Клан. Человеческий фактор (СИ) - "ShadowCat"

Сила мгновенно отозвалась на призыв, пронизала комнату, закрутилась плотной удушающей спиралью, выросшей в антрацитовую воронку. Надежда Петровна довольно усмехнулась, удерживая воронку, словно опасного, но покорного ей зверя, направляя ее голодную ярость на подлежащий уничтожению объект. Именно так. Просто работа.

Ощущение Силы будоражило, опьяняло, захлестывало, поток Изначальной Тьмы, подкрепленный всплесками Хаоса, с каждой минутой набирал разрушительную мощь. Бокал, забытый ведьмой неподалеку и попавший в поток, рассыпался стеклянной крошкой, на что ведьма лишь передернула плечом — пустяк, порой лопались и вылетали к демонам даже оконные стекла. Нарастив воронку до максимума, Надежда Петровна обрушила ее на "объект".

И окаменела. Омерзительный, липкий ужас сковал женщину — тот самый, животный, первобытный страх, парализующий волю, отнимающий разум. А потом пришла боль — дикая, всепоглощающая, сбивающая с ног. Она поняла. Все поняла, за мгновение до того, как взрыв и вспышка черного пламени поглотили сознание, и Изначальная Тьма рухнула на допустившую ошибку колдунью всей тяжестью никому не подвластной Силы, растворенной в Океане Бездны.

* * *

Беда никогда не приходит одна. Лариса давно поняла, что беды, как трусливые шакалы, всегда сбиваются в стаи и нападают толпой. И слишком часто на огонек к ним заглядывает подружка-смерть.

Лариса металась по приемному покою больницы раненым зверем. Металась и не верила, не хотела и не могла даже представить, что ее маму мог победить даже не противник, а какой-то треклятый инфаркт! Главное — не думать. Не думать о том, что за жизнь самого близкого человека сейчас не дадут даже ломаного гроша, иначе можно просто сойти с ума. Все, что волновало девушку в последнее время и казалось глобальными проблемами — разваливающаяся личная жизнь, сессия, месть, планы на будущее — в один момент стало неважным и пустым, выцвело, потеряло значимость. Все обиды, претензии, злость на мать оказались такими пустяками перед одной страшной мыслью, что матери в любой момент может не стать. Разорванный круг, скрюченное тело, лежащее на полу среди осколков и пепла, пустой и безжизненный взгляд… эта жуткая картина все время стояла перед глазами. Единственное, что осталось важным — чтобы мать выжила. Ведь несмотря ни на что, мать девушка любила. Ведьма была единственным человеком, кого она искренне уважала, кем восхищалась, на кого пыталась равняться.

Растерявшая всю спесь Лариса глотала едкие слезы, кляла себя за беспомощность и впервые неумело молилась всем Светлым и Темным Богам о сохранении жизни Надежды. И пусть мать ее потом прогонит, пусть накричит, выгонит из клана… да плевать, лишь бы она жила, лишь бы знать, что она просто существует, что поможет и поддержит несмотря ни на что.

Песочные часы мироздания тихо роняли песчинки вечности. Наконец открылась дверь, пропуская уставшего пожилого доктора. Лариса бросилась к нему, как утопающий к спасательному кругу:

— Доктор, как она? Доктор!!!

Седовласый мужчина вздохнул.

— Состояние пациентки тяжелое, но стабильное. Ей повезло, быстро привезли. Мы сделали все возможное, остается только ждать. Пока что динамика положительная, организм у нее сильный, надеюсь, скоро переведем из реанимации в интенсивную терапию.

Слезы Ларисы прорвались потоком. Только теперь это были слезы облегчения. И надежды.

Выплеснув слезами всю боль, страх и напряженное ожидание самого худшего, молодая Полеева уснула здесь же, на узкой колченогой лавке. Никакая сила не заставила бы ее уйти отсюда.

* * *

Виктор Андреевич вышел из кабинета с чувством глубокой удовлетворенности. Оба мантикора сопровождали его, держась поблизости, готовые в любой момент выполнить любой приказ. Но отдавать приказы маг не спешил, уйдя глубоко в свои мысли. Которые от ночного происшествия упорно возвращались к сладкой девочке в его постели. Судьба ведьмы, оказавшейся с его помощью в реанимации, Ивашина не волновала — слабые и глупые всегда умирают первыми, всего лишь естественный отбор. Ему даже не пришлось тратить время и Силу, достаточно оказалось слегка изменить конфигурацию защиты дома и настройки Стража, чтобы удар был отражен на того, кто его нанес. Автоматически. Его зеленоглазая девочка даже не проснулась. Его девочка…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Перед глазами словно наяву возникла соблазнительная картинка ее обнаженного тела в отблесках огня, разметавшиеся шелковистые волосы, отливающие пламенем и золотом, приоткрытые влажные губы, поцелуй со вкусом красного вина, бездонные, как омуты, изумрудные глаза, подернутые пеленой страсти, его ладони, скользящие по теплой бархатистой коже.

— Нет, я точно псих! Как пацан уже, совсем сдурел, на девке повернулся, с похотью совладать не могу, — пробормотал мужчина, усилием воли гася так некстати возникшее возбуждение. — Или она точно суккуб!

Мантикоры уставились на хозяина в недоумении. Ивашин раздраженно обернулся:

— Чего таращитесь? На мне футбол не показывают. Ал, марш в больницу, с ведьмы глаз не спускать, подохнуть не давать: пока она нужна мне живой. Как только придет в себя — передашь приглашение ко мне на чашку чая. Дэм, охранять девчонку, как собственный зад. И не дай Тьма мне услышать плохую новость, упокою!

— Исполняем, хозяин, — рыкнули твари и растворились в воздухе.

А Виктор отправился на кухню варить кофе на двоих. Маг знал о трепетной любви Киры к этому напитку, полностью разделял ее, и утренний кофе перед началом трудового дня быстро и естественно стал их маленькой традицией.

На кухне задорно посвистывал чайник, перебивая тихо мурлыкающее утренние новости радио. Еще толком не проснувшаяся, но полностью одетая Кира намазывала маслом хлеб, периодически с опаской поглядывая на дежурного мантикора, развалившегося почти у нее под ногами. При виде мага девушка вспыхнула, пролепетала "доброе утро" и продолжила готовить бутерброды с таким видом, словно ничего интереснее масла в жизни не видела. Внешне она держалась с достоинством, но аура полыхала стыдом и смятением едва ли не на весь город, и Ивашину даже не нужно было владеть телепатией, чтобы понять: соня вскочила ни свет ни заря и поскорее натянула джинсы, рубашку и свитер, чтобы его не провоцировать. А сейчас готова была отправиться хоть к демонам, лишь бы подальше отсюда.

— Прогуляйся к машине и жди нас там, — приказал маг фамильяру, и чудище исчезло.

Девушка взглянула ему вслед уже не столько с опаской, сколько с сожалением: к мантикорам она уже начала привыкать. А вот с магом чувствовала себя как на вулкане, слишком уж сильные и противоречивые чувства он в ней будил. А в себе разобраться порой даже труднее, чем в сопромате. Проклятие, ну почему от одного его взгляда перехватывает дыхание и начинает искриться воздух? Что с ней, двести тысяч демонов, происходит? Как она докатилась до того, что бесстыдно позволила этому нахальному Высшему ласкать себя, еще и откровенно наслаждалась происходящим, а потом вообще заснула в объятиях Виктора Андреевича, даже не потрудившись одеться. Совсем с катушек слетела, поделом маг принял ее за шлюшку. Проклятие, стыдно-то как! Домазав бутерброды, Кира отошла к окну взглянуть на градусник и взять передышку. И оказалась прижата спиной к груди того, от кого пыталась сбежать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})