Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

Ньюйоркцы из пригорода заполонили мост Куинсборо. Их машины медленно движутся на запад, словно подопытные крысы по лабиринту. Впрочем, читателям не стоит отвлекаться на машины с местными номерами, обратить внимание нужно на белую «хонду сивик» с вирджинским номером.

Автомобиль женщина взяла напрокат. Будучи ученым, она соблазнам жизни в мегаполисе предпочитала тихие пригороды, но безропотно провела всю ночь за рулем. И все это для того, чтобы быть на Манхэттене прохладным утром в четверг. Обычно люди впадают в крайнюю степень раздражительности, впервые оказавшись в нью-йоркской автомобильной пробке, но лицо тридцативосьмилетней рыжеволосой женщины сохраняло полнейшее спокойствие, проистекающее из внутренней душевной гармонии. Карие глаза без следов косметики покраснели от бессонной ночи. Мэри Луиза Клипот окинула взглядом хмурые лица людей в соседних машинах и решила, что этим людям не хватает уверенности в себе. Неуверенность порождает страх.

Мэри Клипот ничего не боялась и была уверена в своих силах. Вера возвысила ее над другими людьми, поставила выше мирских дрязг и страхов. Она жадно пила из источника своей веры и была убеждена, что идет дорогой, предназначенной ей самим Всевышним, дитя которого она носила в своем чреве.

Конечно, Эндрю хотел убедить ее в обратном. Жених настаивал на том, что он отец ее ребенка. Однако все его доводы рассыпались в прах, когда Мэри узнала, что Эндрю собирается продать «Косу» военным… или разведке США… или какой-то еще держащейся в тени группе влияния, которая ведет свою извращенную игру в геополитике… Он, что — думал, что она настолько глупа? Маленький Иисус — сын Божий. Почему она не помнит полового акта, который, по утверждению Эндрю, был?

Она заставила дьявола предстать во всей красе. Ее жених придумал отвратительную историю о том, как он воспользовался простодушием Мэри во время их отпуска в Канкуне. Похотливый Эндрю подсыпал в ее ромовый коктейль немного порошка, и в ней проснулись подавляемые до этого половые инстинкты. То, что Мэри ничего не помнит о той дикой ночи звериной страсти, объясняется, по словам Эндрю, тем, что ее подсознание не хочет смириться с ее поведением под действием наркотика.

Грязная ложь дорого обошлась Эндрю. Мэри привязала жениха к центральному столбу, подпирающему стропила сарая, и облила его руки кислотой — от плеч и до кончиков пальцев. Мужчина взвыл от адской боли и лишился чувств. Ветхие, но массивные стены сарая заглушили нечеловеческие крики грешника. К тому же до ближайшего жилища было не меньше полумили.

Убедившись, что Эндрю крепко связан, Мэри терпеливо ждала, пока он очнется. Тогда она ткнула его дулом двенадцатого калибра в голову.

— Дорогой Эндрю! Раскрой свои глазки. У мамы для тебя подарочек.

Выстрел забрызгал кровью, мозгами и осколками черепа всю заднюю стену и стропила наверху. От сильной отдачи правое плечо дернулось назад. Маленький Исусик в животе застучал ножками и дергался добрые десять минут. Она посидела на кормушке, ожидая, пока дитя успокоится. Затем Мэри подожгла сарай, отправив своего жениха в путешествие, из которого никто никогда не возвращался. Женщина задержалась у горящего сарая, желая убедиться, что пожарные не успеют вовремя потушить огонь и старое деревянное строение сгорит до основания. Так и случилось. Затем, перекусив лобстером в «Бенито-гриль», Мэри направилась в свою лабораторию в форте Детрик…

Переданная по радио новость привлекла ее внимание:

«…Мировые лидеры пока не пришли к единому мнению относительно того, как реагировать на иранскую проблему. Сегодня они собираются в Нью-Йорке на чрезвычайную сессию Совета Безопасности ООН. Лидер Ирана намерен выступить с речью перед Генеральной Ассамблеей ООН в девять часов пятнадцать минут. Ответное слово президента Когело назначено на десять тридцать. За ним выступит Генеральный секретарь Коммунистической партии Китая… А тем временем американский авианосец „Теодор Рузвельт“ спешит на соединение с ударной группой ВМС США „Рональд Рейган“ которая уже дислоцируется в Персидском заливе. Эти действия являются ответом на ставший известным факт продажи девятого августа Ирану русских межконтинентальных баллистических ракет… А теперь перейдем к музыке. С вами — „Новостное радио 77“ из города Нью-Йорка».

Мэри выключила радио. Ее сердце учащенно забилось. «Хонда» съехала с моста Куинсборо на автостраду имени Франклина Делано Рузвельта. Где-то впереди должен находиться комплекс зданий ООН. Сегодня Мэри собиралась преподать власть имущим урок, который они надолго запомнят. Сегодня они поймут значение пятого стиха пятой главы «Евангелия от Матфея»: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю».

Женщина посмотрела на стопку аккуратно сложенных на пассажирском сиденье одеял. Она подавила навязчивое желание отодвинуть этот шерстяной камуфляж в сторону, чтобы еще раз взглянуть на спрятанный под ними металлический чемоданчик, в котором хранился ключ к жемчужным вратам рая.

«Во имя Господа, Мэри. Всевышний будет с тобой тогда, когда тебе потребуется Его помощь. Не думай о грядущей боли. Думай о настоящем…»

Медицинский центр для ветеранов

Манхэттен, Нью-Йорк

Затерявшись в событиях прошлого, Патрик Шеперд видел сон…

Они шли по улицам Багдада. Дэвид Кантор — справа от него, Эрик Лазанья — слева. За тремя «крысоловами» бежали дюжина иракских детей и выпрашивали подаяние.

Дэвид замедлил шаг, позволив детям окружить их.

— Кто-то из вас видел «Моби Дика»? — спросил он у товарищей.

— Я видел, — ответил Лазанья. — Грегори Пек — в роли Ахава. Это классика.

— Помнишь, Ахав приказал своим людям следить за птицами? Он думал, что птицы «подскажут», когда кит выпрыгнет из воды. Местные жители — наши птички. Они обычно настороже и знают, когда ждать неприятностей. Увидишь, что они бегут с улиц, значит, жди беды. С детьми надо держать ухо востро. Фанатики иногда привязывают к их телам бомбы и подсылают к нашим солдатам.

Ясноглазая темноволосая девчушка лет семи улыбнулась Шепу. Он сунул руку в ранец и вытащил сухой паёк. Вид хорошо знакомого пакета вызвал у детей заметное оживление.

— Итак… Посмотрим, что Дядюшка Сэм приготовил для нас сегодня. Как насчет говяжьих равиоли двухдневной давности? Не очень? Не могу сказать, что считаю вас привередами. А это что? «Эм-энд-эмс»!

Дети радостно запрыгали и замахали руками, выкрикивая что-то на фарси.

Шеп распределил содержимое трех пакетиков между детьми поровну. Только улыбчивой семилетней девчушке досталась двойная порция.

Та сунула в рот содержимое ладошки и начала жевать. Шоколадная слюна поползла из уголка ее рта. Шеп смотрел в большие карие глаза девчушки и утопал в них. Говорят, глаза — это зеркало человеческой души. Этой девочке, безусловно, довелось повидать и боль, и горе, но ее глаза не утратили детской невинности.

Лицо девочки расплылось в широкой шоколадной улыбке. Она послала ему воздушный поцелуй и убежала, а Патрик Шеперд вернулся к суровой реальности военных будней.

Морнингсайд-Хайтс

Верхний Вест-Сайд, Манхэттен

08:36

Собор Иоанна Богослова расположен на тринадцати акрах земли к югу от главного кампуса Колумбийского университета. Это самый большой кафедральный собор в мире. Его строительство началось в 1887 году на мысе, над широкими водами Гудзона. Впрочем, строительство этого грандиозного архитектурного памятника не завершено до сих пор.

Остановившись на Амстердам-авеню, Панкай Пател бросил взгляд на освещенный Божий дом. Впрочем, он не почувствовал там присутствия чего-то божественного. Яркая праздничная иллюминация — больше ничего. С момента принятия профессора психиатрии в Общество девяти неизвестных прошло три месяца, но стресс, вызванный встречей с загадочным Старейшиной, еще не изгладился из его памяти.

Пател перевел взгляд на Фонтан мира. В зимнее время года окружающая его лужайка была покрыта снегом. Молча застыли бронзовые животные. На барельефе изображалась эпическая сцена борьбы добра и зла: архангел Михаил обезглавливает Сатану. Рогатая голова дьявола свешивается набок.

«Один день остался до зимнего солнцестояния… до дня мертвых. Если конец дней на самом деле настанет…»

— Папа, пойдем! Я не хочу опоздать к началу праздника.

Профессор посмотрел на свою десятилетнюю дочь Дон. Ее иссиня-черные волосы, заплетенные в две косы, свисали на зимнюю куртку. В темных ангельских глазах застыло смешанное чувство предвкушения и нетерпения.