Привычка убивать - Лев Пучков

На работе Серж накоротке сошелся с такой же архивной барышней тридцати лет от роду. Была она очкаста, фигурой неказиста, ликом страшна и дюже вонюча — тоже некогда было за собой следить. Но умна, блин, да начитанна — застрелись! Серж эту дамочку за интеллект шибко возлюбил и познал с нею радость первого плотского восторга, после чего они регулярно развлекались по ночам и в обеденные перерывы прямо в читальном зале либо в хранилище: немытые тела страстно сопрягались на книжных стопках, покрытых исторической пылью, сквозь давно не чищенные зубы прорывались восторженные вопли, опять же, с историческим подтекстом: «О, мой Цезарь!!! А-о-о, мой Антоний! Мой меч богов, золоторогий Искандер!!!»

А в ответ: «О, моя Клеопатра, властительница душ! Моя Клио, вместилище вековой мудрости!!!»

Вот таким образом и жил наш славный парень — хорошо ему было. Незаметно пролетали дни, размеренно текли годы, в маленьком мирке Сержа царили уют и покой, страшненькая архивная подружка рожать была не приспособлена, что вполне устраивало их обоих. «Крутиться», как советовал папанька, архивариус не желал, вполне обоснованно считая, что не стоит при таких обеспеченных родителях тратить время на добывание теплого места под солнцем. Прокормят!

Однажды Серж заметил, что из специального фонда архива пропадают старинные документы и отдельные листы различных рукописей. В основном это были бумаги, подписанные лицами царствующих домов и их вельможными родственниками, либо исполненные лично монархами пометки, записки и письма. Поначалу архивариус чуть рассудка не лишился при виде такого кощунства. Затем остыл, пришел в себя и принялся скрупулезно вычислять, кто же этим занимается. И вычислил. Хищения были хорошо спланированы и осуществлялись организованной группой, в которую входил также один из руководителей архива, о чем свидетельствовали последние инвентаризационные описи — в них числились давно украденные документы, не заметить отсутствие которых было просто невозможно.

Первым порывом Сержа, как полагается, было желание немедленно сдать всю эту триздобратию в компетентные органы. Но, немного поостыв и поразмыслив, архивариус решил поступить несколько иначе. Судя по размаху деятельности ворюг и полному отсутствию с их стороны каких-либо мер предосторожности, они должны были вот-вот либо попасться сами, либо умотать куда-нибудь подальше, где их не сможет достать карающая десница правосудия.

Составив реестр отсутствующих документов, Серж пришел к выводу, что воры поверхностно знакомы с содержимым хранилища — они брали только то, что лежало рядом, так сказать, на поверхности, и не стремились лезть в глубь неисчерпаемого бумажного моря. А наш парень, перелопативший за годы работы каждый листик в своем архиве, был прекрасно осведомлен, какую историческую ценность представляют собой некоторые документы, до которых не дотянулись грязные руки хапуг. Еще не вполне отдавая себе отчет, каким образом это может ему пригодиться, Серж в течение недели отобрал наиболее ценные, с его точки зрения, бумаги и таким образом насобирал дома целую папку документов. Папку он припрятал на чердаке своего дома, после чего с легким сердцем потопал в УВД и заявил об обнаруженной им недостаче.

Операцию по поимке ворюг разрабатывали непростительно долго и коряво: в момент ее завершения все злоумышленники благополучно удрали за рубеж, оставив родную милицию с носом. Бдительному сотруднику выдали денежную премию и повысили его в должности, после чего он продолжал функционировать в обычном режиме: все свободное время читал, а в перерывах ел и совокуплялся со своей кривомордой подружкой, которая так и не научилась мыться и оттого пахла по-прежнему. Перестройка его не коснулась — из окон архива не было видно коммерческих палаток, «быков» с золотыми цепями и новонавороченных предпринимателей с большими пачками долларов.

Но вот грянул суровый 1993 год. После ряда мероприятий, предпринятых местными правоохранительными органами против когорты влиятельных партийных руководителей, Сержиного папахена упекли в Кресты, откуда он скоропостижно отбыл на пятнадцать лет в Нижний Тагил — за хищения госсобственности в особо крупных размерах. Имущество конфисковали, и благополучная семья номенклатурщика с удивлением обнаружила, что она оказалась на улице. По счастью, квартира Сержа была оформлена на имя матери, поэтому осталась вне поля деятельности судебных исполнителей. Бабушка с матерью переехали к архивариусу, и семья начала жить в непривычном для нее режиме полуголодного существования. От страшного огорчения по поводу утраты супруга (точнее, обеспечиваемого им благополучного положения) бывшая прима как-то незаметно впала в состояние устойчивого нервного расстройства и стала негодна для той престижной работы, на которую ее в свое время пристроил муж-попрыгун. Предпосылки для восстановления прежних позиций отсутствовали напрочь, жизнь становилась все хуже, и нервное расстройство довольно быстро перешло в закономерное тихое помешательство — теперь экс-приму вообще нельзя было никуда выпускать, и она безвылазно сидела дома, под присмотром бабки-антисоветчицы. Серж неожиданно заметил, что оказался единственным кормильцем, и немало удивился этому факту — в его жизни всегда было все как раз наоборот!

— Это что ж — я вас теперь до самой смерти содержать должен? — опечалился архивариус — его мизерной зарплаты не хватало даже для того, чтобы прокормить самого себя. — Нет, так не пойдет — надо что-то придумать…

У страшненькой подружки Сержа имелась заначка на черный день: в результате строжайшей экономии она скопила за годы работы две тысячи долларов. Путем длительных переговоров, проходивших под эгидой нешуточной угрозы полного разрыва отношений, нашему парню удалось уболтать архивную диву, и она скрепя сердце отдала ему эти деньги.

Серж в первом попавшемся турагентстве приобрел пятидневный мини-тур по Европе, выправил документы и наведался на чердак, где до поры пылилась надежно припрятанная заветная папка, упакованная в целлофан. Покопавшись в бумагах, архивариус извлек три документа, определенным образом связанные с маршрутом предстоящего тура, папку снова упрятал и пошел домой собирать вещи.

— Куда собрался? — праздно поинтересовалась престарелая антисоветчица, наблюдая за сборами внука.

— За границу! — лаконично выкрикнул Серж — бабушкина глухота с возрастом росла в геометрической прогрессии.

— Все нормальные люди рано или поздно бегут за границу, — с видом безропотной покорности судьбе констатировала Марья Петровна. — Нас, значит, бросаешь… Ну, ничего — мы как-нибудь перебьемся. Мать твою отдам в психдом, сама помру потом — надоело мне тут… Лишь бы ты там нормально устроился. Языки знаешь, не дурак, у тебя все должно получиться…

— Я скоро вернусь! — гаркнул Серж в бабкино сморщенное ухо. — Немного денег вам привезу! Так дальше жить нельзя!

— Оттуда никто не возвращается, — покачала головой Марья Петровна. — Там хорошо. А деньги просто так тебе никто не даст — дураков нет.

— Посмотрим, — загадочно пробормотал Серж, взял чемодан и, поцеловав на прощание бабку, покинул квартиру — его группа отправлялась вечерним рейсом.

Оказавшись в Австрии, Серж отстал от группы, нанял таксиста и прокатился по одной из исторических областей этой сказочной страны. Путеводителя у него не было, но он в нем и не нуждался; поскольку прекрасно ориентировался на местности, помня еще с детства названия каждой деревушки и поместья, вычитанные в бабкиных книгах.

Первый намеченный для посещения замок вполне оправдал надежды архивариуса: здесь все дышало стариной, нынешний владелец — прямой потомок знатной династии, некогда правившей этими землями и водившей родство с несколькими монаршими дворами Европы, не счел нужным ничего переделывать на современный лад, а лишь отреставрировал доставшиеся ему по наследству владения.

— Какая прелесть, — слегка взгрустнул Серж, озирая исполинских размеров зеленую лужайку перед вековыми стенами из тесаного камня, окаймленную стриженными по линейке шпалерами декоративного кустарника. — Я бы продал душу дьяволу, чтобы владеть всем этим…

Хозяин замка принял Сержа в огромной библиотеке, по совместительству служившей и кабинетом. С заметным душевным трепетом обозрев величаво взиравшие на него корешки старинных фолиантов, Серж приступил к изложению предмета своего посещения. Разговор вели на немецком — посетитель прекрасно понимал владельца замка, а вот владелец пришел в немалое смущение, вслушиваясь в речь неожиданного визитера.

— Вы немец? — поинтересовался он. — Из какой провинции происходите?

— Немец? — хмыкнул Серж, припомнив неоднократно читанный булгаковский шедевр. — Хм… Да, пожалуй, немец. Отчасти. Отчасти поляк, отчасти русский. Космополит, в общем. На диалект внимания не обращайте — я изучал языки по старым книгам под присмотром бабушки дворянки, а посему речь моя изобилует давно вышедшими из употребления анахронизмами. Но вы меня понимаете?