Клан. Человеческий фактор (СИ) - "ShadowCat"

Планку магу сорвало окончательно. Он стянул с не сопротивляющейся девушки майку и отбросил в сторону, как и демонский плед, мешающий прикоснуться к обнаженной коже малышки. В Бездну эти тряпки! Опрокинув девушку на кровать, Виктор покрывал поцелуями ее лицо, шею, грудь, животик, изучал руками и губами каждый сантиметр тела, опускаясь все ниже и приближаясь к самому сокровенному. Ласки становились все горячее, все откровеннее. Кира уже вряд ли понимала, что происходит, позволяла делать с собой все, что он хотел, наслаждаясь новыми, неизведанными ощущениями от его ласк и поцелуев. Для девчонки, весь опыт которой ограничивался парой робких поцелуев с другом детства и чуть более тесными, чем положено, объятиями во время школьного вальса, действия мага стали настоящим откровением. Иерарх отличался от желторотого мальчишки, как дерево вероятностей от деревянного забора, его страсть сметала к демонам все преграды. Любые попытки сопротивления уже изначально были обречены на поражение — умелые ласки мага, пьянящий коктейль силы и нежности не оставляли ни единого шанса вырваться из его паутины, обезоруживали, обнажали саму ее глубинную женскую суть. Между ног у девушки почему-то стало влажно и очень горячо, глаза подернулись поволокой страсти, с губ в перерывах между поцелуями слетали вскрики и стоны, тело само изгибалось от наслаждения, стремясь к мужчине, дарившему его. Погрузившись с головой в ощущения и утратив чувство реальности, она не поняла, в какой момент оказалась полностью обнаженной. И лишь почувствовав сверху тяжесть обнаженного мужского тела и прикосновение к животу горячей возбужденной плоти, испуганно дернулась и попыталась отстраниться.

С тем же успехом можно было пытаться сдвинуть скалу. Вошедший в раж мужчина отпускать ее не собирался, лишь еще крепче прижал к себе.

— Тихо, девочка, не дергайся. Просто раздвинь ноги и расслабься, — Виктор заглушил испуганный писк обжигающим поцелуем, в то время как мужская ладонь ласкала соблазнительные изгибы обнаженного тела. Самоконтроль таял с каждой минутой в пламени разгорающегося желания.

Девчонка снова отчаянно дернулась под мужским телом и судорожно сжала ноги, защищаясь от его вторжения. От осознания того, что сейчас произойдет, возбуждение схлынуло, и теперь ей было просто страшно.

Попытавшиеся оттолкнуть мага руки оказались мгновенно перехвачены и зафиксированы над головой небрежно брошенной светящейся сетью. Теперь ничто не помешало Виктору раздвинуть стройные ножки и с комфортом устроиться между ними, упираясь ставшим каменным членом в нежные складочки. О Боги! Или демоны, кто теперь разберет… Такая горячая, влажная, ждущая, желанная… Его наваждение, его сумасшествие, его наркотик. Наконец-то маленькая птичка в его руках и полностью принадлежит ему!

Взять девушку маг не спешил, ласкал неторопливо, томительно-сладко, проникал в ауру, растягивал удовольствие, наслаждаясь ее телом, как дорогим вином. Неумелую и абсолютно бессмысленную попытку сопротивления мужчина принял за игру. С головой погрузившись в пучину страсти, он не сразу понял, насколько напряжено хрупкое тело под ним, и что его ласки больше не находят отклика. Заглянув в глаза девушки, Ивашин увидел в них только страх и обреченность — то, что меньше всего хотел бы видеть. Но и отпустить малышку было выше его сил. Проклятие, чего она испугалась? Как девственница, ей богу! Словно и не она таяла в его руках несколько минут назад.

В распаленном страстью сознании возникло искушение получить желаемое самым простым и привычным способом: навести морок, убрать страх и вызвать страсть девушки магией. Благо, Силы хватало, уже через пару минут блондиночка будет на все согласна вплоть до расстрела.

Но о тепле в больших зеленых глазах, искренней улыбке и доверии девочки придется забыть навсегда. Останется просто тело, полутруп без души, разума и воли, пустая фальшивая секс-кукла, ничем не отличающаяся от тех, что продаются в магазинах для взрослых. Которая исполнит любую команду, как та же "Тойота-космолет", реализует любую фантазию, будет послушнее фамильяра и сговорчивее любой шлюхи. Но возненавидит его сразу, как только будет снято магическое воздействие. И еще сильнее возненавидит себя. Насилия, в том числе и магического, Кира не простит и не забудет никогда. А такой расклад Виктора совершенно не устраивал. Сломать и подчинить девчонку иерарху было бы легко и просто, он не таких ломал и умел сделать свою волю законом. Но с ней он хотел другого. Чего — не мог до конца понять сам, но не этого. Не так. Хотел бы просто попользовать тело — приобрел бы куклу. Или голема похожего создал. Но он хотел именно эту девчонку и действительно пытался быть нежным с ней. Только вот не вышло. Сорвался. Слишком сильно желал ее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не надо, пожалуйста! — чуть слышно прошептала девушка, уже не веря, что ее мольба тронет того, кому плевать на ее желания. Тоненькое тело била дрожь, в испуганных зеленых глазах стояли слезы, которые она едва сдерживала, даже сейчас стыдясь проявить слабость. Особенно сейчас. Здесь. Перед ним. Обычно яркую, завораживающую ауру исполосовали рваные линии ужаса и удушающего стыда, уже перекрываемые отчаянием и апатией.

Мысленно обозвав себя демоновым идиотом и безвольной медузой, маг снял с рук девочки светящиеся путы и отстранился. Кира шарахнулась от него, как от демона или мантикоры и попыталась вскочить, но маг не позволил. Прижав дрожащее обнаженное тело к себе и поглаживая напуганную девушку по спине и волосам, он мягко спросил:

— Что именно тебя испугало? Я был груб с тобой, сделал больно?

— Н-нет, — прошептала Кира. — П-п-просто все как-то слишком… быстро. Я вас… тебя боюсь и почти не знаю. А еще мне стыдно, что я вела себя, как… распущенно, в общем. Сама не понимаю, почему.

Девушка покраснела и отвела глаза. К тому, что ее собственное тело и аура окажутся такими предателями, она была не готова. Кира мысленно корила себя, заслуженно, по ее мнению, величая себя блудницей, путаной, а также другими нелестными и непечатными словами. Это надо же так низко пасть, еще и перед Высшим!

Маг засмеялся и коснулся губами плечика — уж он знал, почему женское тело откликается на ласки.

— Получать удовольствие в постели — это нормально, правильно и совершенно не делает женщину путаной. Ненормально, когда наоборот. Мне нравятся чувственные женщины, нравится получать и доставлять наслаждение, иначе не вижу смысла и начинать. Ты очень чувственна, в этом я уже убедился, только твою чувственность еще нужно разбудить, ты слишком зажата. Но это поправимо. Не бойся меня, малыш, я ничего не сделаю против твоего желания и дам тебе время привыкнуть. Уверен, нам будет очень хорошо вместе. Ради этого я готов подождать, хоть и хочу тебя так, что сносит крышу.

От такого откровения Кира пожалела, что не провалилась в Бездну еще в лесу.

— И чего ты такая стеснительная и пугливая? Трясешься, как будто в первый раз тварь с Изнанки увидела.

— Так первый раз и есть, я никогда еще…, — спрятала полыхающее лицо девчонка. — Совсем никогда. И ни с кем.

Виктор застыл, словно в него попало обездвиживающее заклинание. Бережно приподняв ее лицо и заглянув в смущенные, но уже не испуганные глаза, он понял: девушка сказала правду.

— Проклятие, — пробормотал маг, впервые не понимая, что делать дальше, но не в силах отпустить ту, которую так исступленно желал. Того, что страстная, темпераментная, отзывчивая на ласки Кира на поверку окажется девственницей, он не ожидал. — Маленькая моя, почему ты мне не сказала?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Стыдно. Как о таком вообще с мужчиной разговаривать? — помявшись, ответила девчонка, покраснела, как рак, и снова спрятала глаза. — А вам… тебе разве не пофиг?

Последние слова вырвались против воли, прежде, чем она успела подумать. Запоздало осознав, что сказала, Кира сжалась в комочек, словно ждала удара. И эта непроизвольная реакция, оказавшаяся красноречивее любых слов, отозвалась в душе мужчины глухой болью и вспышкой отвращения к самому себе. Ослепленный своей страстью, он и не замечал, что требовал ответной страсти и чувственных удовольствий даже не от женщины, а от загнанного в угол испуганного ребенка. Девочки, которая только-только начинала ему доверять, не доверяя больше никому на свете, и как он воспользовался ее доверием?