Вовка-центровой 5 - Андрей Готлибович Шопперт

денег и нанять людей чуть подштукатурить стены, где неаккуратно старый провод выдирали и побелить потом. Стены и без того прилично затёрты. Сейчас все белят мелом, а он легко осыпается и стирается при малейшем прикосновении. Невзрачно генеральская квартирка из-за этого смотрится. Так не своя же.

— Чего ты прыгаешь, Фомин? — остановился, наконец, в кухне Власик и повернулся к Вовке.

— Вчера на игре коньками по ноге получил. — Вовка, опираясь на стол, встал прямо. Власик был ниже Фомина сантиметров на двадцать — двадцать пять. Невысокий, весь белый, в смысле, седой, полненький человечек с деревенским таким лицом, благодушным, а хотелось при этом вытянуться рядом с ним и видеть грудь четвёртого человека.

— И что ходить не можешь? — Николай Сидорович чуть наклонился, разглядывая опухшую и посиневшую ногу Фомина, торчащую из трусов.

— Никак нет. Только прыгать на одной ноге.

— Никак нет… Смешно. Ах, да, ты же сейчас целый лейтенант. Дела! Чудит Василий Иосифович. Его дело. Лишь бы стране не во вред. Вчера мне принесли подборку статей в газетах про тебя Фомин. И справку с «Мелодии». Удивительный ты человек, Владимир Павлович. Загадка.

— Молния…

— Да, я ничего и не говорил. Что не американский шпион точно. Люди Лаврентия Павловича каждый твой чих проверили. Просто интересная загадка. Ладно. Я чего припёрся в такую рань. Собирайся, со мной поедешь. Там МУР с сотню человек арестовал, будем опознание устраивать. Три десятка человек без малого признались, что тебя у этого дома ограбить хотела. Синяки не у всех, хотя свежих полно. На пользу им. А человек десять подходят под твоё описание.

— Так…

— Ерунда, одевайся, донесём до машины. Или сам допрыгаешь, можешь же на одной ноге прыгать и на кровати скакать. Смешно ты, Фомин, краснеешь. Рожа сине-зелёная, а уши красные. Одну женщину знаю, кто две остальные?

— Врач команда, точнее фельдшер команды «Динамо» Галина Шалимова и …

— Слышал… Тётка твоя из Куйбышева. Светлана Порамонова.

— Светлана. Так точно товарищ генерал. А…

— Б. Одевайся. Время дорого.

Галина грудью третьего размера встала на защиту Вовки и не пустила его никуда, пока мазью ногу не намазала и не перебинтовала. А Стеша совершила за это же время чудо. Она гаркнула в своей глуховатой манере на одного из пришедших с Власиком лейтенантов и тот, подставив табурет, залез на антресоли и нашёл роскошную, возможно даже с серебряным наконечником и держалкой для руки в виде собаки трость чёрного дерева.

— Иван Михайлович ранен был, — пояснила она женщинам.

Власик трость у Вовки отобрал и чего-то там поверну, щёлк, и оказалось что внутри клинок, сантиметров пятьдесят, четырёхгранный. Шпага, наверное.

— Ну, если к Василию Иосифовичу, то без него… А так пользуйся. Даже после выздоровления рекомендую вечер с ней гулять. — Николай Сидорович вставил клинок на место и провернул, на голову собаке нажав. Щёлк, и опять обычна красивая трость.

Вовка попробовал. Нет. Трость здесь не помощник. Он на ногу тупо наступить не может, тут костыль нужен. Трость только прыгать на одной ноге мешает. О чём Челенков главному охраннику товарища Сталина и поведал.

Власик кивнул, сам за попытками наблюдал.

— Игнатьев, Очёсов, подняли лейтенанта и понесли к машине, — и, оглядев женщин столпившихся в прихожей, остановил взгляд на тёте Свете. — Пальто мне нравится, что вы сшили Фомину, приеду на днях, закажу себе.

Событие двадцать третье

— Что там сегодня в Большом?

— Дают оперу.

— Везет оперу!

МУР, где находится в стране победившего Социализма, знает каждая собака. Может, во времена Фомина ещё не каждая… Ещё не вышел на широкие и голубые экраны фильм Петровка 38. Лет через тридцать фильм снимут. Юлиан Семёнов сейчас ещё семнадцатилетний пацан, и даже отца его — рьяного пособника Бухарина ещё не арестовали и калекой в тюрьме не сделали. Петровка 38 находится в центре Москвы, совсем и не далеко от дома генерала Пономарёва. Через пятнадцать минут были на месте. Там огромного Фомина, кряхтя, подхватили под руки два в целом довольно тщедушный лейтенанта и по широкой лестнице винтовой подняли на третий этаж. Кабинетом это помещение назвать можно с натяжкой. В приличном помещении стоит один длинный стол и перед ним на противоположной стороне скамья во всю стену. Перед столом три стула. На один Вовку и взгромоздили. Ногу при этом разбередили. Два раза лейтенант Игнатьев её задевал своей. Повороты крутые в МУРе на лестнице.

На соседнем стуле сидел, прикрыв глаза, майор Кузьмин — начальник убойного отдела. Все эти три дня не ходи к семи гадалкам вытаскивали с малин и прочих злачных мест бандитов по всей Москве, проводили экспресс допрос и, выбив адрес других работников ножа и кастета, ехали по этим адресам. Помогали ли люди Власика. Да, тоже к гадалкам не нужно обращаться. Приказ исходил от самого Сталина и «превратно» понимать его дураков нет. Сказал вождь найти. Нашли. Всю Москву чекисты и опера на уши поставили. Потом ещё окончательные допросы и сличение «признавшихся» со словестным портретом, что дал Фомин. Вот, теперь всего десяток остался.

— Доброе утро, — Вовка кивнул бросившему на него косой взгляд муровцу.

— Начинайте! — хриплым, точно как у Жеглова, голосом распорядился начальник убойного отдела.

В кабинет зашёл мужик в форме капитана и сел на третий стул, с собой принёс несколько листков бумаги желтоватой и чернильницу с ручкой. И на этом действо закончилось. Минут пять ничего не происходило. Потом зашёл Власик со стулом в руке, угнездился на самом краю стола и кивнул головой стоящему в дверях лейтенанту. Тот скрылся и вот только после этого в кабинет завели четверых «подозреваемых».

Нда, теперь Вовка Власика понял. Фингалы были у всех четверых. Рожи у товарищей были даже похлеще обработаны, чем у самого Фомина. Можно сказать, один сплошной синяк вместо лица. И носы опухшие и свёрнутые