Загадочное убийство - Бакли Майкл

Тут вошли Титания и Горчичное Зерно. Горчичное Зерно крепко держал мать за руку. Достаточно было взглянуть на Титанию, чтобы понять, как она безутешна. Она со всеми поздоровалась, потом обратилась к Мотыльку:

— Что с моим сыном?

Фея Мотылек предъявила ей кокон. Титания забрала его и поднесла к лицу.

— Поправляйся, сынок. Ты нам нужен. — Она отдала кокон фее. — Береги его!

— Оз передал, что вы хотите с нами поговорить, — начал Горчичное Зерно.

Он выглядел очень серьезным, повзрослевшим. Сабрина вглядывалась в него, пытаясь отыскать сходство с Паком. Рты и носы у них были как будто похожи, но не более того.

— Нам неприятно в этом признаваться, но мы больше не сможем помогать вам в расследовании убийства Оберона, — сказала бабушка Рельда.

— Что?! — воскликнула Дафна.

Слова бабушки удивили даже Сабрину.

— Почему? — спросила Титания.

— Нам сказали, что вашего супруга убил Паутинка, — ответила бабушка. — Но сам Паутинка настаивает, что невиновен.

— Паутинка лжет! — бросила Титания.

— Возможно, — сказала старушка. — А еще он говорит, что вынужден скрываться, иначе его без промедления казнят.

Горчичное Зерно опустил глаза.

— Значит, это так? — спросила бабушка.

— Так, и никак иначе! — вскричала Титания. — Возмездие убийцам неотвратимо. В Волшебном царстве так принято.

— А как насчет суда? — поинтересовалась бабушка Рельда.

— Вы совсем как Вероника! — рассвирепела Титания. — Та тоже всегда навязывала нам свои представления о правосудии. Паутинка убил моего мужа, и я сама буду командовать его казнью. Иного не дано!

— Раз так, ищите его без нас, — сказала бабушка. — У нас с Вероникой одинаковые взгляды на то, что такое хорошо и что такое плохо. У эльфа Паутинки есть право на защиту.

— Неслыханное вероломство! — заголосила фея Мотылек. — Кто вы такие, чтобы нас учить?

— Мы проведем судебное разбирательство, — тихо проговорил Горчичное Зерно.

— Ты выходишь за рамки своих полномочий! — набросилась на сына Титания. — Пока еще я правительница Волшебного царства.

— Никакого Волшебного царства нет уже десять лет, мама, — проговорил Горчичное Зерно. — Мы живем здесь и сейчас. Пора обживать новый дом.

— Ты готов отказаться от нашей тысячелетней истории? — бушевала Титания.

— Нет, традиции надо уважать, — сказал Горчичное Зерно. — Но не те, что порождают угнетение и недоверие. Приговорить кого-то к смерти только потому, что так всегда поступали, — нет, так не пойдет. Мой отец слишком долго боролся за то, чтобы возродить старый образ жизни. Ни тебе, ни кому-либо другому я больше не позволю этим заниматься. Ты потерпишь неудачу, как и он.

— Горчичное Зерно!

— Мама, у людей собственные традиции. Если мы кое-какие переймем, это может стать для нас большим благом. Нет, мы позволим Паутинке защищаться. — Горчичное Зерно повернулся к бабушке Рельде: — Даю вам слово.

— А как насчет ее слова? — спросил Свинсон, указывая на Титанию.

Царица вскочила и выбежала вон.

— Я заставлю ее понять, — пообещал Горчичное Зерно.

Бабушка посмотрела на молодого эльфа и кивнула:

— А мы сделаем всё, чтобы найти Паутинку.

Горчичное Зерно тоже кивнул и удалился.

— Как я понимаю, нам пора обратно в метро? — спросила Дафна.

— Можно начать и оттуда, — согласилась бабушка. — Кто-то мог видеть, куда он направился.

— Вдруг он так и сидит там? — предположила Матушка. — Неплохое место, чтобы прятаться от других эльфов: ведь им запрещено находиться в тоннелях.

— Отлично! — воскликнула Сабрина. — Всё, что нам надо, так это фонарь и два года. Вы знаете, какова протяженность подземных линий? А я знаю: шестьсот пятьдесят шесть километров!

Недаром она писала в прошлом году доклад после посещения Музея транспорта!

— Там владения шести гномов: подземка — их ведомство, — подсказала Матушка. — Если он там, они помогут вам его найти.

— Осталось найти самих гномов, — с улыбкой промолвила бабушка.

* * *

Договорились возобновить поиски Паутинки с утра. Солнце давно зашло, стало очень холодно, к тому же все смертельно устали.

Вернувшись в гостиницу, они обнаружили, что номер мистера Свинсона разгромлен: кровать разворочена, ящики вывернуты. На двери ванной висела записка: "Выбирай, как возвращаться в Феррипорт-Лэндинг: живым или мертвым".

Свинсон сорвал и скомкал записку.

— По крайней мере, мне предоставлен выбор, — сказал он, натужно улыбаясь.

— Может, я причиняю тебе слишком много неприятностей? — спросила Бесс.

Свинсон покачал головой:

— Мне угрожали и не такие, как Толстяк Тони.

Бесс крепко обняла его и чмокнула в пухлую щеку.

— Отдыхай, моя куколка, — обнял подружку Свинсон. — Увидимся утром.

— Надеюсь, нас пригласят на свадьбу! — пропела Дафна вслед белокурой певичке.

Свинсон закатил глаза, но при этом широко улыбнулся.

— Попрошу, чтобы меня переселили в другой номер. Нам всем нужно хорошенько выспаться, завтра у нас трудный день.

Бабушка повела Сабрину, Мотылька и Дафну в номер. Фея Мотылек положила кокон Пака в постель рядом с собой и залезла под одеяло. Сестры и бабушка устроились на второй постели. Сабрина уснула под рассуждения сестры о будущей свадьбе Бесс и Свинсона. В ту ночь ей снились голубки, воркующие на верхушке свадебного торта.

* * *

Проснувшись утром, Сабрина сползла с кровати и отправилась в ванную умываться. Дверь она затворила тихонько, чтобы не разбудить остальных. Прополоскав рот, она взглянула в зеркало — и истошно завизжала.

У нее за спиной в воздухе висел кокон Пака. Его верхушка раскрылась, внутри что-то ворочалось. Она вытянула шею, чтобы разглядеть получше, но тут из кокона вырвалась тугая зеленая струя газа. Вонь была такая, что Сабрину чуть не стошнило: смесь ароматов гнилой капусты, грязного белья и заплесневевшего сыра. Сабрина невольно отпрянула, но кокон последовал за ней, как нашкодивший щенок.

— Уберите это от меня! — закричала она, но никто не пришел ей на помощь.

Попытки обойти кокон ничего не дали: он повторял любое ее движение. Она сделала вид, что сворачивает влево, а сама метнулась вправо. Тогда кокон загородил дверь, превратив ее в пленницу. Оказалось, что настоящий кошмар впереди.

У Сабрины чуть не лопнули барабанные перепонки от звука, похожего на паровозный гудок, из кокона ударила новая струя зеленого газа. Ванная наполнилась зловонным туманом. Он заползал Сабрине в нос, в волосы, в носки, она с омерзением ощущала на языке его вкус. Она заткнула нос, но толку не было никакого.

— Сабрина, ты в порядке? — постучав, спросила из-за двери бабушка.

— Нет! — крикнула Сабрина.

— Наверное, ты съела что-то не то за ужином. Чем тебе помочь? В гостинице можно попросить средство от расстройства желудка.

Снова раздался стук в дверь.

— Зажги там спичку, что ли! — крикнула Дафна.

Внезапно дверь распахнулась, и фея Мотылек гневно завопила:

— Как ты посмела?!

— Боже правый! — взмолилась бабушка. — Что здесь происходит?

— Эту штуковину вырвало прямо на меня, — простонала Сабрина, пытаясь увернуться от по-прежнему бившей в нее мерзкой струи. — Пусть прекратит!

— Твой поступок непростителен! — неистовствовала Мотылек. — Ты узурпировала мои права.

— Ничего я не узур… В общем, я вообще ничего не сделала, он сам сюда залез.

— Объясни, Мотылек, что тут творится! — потребовала бабушка.

— На стадии личинки, когда эльф более всего уязвим, он избирает кого-то одного, кому может полностью довериться, чтобы тот за ним ухаживал. Когда этот выбор сделан, кокон метит своего избранника особым запахом, который кокону проще всего узнать. Эта честь должна была принадлежать мне!

— Что ж, — заявила бабушка, морщась от последнего газового залпа. — Сейчас я разберусь, кого из вас поздравить.

Сабрина не знала, как избавиться от этого запаха: сколько она ни мылась, ничего не помогало. Шесть раз она принимала душ, остервенело мыла голову, скребла себя мочалкой сантиметр за сантиметром, но запах мстительно возвращался. Зубная щетка и та приобрела этот нестерпимый запах. Если бы не злость, она бы разрыдалась.