрачки были черными, как у рептилии. Щелочки. Она улыбнулась и провела рукой по его животу, давая ему понять, что на нем была только маска. Его запястья и лодыжки были привязаны к столбикам массивной кровати.