Дело «Трудовой Крестьянской партии» - Олег Борисович Мозохин

правильнее было бы просто обойти записку молчанием, и обещал из брошюры полемическую часть исключить.

В июле 1927 г. в «Большевике» появилась статья Зиновьева, посвященная критике тезисов записки Кондратьева. Самой записки, судя по примечаниям к статье, он, по-видимому, не имел. Записка была объявлена Г.Е. Зиновьевым «Манифестом кулацкой партии». Статья была написана непосредственно против Кондратьева и «кондратьевщины», с прямого его обвинения в «устряловщине». «Есть у нас в Москве наместник Устрялова, его, так сказать, московский полпред. Это профессор Н.Д. Кондратьев». Далее в статье под именем «столпов» кондратьевской школы были названы многие обвиняемые, проходящие по делу ЦК «Трудовой Крестьянской партии». Статья была напечатана, когда Зиновьев уже не воспринимался вождем, в то время он был лидером оппозиционного блока. Тем не менее она с некоторыми оговорками была признана правильной[140].

Когда появилась статья, Кондратьева в Москве не было, он был в отпуске. Вернувшись в Москву и ознакомившись с ней, он обеспокоился. Решил переговорить с Смирновым и Калининым. А.П. Смирнов сказал, что о статье Зиновьева он знает, и что ему никаких шагов предпринимать в связи с ней необходимости нет. Более определенный разговор имел место с М.И. Калининым, тот уверил в том, что из его секретариата тезисы Зиновьеву не передавались. «По существу же он сказал, что в данном случае я являюсь только мишенью, что в основе Зиновьев имеет в виду нападение на ЦК партии. При таких условиях, по словам М.И., я попал просто между молотом и наковальней. Но все же он заверил меня, что никаких организационных последствий из факта появления статьи Зиновьева не последует» [141].

История с запиской и статья Зиновьева положили, тем не менее, начало популярности Кондратьева в качестве идеолога мощного крестьянского хозяйства, дали толчок целому потоку критических статей и породили термин «кондратьевщина».

Через три года, когда ОГПУ понадобилась программа «ТКП», о ней вспомнили.

Интересно то, что в своем протоколе допроса Макаров Н.П. утверждает, что записка Кондратьева для Калинина являлась работой до некоторой степени коллективной, так как в процессе ее составления приняли участие отдельные члены «ТКП». Якобы, получив задание, Кондратьев созвал небольшое совещание в помещении Земплана в составе Н.П. Макарова, А.В. Тейтеля и (кажется) О.А. Хауке и Я.М. Букшпана. Объявив это совещание строго конспиративным, Н.Д. Кондратьев изложил суть поручения. Произошедший обмен мнений санкционировал как проект схемы, так и основную схему решения этого вопроса.

Работа производилась Н.Д. Кондратьевым дома в течение 10–14 дней с ведома И.А. Теодоровича и даже, кажется, А.П. Смирнова. Макаров подчеркнул, что эта записка, особенно во второй части, является исходным писанным программным материалом «ТКП». Она была хорошо известна членам ЦК «ТКП», и большая часть ее основных положений так или иначе была обсуждена раньше на совещаниях членов Центрального комитета «ТКП»[142].

В этом протоколе допроса явно прослеживается желание ОГПУ привязать к созданию этой программы коллективный разум.

После того как программа была написана, 22 декабря 1930 г. она циркулярным письмом была направлена в местные органы ОГПУ для информации. Там в общем плане была отображена политическая платформа и тактические установки «ТКП».

Программа «ТКП», написанная Кондратьевым, в основном сводилась к следующему: земля остается национализированной и находится в пользовании индивидуальных крестьянских хозяйств, их объединений и государства; кооперирование сельского хозяйства признавалось одной из прогрессивных и целесообразных; в области промышленности планировалось непосредственное управление государством основными отраслями промышленности на основах хозяйственного расчета; отмена монополий внешней торговли; устойчивость валюты. Декларировался восьмичасовой рабочий день. Устанавливался минимум заработный платы. Кроме того, должна была проводиться политика мира при неуклонной охране границ государства. Устанавливалось вхождение страны в состав Лиги Наций. Признавались царские долги с установлением льготных условий платежа и учетом контрпретензий России.

«ТКП» якобы мыслила создание федеративно-демократической республики, во главе с ответственными министерствами, установление всеобщего, равного и тайного избирательного права, легализацию политических партий, за исключением явно реакционных и антигосударственных, равноправие национальностей и т. д.[143]

Указывалось, что «ТКП» в течение некоторого времени ориентировалась главным образом на правые элементы внутри ВКП(б), исходя из чего мыслила возможным политический и организационный блок с правыми, оформленный в виде коалиционного правительства. В дальнейшем, в союзе с «Промышленной партией», стала строить свои расчеты на вооруженное свержение советской власти и на интервенцию. Этот мотив ожидаемой интервенции был использован ОГПУ на процессе «Промпартии» и «Трудовой Крестьянской партии» совершенно осознанно. Он проходит через все основные допросы арестованных, после полученных Менжинским указаний Сталина.

Практическая деятельность «ТКП» строилась в основном по двум главным направлениям: по пути создания массовых кадров «ТКП» в городе и деревне и по пути вредительства с целью отрыва социалистической реконструкции сельского хозяйства и создания в стране экономических кризисов и диспропорций, которые должны были вызвать массовые восстания.

Вредительство в области сельского хозяйства выражалось в развитии и укреплении капиталистического сектора народного хозяйства и одновременно с этим в дезорганизации социалистического. В планирующих аппаратах соответствующих наркоматов эта работа поддерживалась и обосновывалась путем составления тенденциозных конъюнктурных обзоров и расчетов, конечной задачей каковых являлась задержка социалистического строительства сельского хозяйства.

Практическая вредительская работа «ТКП» являлась одним из факторов разжигания и обострения классовой борьбы в стране. В этом заключалась якобы опасность, которую представляла «ТКП» как массовая политическая организация, практически проводившая в жизнь свои политические установки, направленные к подрыву и ослаблению строя диктатуры пролетариата.

«Следственное производство по делу ЦК ТКП, а равно и по некоторым местным организациям ТКП /Ленинград, Воронеж/ устанавливает, что с того момента, как ЦК ТКП стал ориентироваться на интервенцию, – вопросы о создании ячеек ТКП в частях Красной армии и об организации кулацких восстаний – явились одним из наиболее интересующих ЦК ТКП вопросов тактики»[144].

Принимая во внимание то, что ЦК «ТКП» в центре и на местах захватил в свои руки командные высоты в советских учреждениях, и то, что эта «Трудовая Крестьянская партия» на протяжении ряда лет вела упорную и многообразную антисоветскую работу, констатировалось, что эта подрывная вредительская работа организации несла серьезный вред социалистическому строительству[145].

4 августа Н.Д. Кондратьев вновь отметил, что полностью разработанной платформы партии не было, хотя ее разработка шла. Он отметил, что в состав партии вошли люди, связанные ранее с различными оппозиционными ВКП(б) партиями, поэтому даже внутри ЦК существовала большая дифференциация мнений, которая не была изжита и наличие которой тормозило процесс выработки единой платформы. «Наряду с этим нет ни одного писанного документа, содержащего ее изложения»[146].

По словам Кондратьева, очень трудно дать адекватное изложение программы. По просьбе следствия он попытался отобразить ее основные моменты, разбив ее по следующим