Содружество кольца - Джон Толкин

— Как же он узнал? — спросил Фродо.

— Ну, Бильбо сразу сделал большую глупость, назвав Голлуму свое имя. А страну Голлум определил без труда, как только покинул горы. Да, он вылез на свет. Тоска по Кольцу оказалась сильнее, чем страх перед орками и даже светобоязнь. Он выполз из пещер через год или два. Видишь ли, жажда вновь заполучить Кольцо была в нем велика, но Кольцо перестало его разъедать. Он понемногу ожил. Он чувствовал, как страшно постарел, но при этом стал храбрее. И он был смертельно голоден. Света — солнечного и лунного — он боялся по-прежнему и ненавидел его. Я думаю, что от этого он не избавится, пока жив. Но он хитер. Он сообразил, что от света, как днем, так и ночью, можно спрятаться, а передвигаться в самые глухие часы ночи, быстро и бесшумно. Холодными белесыми глазами он высматривал мелких неосторожных зверьков и на новой пище, на свежем воздухе окреп и осмелел. Как и следовало ожидать, он нашел дорогу в Лихолесье.

— Ты его там и нашел? — спросил Фродо.

— Я его там видел, — ответил Гэндальф. — Но перед этим он успел по следу Бильбо добраться гораздо дальше. От него про это трудно было что-нибудь узнать наверняка, потому что его речь все время прерывалась проклятиями и угрозами. «Что там у него в карманах? — повторял он. Я не сказал, Прелесть моя, не угадал. Обманщик. Неччее-с-стный вопрос. Он первый смошенничал, да. Он нарушил правила. Надо было его задушить, да, Прелесть моя! И мы его задушим, моя Прелесть!»

Вот тебе образчик его речи. Надеюсь, хватит? Мне он жутко надоел за много дней. Но по намекам, пробившимся сквозь эту путаницу, я понял, что он сумел дошлепать до Эсгарота и даже до Дейла, ходил там по улицам, тишком подслушивал и высматривал. Вести о великих событиях разнеслись по всему Глухоманью, там многие слышали имя Бильбо и знали, откуда он родом. Тонкий слух Голлума быстро уловил все, что ему было надо.

— Но почему он не пошел за Бильбо? — спросил Фродо. — Почему не пришел в Хоббитшир?

— Ага, — сказал Гэндальф. — Вот тут-то и загадка. Мне кажется, что у Голлума такие намерения были. Он пошел на запад и добрался до Великой Реки. А потом свернул. Расстояние его не пугало, в этом я уверен. Ему помешало что-то другое. Так думают мои друзья, которые за ним охотились по моей просьбе.

Сначала его выследили Лесные Эльфы, это было нетрудно, след был тогда свежим. Они прошли по нему через все Лихолесье и обратно, но никого не поймали. Лес был полон жутких слухов, даже звери и птицы рассказывали страшные истории. Дровосеки говорили, что по лесу бродит призрак-кровопийца, который взбирается на деревья и разоряет гнезда, крадет детенышей из нор и проникает через окна ночами, после чего дети пропадают из колыбели. Но на западном краю Лихолесья след сворачивал на юг и терялся за границей эльфийских владений.

И вот тут я сделал большую ошибку, Фродо, причем не первую, и боюсь, что она приведет к наихудшим последствиям. Я оставил все как есть. Дал ему уйти. Произошло это потому, что тогда мне пришлось думать о многом другом, и потому что я продолжал верить ученым доводам Сарумана.

С того времени прошли годы. Я заплатил за ошибку долгими днями черных раздумий и больших опасностей. Когда после ухода Бильбо из Хоббитшира я снова вышел на след, он давно остыл. Мои поиски оказались бы напрасными, если бы не помощь друга Арагорна, величайшего путешественника и охотника нашего века. Сначала мы вместе искали Голлума по всему Глухоманью без надежды и без успеха. Но в конце концов, когда я отказался от преследования призрака и ушел в другие края, Голлума нашли. Мой друг вернулся из опаснейшего похода с пойманной тварью. Где он был и что делал, Голлум так и не сказал.

Он хныкал, называя нас жестокими, в горле у него без конца булькало: «Голм, голл-м, голл-м», — а когда мы его прижали, он заскулил и съежился, принялся тереть руки и лизать пальцы, словно они болели от воспоминаний о давней пытке. Боюсь, что сомнений быть не может: он медленно, шаг за шагом, миля за милей, крался на юг, в Мордор, — и прокрался.

В комнате наступила тяжелая тишина. Фродо слышал стук собственного сердца. Ему показалось, что и снаружи все стихло, и ножницы Сэма замолчали.

— Да, именно туда, — сказал Гэндальф. — Увы! Мордор притягивает подлецов и лиходеев, и Черный Властелин старается собрать их там. Вражье Кольцо оставило на Голлуме свой след, открыло его почерневшую душу Вражьему зову. И вокруг все говорили о новой Тени на юге, о темных силах, ненавидящих Запад. Он надеялся найти там хороших новых друзей, которые помогли бы ему отомстить!

Жалкий безумец! В той стране он, вероятно, узнал больше, чем ему было нужно. Наверное, шатался у границ, вынюхивал, подсматривал и попался, и его допрашивали. Боюсь, что было именно так. Когда его ловил Арагорн, он успел побывать в Мордоре и шел назад. По заданию или по собственному зловредному умыслу. Но это уже не имеет значения. Худшее зло было сделано.

Увы, да! От него Враг узнал, что нашлось Кольцо Всевластья. Ему известно, где погиб Исилдур. Теперь он знает, где Голлум нашел Кольцо, и убедился, что оно одно из Великих, ибо дает долгую жизнь. Он знает, что это не одно из трех, потому что Три никогда не терялись и не служили Злу. Знает, что оно не из Семи или Девяти, которые он не упускал из виду. Он понял, что это — Единое. И, наконец, услышал про хоббитов и Хоббитшир.

Хоббитшир он, наверное, разыскивает, если уже не нашел. Да, Фродо, я подозреваю, что ваше долго никого не интересовавшее родовое имя — Торбинсы — он тоже отметил и запомнил.

— Но это ужасно! — воскликнул Фродо. — Страшней страшного, куда хуже, чем можно было предположить по твоим намекам. О, Гэндальф, лучший из друзей, что же мне делать? Вот сейчас я боюсь, так боюсь!.. Что делать? Как все-таки жаль, что Бильбо не проткнул кинжалом подлую тварь, когда подворачивался случай!

— Жаль? Но ведь именно Жалость удержала его руку. Жалость и Милосердие. Он пощадил, ибо у него не было необходимости убивать. И он был вознагражден за это, Фродо. Зло только коснулось его, но не принесло большого вреда, а в конце он сумел уйти, потому что владеть Кольцом начал именно так. С жалости.

— Очень жаль, — сказал Фродо. — Но я ужасно боюсь, и Голлума мне совсем не жалко…

— Ты его не видел, — вставил Гэндальф.

— Не видел и не хочу, — сказал Фродо. — Не пойму я тебя. Ты говоришь, что и ты, и эльфы оставили его в живых после страшных преступлений. Так он же не лучше орка, такой же враг. Он заслуживает смерти.

— Вне всякого сомнения, заслуживает! Смерти заслуживают многие из живущих. А разве не умирают те, кто должен был бы жить? Ты можешь подарить им жизнь? Тогда не спеши никого осуждать на смерть во имя справедливости. Ибо даже Мудрейшие не могут всего предвидеть. Я считаю, что на исправление Голлума в тот срок, который ему отпущено прожить, надежды почти нет. Но какой-то проблеск все же есть. И его жизнь связана с судьбой Кольца. Сердце мне подсказывает, что он еще доиграет свою роль прежде, чем все кончится. На беду или на благо, я не знаю, но когда дойдет до этого, милосердие Бильбо решит судьбы многих — и твою в том числе. Во всяком случае, мы его не убили: он очень стар и несчастен. Лесные эльфы держат его в плену, но обращаются с ним настолько мягко, насколько им позволяет душевная мудрость.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});