Обычная жизнь обычного японца - Михаил Владимирович Баковец

усмехнулся я. — Мичи, ты же знаешь, сколько у меня долгов?

Тот вздохнул и ничего говорить не стал.

— Вот, — кивнул я, — знаешь. И их я должен отдавать со своей мизерной зарплатой. А сейчас её сделали ещё меньше. Причём просто так, потому что я остался жив, хотя меня довели до смерти, потому что я перестал вести себя, как терпила-чушок! — я громко и протяжно выдохнул, взял рисунки и пошёл их клеить на мешки.

— Я пойду, Кудо, — за спиной раздался голос японца. — А то меня накажут за долгое отсутствие на рабочем месте.

— Иди, — бросил я ему, не став оборачиваться.

Звук открывающейся и закрывающейся двери сообщил мне, что я остался в комнате один.

Закончив с клейкой фотографий, я отошёл от мешков и фигур на пару шагов и оценил получившуюся картину.

— Что ж, неплохо. А теперь тест-драйв!

С этими словами я метнулся к мешку с лицом Мизуки и нанёс два быстрых удара по нему. Кулаки неприятно потянуло болью, зато тяжеленный мешок отбросило от меня на порядочное расстояние. Даже сам не ожидал от себя проявления такой силы. Или это так злость мне помогает? Хм, а ведь что-то есть в подобной разрядке. После нескольких ударов стало как будто легче. Либо сработало подсознание тела японца, привыкшего так мстить начальству, либо душевная боль ушла, уступив первое место телесной — кулакам и запястьям. От сильных ударов по жёсткому мешку с песком и те, и другие болезненно заныли. Бил-то я от души. По старым воспоминаниям и нынешней оценке болтающейся «груши» теперь я такой оплеухой запросто вынесу кому-угодно челюсть.

— А палки ты от других получишь, — вырвалось у меня при взгляде на женскую фотографию.

Ради проверки, ощутив, что злость и прочие треволнения ушли, я подступил к боксёрскому манекену, изображающего человеческий торс. Как и мешки, он был сшит из плотного и очень прочного материала, имитирующего кожу, и был плотно заполнен песком.

— Хех, хех, хех, — на пределе скорости и на выдохе я нанёс три удара. Выполнил отработанную ещё в прежнем теле связку.

Третий удар для тяжеленого манекена со смещением центра тяжести ближе к полу стал критическим — он упал.

— Так-то, — залихватски сказал я. Потом оценил свой результат, вспомнил недавний разговор с Ножом, прикинул жизнь на ближайший месяц и решил, что так или иначе мне быть битому. Либо ко мне подошлют коллекторов, которые вдвоем-втроем намнут мне ребра — и хорошо, если не сломают их — либо мне придётся ими рискнуть на ринге. Нет, конечно, вполне может быть и так, что я ошибаюсь, накручиваю и есть другой выход. В конце концов, настоящий Кудо как-то планировал решить финансовые проблемы к осени. То есть, за неполных два месяца, учитывая, что сейчас начало июня. — Ладно, рискну.

Глава 12

ГЛАВА 12

Недалеко от остановки общественного транспорта остановился здоровенный джип с напрочь тонированными стеклами. На передней пассажирской двери пустилось стекло и показалось лицо знакомого не то коллектора, не то якудзы.

— Кудо! — крикнул он. — Иди сюда!

«А мог бы и повежливее. Ничего, сочтёмся», — с недовольством подумал я, поднимаясь с лавочки и ровным шагом, не быстрым и не медленным, направился к новому знакомому. Или старому. Тут чёрт голову сломит в этих определениях. — Привет.

— Не думал, что согласишься. Да ещё и так быстро, — сказал мне Нож.

— Сам не думал. Но мне нужно точно знать, что за бой мне спишут долг этих двух недель и не будет процентов.

— Даю слово, — заявил тот. — Моё весит много в нашем обществе.

Получив пощёчину в виде снятия половины зарплаты в качестве штрафов и увидев, что представляет мой удар, я решил рискнуть и побывать на подпольных боях. Слишком глубоко я увяз в проблемах чёртова Кудо, чтобы просто так сидеть и ждать, что всё само разрешится. Отдубасив как следует манекен, я достал телефон, набрал номер коллектора и сообщил о своём согласии как следует подраться. Когда он сказал, что на арену необходимо выйти уже сегодня вечером ближе к ночи, то я не особо-то и удивился.

— Отлично. Тогда поехали, — сделал я вид, что его фраза меня полностью устроила и обрадовала.

— Забирайся назад, — мотнул он головой.

На заднем сиденье нашёлся ещё один японец. Молодой, с виду мой ровесник, плюс-минус, худощавый, с прилизанными и зачёсанными назад длинными волосами, с худым лицом, которое, кажется, имело следы макияжа. Он посмотрел на меня без особого интереса и отвернулся к окну.

«Педик», — вынес я для себя вердикт в его адрес.

По вечернему Токио в час пик, когда домой возвращаются процентов девяносто клерков, имеющих автомобиль, мы до места катили около двух часов.

Я ждал, что меня привезут или на какой-то заброшенный завод-фабрику-цех, или в подвал респектабельного отеля, либо ресторана для своих. Насмотрелся, понимаешь, киношек в прошлой жизни. В реальности меня привезли в большое здание спорткомплекса. Скорее всего, не простого, но всё же не на завод или отель.

— Тебе нужно просто продержаться пять раундов. Твой противник не профессиональный боец, но знает и умеет бить чужие лица и не дать разбить своё. Запреты на удары стандартные: нельзя пинать в пах, нельзя рвать рот, выдавливать глаза и бить в них пальцем. Это всё. Так как зрители хотят красок, то приготовься, что твоей кровью будет залита вся площадка. Лицо тебе точно он измочалит, — давал мне напутствия перед боем Нож.

— А мне-то хоть можно бить его в ответ? — мрачно поинтересовался я. После такого рассказа желание биться пропало напрочь. Но было уже поздно. Попала мышка в колесо — пищи, но беги.

— Даже нужно, — кивнул он. — Пять раундов, Кудо. Тебе нужно их простоять, чтобы получить списание просроченного платежа.

— А если он меня сразу вырубит?

— Не будет такого, — собеседник отрицательно мотнул головой. — Здесь люди пришли смотреть как двое бойцов месят друг друга. Чаще всего одного из них, потому и набираем таких, вроде тебя. Особенно обожают женщины. Любовницы, жёны и дочери. Их заводит смотреть на кровь и боль в мужской драке.

— Ясно, — вздохнул я. — Когда мне выходить?

— В одиннадцать.

К бою меня подготовили профессионально. Мне вручили свеженькую (ещё была полиэтилене) капу в рот, «ракушку» в штаны