Газета Завтра 287 (22 1999) - Газета Завтра Газета

УВЫ, НЕТ В КИНОФИЛЬМЕ Никиты Михалкова такой сцены. Как и мечталось на радио “Свобода” Борису Парамонову, изменился менталитет — если не у всего русского народа, то у части его творческой элиты. Андрей бросил свой личный вызов обществу, и был осужден на каторгу. Его нападение расценили как попытку совершить покушение на великого князя. Что ж, по крайней мере, на честь великого князя и его покой фальшивый монархист юнкер Андрей и режиссер фильма Михалков покушение совершили. Чисто по-советски, а не по-дворянски, подана в фильме сцена суда над Андреем, царское общество жестоко расправилось с гордым индивидуалистом, а остальные юнкера, и даже их капитан Мокин, этакий вариант лермонтовского Максимыча или толстовского капитана Тушина, приветствуют нового политкаторжанина. Вперед, к семнадцатому году, господа юнкера! Как, вам не нравится приговор царского режима? Вы же после такого политического демарша и генералу Радлову должны отомстить! А потом куда? В Красную армию?

Или в прекрасную демократическую Америку?

Вольный, свободный человек, знающий свои права и уважающий свои личностные порывы в России, по версии, пусть и бездарно написанной, но идеологически четко прочерченной Никитой Михалковым, всегда обречен на поражение. В царской монархической России личность погибает. Вот смысл этого фильма для американцев. Но, в результате страстной ночи, у Джейн появляется сын от Андрея Толстого. Проходит двадцать лет, и уже этот сын марширует в американской армии. Он такой же независимый и гордый, как его отец, но Америка – не Россия. В России гордые люди, по-Михалкову, идут на каторгу, в Америке даже сержант по кличке Бешеный пес оказывается большим демократом. И опять в центре события Моцарт: там непонятый и отринутый Андрей прямо в костюме Фигаро бросается на своего генерала — тут непонятый и отринутый сын Андрея не хочет сказать сержанту “Срать я хотел на этого Моцарта”, и круглые сутки в наказание ходит в противогазе. Он, видите ли, в своей военной палатке повесил портрет Моцарта и твердит, что это великий композитор. Он так живет месяц-два, и в конце концов сержант подчиняется ему и кричит на весь каньон: “Моцарт – великий композитор!”

Все счастливы. Свободный человек победил в свободной стране. А я подумал: наверное, поэтому американская армия никогда не ценится на полях сражений. Моцарт, конечно, великий композитор, но если солдаты начнут на службе развешивать кто портрет Моцарта, кто Джексона, кто великого боксера Али, если каждый начнет добиваться права на неподчинение командиру, считая его приказы неправильными, то толку от такой армии мало. Это ведь тоже – неуставные отношения. Очень плохо, что и в России, и в Америке не все сержанты знают Моцарта или Чайковского, но там, где сержант не имеет власти над солдатами, последнее может гибельно сказаться в бою…

Рассказывать об умной американской машине по рубке леса, о ее фанатичном изобретателе и о диких сибиряках, испугавшихся этого лесопильного агрегата, уже не имеет смысла. Американцам, смотрящим фильм Михалкова, уже понятно, что свобода и право на свое мнение есть только у них, что техника в Россию если и пришла, то лишь от американцев. Наверное, и Юрий Гагарин – скрытый Джон Смит, а к русским надо ехать разве что за икрой, бубликами и дикими приключениями и по возможности спасать гордых независимых русских индивидуалистов, презревших общественные устои, от царского ли строя, советской ли власти или нынешнего спившегося самодура.

Андрий в России набирает силу. На таких делают ставку наши соросовские покровители. Таким дают премии букеров и антибукеров. За ними тянется сладостный запах гнили и разрушения.

Нет, не верю я что-то ни в глубокую любовь юнкера Андрея Толстого, ни тем более в чувства американской проститутки, для которой любовь – это бизнес, дело. Но наяву вижу анархизм разрушения, увлечение своими порывами: мол, я так решил — так и будет, и никакие командиры мне не указ… Этот андриевский смрад уже идет по всей России. Бьют и генералов, и не только смычками, бьют и курсантов, кто во что горазд. Отстань-де, старик, со своими чувствами, своими романсами, молодежь правит бал. И нет никаких условных и социальных табу.

Но придет же когда-то батько Тарас Бульба и произнесет свой справедливый приговор: “Я тебя породил, я тебя и убью”…

Придется и Никите Михалкову когда-нибудь отвечать за свои личные порывы.

Скажу честно, мне жаль, что эта гнилая андриевщина развратила и поглотила талантливого русского мастера. Жаль, что нет у него общего русского дела, общей русской идеи, общих с Россией обязанностей, общего чувства национального долга. Сильный человек, сильная личность, сильный талант — а все уходит на свою потребу, на потребу клана, на личное достижение цели. Ну что же, пусть достигает каких угодно личных целей, но не русское это дело — работать на себя, жить на себя, любить только себя. Это дело “цирюльников”...

Осуществляется продажа мобильных бетоносмесительных установок Carmix 8 , наши цены, никого не оставят равнодушным, мы в этом уверены!

ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ

Не мысля гордый свет забавить, в колонке этой хоть на миг хочу я Пушкина представить: как письма в "Завтра" он листает — и отвечает вам на них. Он от столетий независим — пророк, провидец и поэт. Итак, вопрос — из ваших писем, из писем Пушкина — ответ.

* * *

Л. ПАВЛОВСКАЯ, Москва: "Пропагандируемый на улицах крикливо, безвкусно, в духе торгашеской рекламы и тусовки, великий юбилей русского гения словно бы намеренно опошлен нынешней властью".

"Не хочу с ними иметь ничего общего. Глупо ругай они или глупо хвали меня — мне все равно, ни в грош их не ставлю." (Л. Пушкину).

* * *

В. АКУЛЬЧИН, Клин: "Сколько у нас славных фильмов по книгам Пушкина — хватило бы на месяц показа перед его 200-летием! Но на всех экранах по-прежнему то мыльный сериал, то порнуха, то насилие. Даже в московском кинотеатре "Пушкинский"!

"Вы знаете, как трудно у нас приступить к чему-нибудь дельному или деловому. Отложим это до другого времени." (Н. Павлищеву).

* * *

Н. ХОЛМОГОРОВ, Санкт-Петербург: "Уж так разделили нас "демократы" на "левых", "правых" и пр., что даже деятели культуры, сами писатели делят поэта на "нашего" и на "не нашего", лишь обостряя тяготы теперешней жизни. Что им сказал бы на это сам Пушкин?.."

"Когда в глазах такие трагедии, некогда думать о собачьей комедии нашей литературы." (П. Вяземскому).

* * *

С. СОБОЛЕВА, Белая Калитва: "Будь жив Пушкин — хоть бы он написал новый текст русского гимна! А то с нашими деятелями так и живем — без гимна да без герба... Ну в чем смысл этой двухголовой птицы? Она и в России-то почти не водится..."

"Двуглавый орел есть герб византийский и значит разделение их Империи на Западную и Восточную — у нас же он ничего не значит." (Л. Пушкину).

* * *

Г. ДИДИЧЕНКО, Брянск: "Тоже нашли "представителя России" по Югославии — Черномырдина! Да он же и говорить по-русски не может..."

"Что касается до слога, то чем он проще, тем было бы лучше... Но предмет сам по себе так значителен, что никаких украшений не требует. Они даже повредили бы ему." (В. Дурову).

* * *

Ю. БРОВКИН, Сыктывкар: "Этот Степашин, если разобраться, столько успел натворить всякого, начиная с Чечни, а его уже вовсю возносят ельцинисты. Среди первых, конечно, Сванидзе..."

"Только в его голову могла войти жидовская мысль воспевать..." (Л. Пушкину).

* * *

Семья ПОЛТОРАЦКИХ, Белгород: "Жириновский так обделался в истории с "голубыми", так продажно голосовал по импичменту — а туда же, в губернаторы! Вы слышали, что он тут творил в Белгороде?.."

"За кого вы меня принимаете? Я слышал раз дурака в Москве, и больше не буду!" (В. Одоевскому).

* * *

Н. ЗЕЛЬДИН, Екатеринбург: "Хоть я и давний читатель "Нового времени", и имею о нем свое мнение, но все равно не пойму: как туда взяли Новодворскую? Ведь почти все, что она пишет и говорит, — уголовно наказуемо".

"Не сердись на нее, не ведает бо, что творит. Представь себе ее огромной обезьяной, которой дана полная воля. Кто посадит ее на цепь? Не ты, не я, никто... Так что и говорить о ней нечего." (П. Вяземскому).