На день погребения моего - Томас Пинчон

он очень помог бы узнать, как передается свет, вот и всё.

Это было небольшое сообщество Эфиристов, наверное, самая катакомбная из церквей, к которой Мерль когда-либо пытался присоединиться. Они зависали в салунах Виски-Хилла, их терпели, но не особо любили постоянные посетители — фрезеровщики, у которых было мало толерантности к экстремальным формам веры, конечно, если это был не Анархизм.

 Мерль к тому времени тратил много времени, не говоря уж о деньгах, на двух сестер по имени Мадж и Миа Калпеппер, работавших на Гамильтон-Стрит в заведении подруги Блинки Моргана Нелли Лоури. Он фактически заметил напоказ элегантного Блинки, который несколько раз заходил и выходил, скорее всего, заметила его и полиция, поскольку заведение было под непосредственным надзором, но приверженность долгу в эти дни стала предметом сделки, что позволяло создать интервалы невидимости для всех, кто мог себе это позволить.

Мерль всё чаще замечал, что играет в «собачку», пытаясь успокоить опасно пылких, найти работу для тех, у кого закончились деньги, посадить людей в фургон, когда у землевладельцев возникали злые умыслы, в то же время он пытался оставаться вдали от схем обогащения, которые, честно говоря, появлялись со скоростью грибов после дождя, слишком часто они были невыполнимо эксцентричными. . . количество света во Вселенной ограничено и уменьшается достаточно быстро, так что возведение дамб, создание объездов, карточная система, не говоря уже о загрязнении, становятся возможностями, как права на воду, только другими, безусловно, начнется международная схватка за владение светом. У нас ноу-хау, самые изобретательные в мире инженеры и механики, всё, что нам нужно —подняться достаточно высоко, чтобы словить преобладающие потоки.......

  — Дирижабли?

 — Лучше. Физическая антигравитация. Эфиристы, одержимые до такой степени, обычно оказывались в Ньюберге, теперь их было необходимо оттуда вытащить, спустя некоторое время Мерлю разрешили их навещать, поскольку он наладил отношения с представителями персонала, которые согласны были иногда закрывать глаза на побеги, тем более, что это уменьшало их рабочую нагрузку.

 — Сбежали!

 — Эд, они тебя услышат, постарайся не кричать так.

 — Свободен! Свободен, как птица!

—  Шш! Ты мог бы просто…, — к ним подошли охранники в форме и схватили их, можно сказать, умеренно.

 В голову Мерля как-то пришла идея, что эксперимент Майкельсона-Морли и облава на Блинки Моргана связаны. Если Блинки когда-нибудь поймают, окажется, что не существует никакого Эфира. Точнее, это были не причина и следствие, а разные воплощения одного принципа.

— Это примитивное шаманство, — возразил Розвелл Баунс. — Вы можете отправиться в дебри джунглей и рассказывать об этом деревьям, потому что в этом городе такой образ мыслей понимания не найдет, нет, сэр, никакого понимания.

 — Но вы видели его фотографию в газетах. Глаза Блинки, если верить сообщениям прессы, видят мир по-разному, левый пострадал от неизвестной травмы, от непредвиденного разрыва сетчатки во время бокса или от выстрела гаубицы во время Восстания. Блинки озвучил несколько версий.

 — Ходячий интерферометр, как ты сказал, — предположил Эд Эддл. — Двойной рефрактор, если уж на то пошло.

 — Это другой разговор. Ассиметрия по отношению к свету, в любом случае. Однажды Мерль увидел ошеломляющую истину, хотя, следует признать, он в это время совершал свой ночной моцион из одного салуна Виски-Хилл в другой и пил на ходу. Почему он не видел это прежде? Это было так очевидно! Профессор Эдвард Морли и Чарльз «Блинки» Морган были одним и тем же человеком! Их разделяла пара-тройка букв в имени, как двойное преломление алфавита, скажем так................

 — Кроме того, у них обоих длинные лохматые волосы и длинные рыжие усы…

— Нет, этого не может быть, Блинки одевается опрятно, в то время как наряд профессора Морли, по слухам, тяготеет к неформальности...

— Да, но допустим, когда осуществят расщепление светового луча, допустим, что одна половина — Майкельсон, а вторая — его партнер Морли, это окажется половина, состоящая из идеально подходящих друг другу фаз, но в слегка отличающихся условиях, альтернативные аксиомы, может существовать другая пара, части которой друг другу не подходят, фактически существуют миллионы пар, конечно, иногда вы можете винить в этом Эфир, но другая причина может быть в том, что свет уходит куда-то еще, идет обходным путем, вот почему его видно с опозданием и в противофазе — он двигался туда, где находился Блинки, будучи невидимым, и…

  В конце июня, как раз когда Майкельсон и Морли проводили финальные наблюдения, Блинки Моргана арестовали в Альпене, Мичиган, в курортном городе, построенном на месте индейского кладбища.

— Потому что Блинки возник из невидимости, и в тот момент, когда он вернулся в мир, где находились Майкельсон и Морли, стало очевидным, что результат эксперимента будет негативным, Эфир был обречен...

 Ходили слухи, что Майкельсон и Морли не нашли разницы в скорости движения света или отклонений, связанных с движением Земли по орбите. Если Эфир был там, в движении или в покое, он никак не влиял на свет, который переносил. Настроение в салунах, завсегдатаями которых были Эфиристы, становилось всё более мрачным. Словно они постигли суть изобретения или битвы, негативный результат занял свое место в истории Кливленда как еще одна раскрытая тайна света.

— Это похоже на те культы, которые верят, что конец света наступит в такой-то и такой-то день, — рассуждал Розвелл, — они избавляются от всех своих земных пожитков, поднимаются группой на вершину какой-нибудь горы и ждут, а потом конец света не наступает. Мир продолжает существовать. Какое разочарование! Всем приходится толпой спуститься с горы, поджав свои духовные хвосты, кроме одного-двух безнадежно улыбающихся идиотов, которые видят в этом шанс начать новую жизнь, свежую, без обуз, фактически родиться заново.

 — Таков был результат эксперимента Майкельсона-Морли. Мы все очень в него верили. Теперь похоже, что Эфир, движется он или пребывает в неподвижности, просто не существует. Что нам делать теперь?

— Принять противоположную точку зрения, — сказал О. Д. Чандрасехар, остановившийся в Кливленде по дороге из Бомбея, Индия, он был немногословен, но когда он говорил, никто не понимал, что он имеет в виду, — этот нулевой результат с легкостью можно воспринять как доказательство существования Эфира. Там ничего нет, но свет движется. Отсутствие носителя света — пустота, которая в нашей религии называется