Однажды в России - Константин Столяров

- Не торопитесь, Мария Сигизмундовна, - попросил Судаков. - У меня еще есть несколько вопросов. - Ради Бога, Максим Демьянович! - Тартаковская грациозно опустилась на стул. - Я боялась, что вы и так потратили на меня уйму времени.

- Где вы работаете?

- Я? В Госстрахе. Страхую жизнь и здоровье граждан от смертей и болезней, а имущество - от пожаров, наводнений и других стихийных бедствий. Если вы не застрахованы, то давайте оформим договор. Бланки у меня с собой.

- Как оплачивается ваш труд? - Судаков продолжал кружить вокруг да около.

- По сдельным расценкам. Чем больше страхую, тем больше получаю. А в связи с чем это вас интересует? Любопытство?

- Не совсем... - Судаков выдержал паузу. - Почему вы ничего не спрашивали об изъятых у вас ценностях?

- Я же на чистейшем русском языке объяснила товарищам из уголовного розыска, что деньги и ценности мне не принадлежат, - недовольно заявила Тартаковская. - Разве они вам это не передали?

- Расскажите об обыске как можно подробнее.

- Ради Бога!.. Ваши сыщики обнаружили в старинном письменном столе тайник, где лежали большая бриллиантовая брошь, серьги с сапфирами и бриллиантами, мужской перстень с крупным опалом, шесть фигурок из золота, шестьдесят четыре тысячи долларов и пятнадцать или сколько-то там тысяч бундесмарок. Когда они обратились ко мне по поводу находок, я спокойно объяснила, что вижу их в первый раз в жизни.

- Как же так?

- Очень просто: стол я купила год назад, о тайнике не знала, объяснить его происхождение не могу, - деловым тоном ответила Тартаковская. - Возможно, что эти вещи пролежали там с царского времени. Кто это может знать?

- Денежные знаки ФРГ находятся в обращении с пятидесятых годов, - заметил Судаков. - Где и почем вы приобрели такой замечательный стол?

- Стол? - опять переспросила Тартаковская. - В комиссионке на углу Марата и Разъезжей... за шестьсот с чем-то.

- А где ваш супруг?

- Мой муж... мм... в исправительно-трудовой колонии в Нижнем Тагиле. Разве вы не знали? - Тартаковская изобразила удивление. - Я считала, что у вас лучше поставлена информация!.. Хотя... мужем занималось другое учреждение.

- За что его осудили?

- По статье 88, часть 2, к тринадцати годам лишения свободы.

- Давно он в колонии?

- Третий год... - Тартаковская вздохнула. - Максим Демьянович, клянусь всем святым, и валюта, и цацки не наши! У нас все подчистую выгребли еще тогда, когда арестовали Сеню. В тот раз обыск длился день и ночь, а утром они вывезли и картины, и бронзу, и серебро, и хрусталь, не говоря уж о моих драгоценностях. Я осталась голая и босая. Все, что сегодня есть в доме, добыто моим потом и кровью! Клянусь вам, что...

- Я ведь не спорю, - прервал ее взволнованную речь Судаков. - Не ваши, так не ваши.

- Вы не представляете, как я вам благодарна! - Тартаковская снова закурила. - Те товарищи тоже сначала удивились, а потом поверили мне.

- Они быстро обнаружили тайник?

- Мне было приказано сидеть на кухне и не подходить к телефону, поэтому я ничего не видела. Обыск продолжался до полуночи, все это время рядом со мной находился понятой, интересный такой молодой человек, вежливый, предупредительный... Будь он чуточку посмелее, я бы, пожалуй, не устояла. Тартаковская рассмеялась и небрежно стряхнула пепел мимо пепельницы.

- Второй понятой, кажется, из вашего дома?

- Не он, а она - старушка Александра Алексеевна из квартиры напротив. У нее маципусенькая пенсия, я ее подкармливаю.

- Так, так... - задумчиво повторял Судаков, барабаня пальцами по столу. Обыск производили инспектора Винокуров и Потапов... Так, так... Потапов маленький такой, щупленький, в очках?

- Что вы! - Тартаковская с удивлением посмотрела на Судакова. - Василий Васильевич - красавец мужчина! Высокий, мускулистый, подтянутый... Если такой поманит, любая женщина пойдет за ним хоть на Северный полюс! Но он - не герой моего романа. Я считаю, что у мужчины главное - ум, а не внешние данные. А с умом у Василия Васильевича не густо, раз он годится только на то, чтобы обыскивать людей.

- А Винокуров вам понравился?

- Второй, который был в форме? Он какой-то дерганый... озлобленный сухарь! И, простите, безграмотный: бриллианты называл белыми камнями, сапфиры синими, а золотые вещи - изделиями из желтого металла.

- У нас так принято, - объяснил Судаков. - в протоколе отражается только внешний вид предметов, а все остальное определяют эксперты.

- А что этот сухарь написал о золотых фигурках? Мальчик с крыльями, который играет на трубе! Фи, это же Купидон!

- Может статься, он принял его за архангела Гавриила?

- Ну, знаете, это элементарщина!

- Мария Сигизмундовна, вы хорошо запомнили вещи из тайника? - спросил Судаков, обративший внимание на приблизительность описания изъятых ценностей в протоколе. - Какие они?

- Серьги овальной формы, в середине крупные сапфиры кабошоном, а вокруг два ряда бриллиантов по ноль два карата. Камни бесподобные, чистейшей воды, без малейшего изъяна... Брошь мне не понравилась. Она, знаете, купеческого плана - дорогая, но безвкусная, в форме звезды. Один луч погнут, а еще один, по-моему, с отломанным кончиком. Представляете?

- Примерно. Какова, на ваш взгляд, их стоимость?

- Трудно сказать... - Тартаковская задумалась. - Все зависит от покупателя. Серьги - товар ходовой, за них дадут не меньше семнадцати тысяч. А за брошь... Денежный человек отвалил бы за нее тридцать пять - сорок штук, может быть, даже пятьдесят... А почему вы спрашиваете? - вдруг спохватилась она. - Разве эти вещи не у вас?

- Их у нас никогда не было, - твердо ответил Судаков, пристально взглянув в глаза Тартаковской. Она смертельно побледнела и выронила сигарету.

- Неужели... это были жулики?

- Под видом сотрудников милиции к вам, по всей видимости, приходили мошенники, - подтвердил Судаков. - Кто-то навел их на вашу квартиру. Тот, кто знал про тайник... Кто бы это мог быть?

- Не-ет! - не своим голосом закричала Тартаковская. - Не-ет!.. Вы меня обманываете!

- Зачем же мне вас обманывать?

- Не-ет! Не-ет! Не-ет! - Тартаковская медленно раскачивалась из стороны в сторону, глядя прямо перед собой невидящими глазами. Ее лицо преобразилось: вздрагивавший подбородок приподнялся, покрылся крупными порами и стал похож на решето, углы губ опустились, глаза сузились, а на лбу пролегли глубокие морщины.- Не-ет! Не-ет!!!

- Мария Сигизмундовна, выпейте воды, успокойтесь... - Судаков подал ей полный стакан.

- Не-ет! - Тартаковская оттолкнула его руку, расплескав воду. - Не подходи ко мне! Ты всех, всех обманываешь, дохлый сморчок!.. Не-ет! Не-ет!

Истерика, понял Судаков и набрал номер телефона медсанчасти. Когда пришла медсестра, он запер письменный стол, взял с собой копию протокола обыска и вышел из кабинета. Не маячить же перед глазами обезумевшей женщины. Кроме того, ему срочно требовалось кое-что проверить.

- Рома, надобна ваша помощь, - сказал он, заглядывая в комнату Затуловского.

- Для вас, товарищ майор, я, как юный пионер, всегда готов! - весело отсалютовал Затуловский.

- Свяжитесь с Управлением уголовного розыска и уточните, работали ли там в декабре прошлого года Винокуров П. А. и Потапов В. В. Сдается мне, что ответ будет отрицательным. Далее, быстренько установите, проживает ли гражданин... Судаков не запомнил фамилию понятого и сверился с копией протокола, - Ильин Станислав Николаевич по следующему адресу: Гражданский проспект, 122, корпус 2, квартира 43.

- Все будет сделано, товарищ Эркюль Пуаро!

- Жду...

Вернувшись к себе, Судаков увидел, что медсестра закрывает сумку, а тихо всхлипывающая Тартаковская пудрит лицо. Стоит ли по всей форме допрашивать ее? Сейчас она сжалась в комок и едва ли будет разговорчивой, как полчаса назад.

- Как вы, себя чувствуете, Мария Сигизмундовна? - вежливо спросил он.

- Немножечко лучше, - ответила Тартаковская, сморкаясь в платочек.

- Перенесем наш разговор на завтра?

- Перенесем, а то я расклеилась.

- Вечерком поточнее припомните внешний вид тех людей, подробности их поведения - манеру держаться, характерные словечки, другие детали, - попросил Судаков, подписывая ей пропуск. - Это нам пригодится... Подумайте, кто из ваших знакомых мог знать про тайник. Жду вас завтра ровно в десять утра. Ступайте, Мария Сигизмундовна...

Выпроводив Тартаковскую, Судаков принялся наводить порядок - поднял с пола сигаретный окурок, вытряхнул пепельницу и насухо вытер стол, пострадавший от наводнения. В это время зазвонил телефон.

- Судаков!

- На ваше имя поступила шифровка из Скотленд-Ярда, - зазвучал в трубке тенорок Затуловского. - Названные вами лица в лондонской полиции не служили, а джентльмен Ильин по указанному адресу не прописан. Прием!

- Рома, вы молодец.

Судаков подошел к окну и некоторое время стоял, рассеянно поглядывая на улицу сквозь неимоверно грязные стекла - до Ленинского субботника, когда окна единственный раз в году мылись, оставалась еще неделя. Сейчас, однако, он не замечал грязи, целиком погрузившись в свои раздумья. Так, так... Его предположение насчет понятого подтвердилось. Стало быть, в группе три человека. Плюс наводчик... По всей видимости, они имели точнейшую наводку, разжились информацией о деле Рогова и знакомстве Тартаковской с Лидой... Один из мошенников был в милицейской форме и располагал соответствующими бланками... Тартаковская - дамочка тертая, обыск ей не в новинку. Поведение обыскивавших не показалось ей странным... Так, так. Кто-то умный организовал это дело, а сам остался за кадром... Ее муженька осудили по 88-й, часть 2. Стало быть, дело слушалось в городском суде. Надобно затребовать дело и изучить. Почему же она сегодня раскисла, закатила истерику? Ведь давно вроде бы примирилась с потерей... Ну-ка, ну-ка! По всей видимости, раскисла она потому, что тот, кто ее предал, очень близкий ей человек... от кого она никак не ожидала получить нож в спину... Так, так... Если последнее предположение тоже подтвердится, то завтра ничего интересного от нее не услышишь. Народец этот с двойным дном, по их волчьим законам все конфликты решаются втихую, без обращений в следственные органы. Что же, придется поломать голову, работа есть работа!