И жизнь моя – вечная игра - Владимир Колычев

Лучшие лучники были у него. В ожидании приказа он выстроил стрелковое ополчение в длинный ряд. Закрыл ее пешими латниками от внезапного нападения. И, доверив это войско главному военному начальству, во главе своей конницы присоединился к конному войску Кузьмы и Елизара.

Пожалуй, для победы хватило бы и полсотни всадников, которыми располагал терлецкий князь. Если ударить со стороны в обход, если создать мощный натиск сбоку... Но никак не думал Тимофей, что Кузьма бросит конницу на вражью рать напрямую. Видимо, он решил закончить сражение сразу, одним коротким и быстрым ударом...

Это было великой глупостью с его стороны. Хотя бы стрелами вражью рать забросать для начала... Тимофей пытался докричаться до Кузьмы и Елизара, но впустую. Князь отмахнулся от него рукой, отсылая его к своему отряду всадников. Тимофею ничего не оставалось, как смириться с этой несуразностью и нацелить все внимание на своих конниках.

А Радислав тем временем нацелил на него самого тайное оружие. Заградительными ежами вздыбились прикопанные в земле копья. Веревками был приведен в действие заслон, с помощью хитрых механизмов. И неожиданно. Далеко не всякий военный начальник мог бы предусмотреть такой подвох, но в любом случае нельзя было бросать конницу в лоб на пеших ополченцев. Тем более что те, как вдруг выяснилось, были вооружены не вилами, а длинными заостренными жердями-копьями. И строй они держали грамотно, и копья дружным рядом – направлены точно на вражескую конницу.

Земляные «ежи» не нанесли особого урона. Три-четыре коня погибло, не больше. Но это заграждение нарушило конный строй и ослабило натиск. Преодолев препятствие, всадники утратили скорость. Возникла суматоха. Кузьма должен был трубить отступление. Но истерический глас боевого рога зовет на штурм. Нельзя так, отойти надо, чтобы затем повторить атаку. Но у Кузьмы и Елизара свое мнение.

Ополченцы встретили конницу, как того требовал от них начальник – плотной щетиной из копий. Как медведя поднимают на рогатины, так оторвали от земли, укладывая на бок, одного коня вместе с всадником, второго. Упавших латников также кололи копьями, добивали топорами... Тимофею повезло, его верный Красава пробил себе путь меж копий. Ему исцарапали грудь, бока, самому Тимофею копьем сбили на спину шлем. Он и еще несколько всадников сумели взломать вражеский строй, но протолкнуться вглубь не удалось, так и застряли в нем, как мухи в клейкой овсянке. Одного ополченца он заколол копьем, второго зарубил мечом. Мог бы справиться и с третьим, если бы все-таки вражье копье не проткнуло брюхо Красаве.

Тимофей вовремя выдернул ноги из стремян, поэтому смог соскочить с павшей лошади. В одной руке меч, в другой щит – с ним все в порядке. Но вокруг беда. Ополченцы смогли остановить конницу, смять боевые вражеские ряды. И теперь, пользуясь своим неоспоримым преимуществом, шаг за шагом истребляли терлецко-заболонских ратников. Но еще не все потеряно. Кузьма, если он жив, мог призвать к себе на помощь пеших дружинников. Путь не близкий, но если они поторопятся, то смогут поспеть на подмогу до того, как Радислав покончит с конницей.

Но не зовет никого Кузьма. И Елизара не слышно. Добивают ополченцы захлебнувшихся в атаке конников. Тимофей чудом увернулся от заостренной жердины, на которую здоровенный с горящими глазами смерд пытался насадить его голову. От летящего топора он закрылся щитом. Но враг напирает со всех сторон. Рядом уже нет соратников, некому прикрыть его со спины...

Он мог бы умереть героем, но за ним еще пешая дружина из Заболони. Он должен вернуться к ней, он должен возглавить оборону. Нет сомнений в том, что воодушевленный победой князь Радислав поведет свое войско дальше. Кузьма, похоже, пал в сражении, Елизар, судя по всему, тоже. Не видать их нигде. Только дохлые и бьющиеся в агонии лошади, только утонувшие в окровавленной полынье всадники, только напирающее со всех сторон ополчение.

Тимофей подался назад, споткнулся, упал. Снова поднялся, снова назад. Заметил, что нет больше в руке меча. Отчаянно кинулся на вражеского ополченца, который уже занес над ним свой топор. Одним глазом он смотрел на противника, другим искал выпавший из руки меч. Он сильно рисковал. Но лучше умереть, чем вернуться к своим воинам без меча. Отступление без оружия – это прежде всего позорное бегство...

Ему снова повезло. Он смог сбить с ног одного ополченца, его же топором зарубил второго. Нашел свой меч и рванул к своим. Он бежал через пыльное в рытвинах поле и славил небо за то, что у Радислава почти нет лучников. Лишь редкие стрелы летели ему вдогон. И всего одна впилась в болтавшийся за спиной щит...

Но у Радислава были конные дружинники, числом не более десятка. И он бросил их вслед за удирающим врагом. Не сносить Орлику головы, если бы не наткнулся он на одиноко стоящего в поле коня. Склонив голову, он обнюхивал мертвое тело своего хозяина. Недалеко звенел железом и людскими голосами бой, ржали умирающие кони, а эта лошадь стояла с опущенной головой, не в силах покинуть оплакиваемого ею хозяина. Отгремел бой, а лошадь стоит. Как будто для того, чтобы дождаться убегающего Тимофея.

Он вскочил на коня, с силой сжал ногами его бока, натянул поводья... Он убегал, поэтому был злой как черт. В зубах он вез черную весть о поражении, поэтому ненавидел себя.

Радислав завершил преследование. Вернулся к своему войску и бросил на пешую дружину терлецкого князя все силы. Тимофей на его месте не стал бы этого делать. Слишком неудобным был для врага небольшой, но с крутым склоном холм, на котором размещались пешие ратники. Заболонские и терлецкие дружины, ревеньское ополчение. И, главное, лучники, которых привел за собой Тимофей. Эти силы должны были сделать холм неприступной твердыней для врага.

Но дрогнули терлецкие дружинники, повернуло вспять ревеньское ополчение. Нет Елизара, не видать Кузьмы, некому воодушевлять их на бой. А Тимофей им не указ.

И остался боярин Орлик один в чистом поле. И встала его дружина плотным заслоном на пути вражескому войску. У латников копья и мечи, у ополченцев тугие луки с калеными стрелами. Высотка позволяла выстроить свое войско в такой порядок, что бронированные копейники закрывали собой возвышающиеся над ними ряды лучников.

Град стрел встретил вражеское войско. Лишенные брони ополченцы становились легкой добычей для острых и тяжелых стрел.

Но враг, окрыленный недавней победой, не обращал внимания на потери. Ополченцы, возглавляемые князем с его дружиной, одержимо рвались вперед. И остановить их могла только сила копий и мечей.

Тимофей отыскал взглядом князя. Вскинул короткое копье, метнул в него. Радислав отразил удар щитом, но не смог при этом удержаться в седле. Как бы хотел Тимофей кинуться на него с мечом, но своим героическим примером он бы разрушил оборонный строй своего полка.

Строй остался незыблемо прочным, и об эту твердь разбилась первая вражеская волна. Завязался бой. Ополченцы князя Радислава сначала атаковали, затем сами стали обороняться. Сам же князь не смог избежать столкновения с Тимофеем, который настиг его, навязал ему бой.

Князь Радислав бился мужественно, но ему не хватало умения и сноровки. В конце концов Тимофей сокрушил его. Весть о том обескуражила врага, а мощь заболонского оружия обратила его в бегство.

Тимофей удержал пехоту от преследования, но дал полную волю лучникам. Они расстреливали убегающего врага, уменьшая его численность. Он одержал победу, но ему нужно было ее развить. До города Радислава рукой подать. Пока враг не опомнился, он должен был занять город.

И он повел свою рать дальше. И с ходу взял не готовый к обороне город. Семейство Радислава убегало в панике, поэтому большая часть княжеского добра осталась в его палатах. Тимофей не стал высылать погоню за беглецами, и без того добыча была богатой. Золото, серебро, много мехов, заморские ковры. А сколько людей можно было в полон увести...

Не успел Тимофей обосноваться в захваченной крепости, как откуда ни возьмись появились Елизар и Кузьма. Оба в седле, оба во главе войска. Важные, надменные – как будто это они победу над Радиславом одержали, как будто им покорилась его вотчина.

Елизар приветил Тимофея снисходительно, с каким-то камнем за пазухой.

– Спаси тебя Бог, брат мой Орлик. Большое дело ты для нас свершил.

– Для вас? – удивленно повел бровью Тимофей.

– А разве нет? – нахмурился князь. – Разве ты хочешь присвоить себе нашу победу?

– Нашу победу?.. Я знаю про наше поражение, когда от нашей конницы остался только прах. Я знаю, что вы раньше всех вышли из боя...

Знал он уже, куда подевались «великие полководцы». Загнали свое войско в капкан, бросили его на произвол судьбы и задали стрекача. Видимо, решили, что все, сражение проиграно... Нехорошо они поступили, подло.

– Нужда заставила, – высокомерно глянул на него Елизар.