Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 7 - Артём Март

— протянул он как-то зловеще.

Я обернулся к Волкову. Тот молчал, глядя на меня в ответ. Перед тем как спуститься к Фурсову, мы решили сыграть в старое доброе «хороший полицейский, плохой полицейский». Если раньше, в подобных играх, чаще всего плохим был я, тот теперь Волкову выпала эта роль. У меня же были другие планы относительно пленного.

— Если ты считаешь, что Неронов подговорил Черемушкинский напасть на Фурсова, — сказал мне тогда Волков, — что он хотел вывести его из игры, то не говори ему этого. Рано пока. Черт его знает, как он отреагирует. Вдруг уйдет в отрицалово.

— Я посмотрю по ситуации, — ответил я Волкову.

Я приблизился к связанному разведчику. Опустился рядом с ним на корточки. Пару мгновений мы с Фурсовым сверлили друг друга взглядами.

— Ты ведь не знал о пистолете, верно? — Спросил я.

— Знал, конечно, — пожал плечами он. — ты что, думаешь, меня отправили в Армавир и не сказали, зачем я еду? Чего ты хочешь добиться, Летов? Смерти я не очень боюсь. По мне, думаю, видно, а…

— А предательства? — Спросил я, с улыбкой.

— Предательства? — Рассмеялся он наигранно.

Вдруг меня одернул Волков. Он приблизился, похлопал меня по плечу, отойдем, мол. Я встал, и мы отправились в дальний угол.

— Мы же договорились ему ничего покамест не рассказывать, — сказал Волков угрюмо.

— Эта скотина — разведчик, верно? — шепнул я.

— И что?

— А то, что вы и сами знаете, что делают с разведчиками, когда те попадаются.

— Перевербовывают, — задумчиво ответил Волков. — Ты что… Хочешь?

— Именно, — я кивнул. — Вот этим мы с вами сейчас и займемся, Сергей Константинович.

Глава 10

— Фурсов — калач тертый, — с сомнением посмотрел на пленного Волков. — Он догадается, чего мы хотим. Тогда пойдет в полнейший отказ.

— Я предполагаю такой вариант, — я кивнул. — Да только у меня есть мысли по этому поводу.

— И какие же?

— Попытаемся ему надавить на эмоции. Скажем, что Неронов хотел его придать. У нас на руках все карты: что про пистолет Фурсов не знал, что Неронов, без его ведома напал на черемушкинских. А еще, попробуем прервать.

— Прервать? — Волков задумчиво нахмурил свои густые брови.

— Скажем, что это Неронов подговорил бойцов чемушкинских на то, чтобы они напали на Фурсова у Кулыма в кабинете. А вы подтвердите.

— Могу сказать ему, что мне перед смертью все выдал племянник, — сказал Волков. — Однако Фурсов не так прост. Сразу сотрудничать не станет.

— Сразу, может, и нет. Да только все это заронит в его душе зерно сомнения. Тогда уже дожмем.

Волков хмыкнул. Глянул на меня с гораздо большим доверием в глазах. Теперь в его взгляде читалось кое-что еще — уважение.

— А знаешь, Витя, это может сработать. Фурсов — крепкий мужик. Крепкий, но есть у него одна слабость.

— Слабость?

— Он лично предан генералу. Зависит от него сильно. Если подумает, что генерал его решил вывести из игры, может запаниковать. Тогда он будет уже наш.

— Ну вот и хорошо, — я оглянулся на Фирсова.

ФСКшник сидел у стены, протянув связанные ноги. Сидел он немного боком, потому что скрученные за спиной проволокой руки не давали ему возможности удобно прислониться всем телом.

— Тогда теперь ваша очередь его тормошить. Давайте с ним пожестче.

Волков хмыкнул в ответ. Потом он направился к Фурсову. С ходу пнул его ботинком по голени. Фурсов вздрогнул от неожиданности, но на лице его не дрогнул ни один мускул. ФСКшник старательно демонстрировал нам, что ему плевать на любую боль.

— Ну что, — присел Волков на корточки рядом с ним. — Будешь молчать, или как?

— А чего мне вам рассказывать? — Усмехнулся Фурсов.

— Значит, считаешь, что рассказывать нечего?

— Так вы и сами все знаете, — с трудом пожал плечами Фурсов. — Ничего нового я вам не поведаю. Уже, что знал — все рассказал.

Потом Фурсов хитровато прищурился. Глянул на Волкова.

— А вы молодцом, — сказал Фурсов. — Притворялись перед генералом, что вы тут ни при чем. А, оказывается, с компроматом как-то связаны.

— Знаешь, че я тебе скажу? — Не поддался на провокацию Волков. — Вы б исполнили преступный приказ своего командира спокойненько, если б не одно «но».

— Если б ты, дядя Сережа, не объявился, — издевательски покивал Фурсов. — Черт тебя знает, откуда ты взялся. Сидел бы спокойненько на своей пенсии. На рыбалки бы ходил. Да только теперь не пройдет это. Теперь ты, как это сейчас говорят, встрял по-крупному.

— Кто из нас тут встрял, так это ты, — ответил Волков невозмутимо. — Знаешь, как я на вас двоих вышел-то?

Фурсов не ответил, только мелко покачал головой.

— Приятель твой, Нерон, выдал себя, как сучка во время течки. А знаешь как? Пришел убивать моего племянника. Прям в квартиру к нему заявился и пострелял и его, и его бандоса дружка. И вам не повезло, что я как раз был поблизости.

— Вот кому из нас еще не повезло, мы потом посмотрим, — похолодевшим тоном ответил Фурсов.

Хотя он пытался и дальше вести себя непринужденно, по взгляду было ясно, что Волков попал в мясо. Глаза ФСКшника ожесточились. Взгляд стал колики и злым. На контрасте с ужимками Фурсова, которыми он силился сбить нас с толку, выражение глаз выделялось особенно ясно.

— Фантазер, — хмыкнул Волков. — Да только вот что я тебе скажу: знаешь, кем был мой племянник?

— Балериной большого театра пади.

Волков совершенно буднично отвесил Фурсову смачного