Свинец в крови - Рафаэль Кардетти

Кемп любил красивых и тупых мужчин, хотя сам не принадлежал ни к той, ни к другой категории. Причем любил, как правило, недолго. Получалось совсем неплохо: будут деньги, чтобы регулярно пополнять запас в течение чуть ли не сотни лет.

Ему и в голову не пришло, что Наталия не могла бы скрыть от него такую покупку. Моя ложь была настолько грубой, что весьма смахивала на правду.

Как говорил один из моих преподавателей маркетинга, чем выше скала, тем больше находится охотников сигануть с нее в пропасть. Стоило заплатить за учебу, чтобы узнать эту поговорку, и у меня уже появилась возможность проверить ее справедливость.

Мой учитель оказался прав. Кемп ринулся в бездну с такой отвагой, что любо-дорого было посмотреть.

— Ну, я заеду за ней очень скоро. Послезавтра я встречаюсь с нотариусом, чтобы передать ему бумаги Наталии. Он должен сделать опись ее имущества. Я оставлю ему картину.

Конечно, считай меня тупицей. Валяй, не стесняйся, вот я даже подставлю тебе другую щеку, недотепа.

— Без проблем, — ответил я медовым голосом. — Можешь хоть сегодня вечером, если хочешь.

— В котором часу?

— Днем у меня несколько встреч, потом я ужинаю с клиентом. Так, посмотрим... Где-нибудь в пол-одиннадцатого тебя устроит?

— Отлично. До скорого.

— Пока.

Мы оба положили трубки, улыбаясь до ушей. Он — потому что думал, что стоит на пороге обладания огромным состоянием. Я — потому что собирался отплатить Кемпу за его наглость и заранее наслаждался этим.

Оставшегося времени только-только должно было хватить на подготовку. Завтра в это же время он будет готов лизать подошвы моих кроссовок, лишь бы вылезти из дерьма.

18

— Погано выглядите сегодня, капитан Новак.

Услышав свою фамилию, Сара подскочила. Она плохо спала и пребывала в отвратительном настроении. Полночи она размышляла над тем, что сказал ей Коплер.

От историй о раскаявшихся террористах ее просто тошнило. Она понимала, что можно сражаться за идеи и даже жертвовать жизнью ради них, но как же можно убивать невинных людей и делать сиротой собственного сына? Алекс Кантор не имел никакого отношения к убийственному безумию собственной матери. Он испил до дна всю чашу последствий покушения «Красной борьбы». В Пентагоне подобное называют побочным ущербом.

На образ изуродованного трупа Франчески Поцци накладывался образ безжизненного тела Наталии Велит. Неизвестно, идет ли тут речь о побочном ущербе, но если ее убил Алекс, Сара заставит его дорого расплатиться за это.

Она раздавила сигарету в пепельнице, стоявшей перед ней на стойке, и медленно повернулась к говорившему.

— Спасибо за комплимент, — ответила она, увидев перед собой Стефана Барбе, судебно-медицинского эксперта из префектуры. — Вы, кстати, тоже в полном порядке. Честно говоря, вы постарели на десять лет буквально за несколько месяцев. А ведь вам еще далеко до пенсии?

Эксперт расхохотался и сел на табуретку возле Сары. Потом он положил на стойку толстую папку с тесемками.

— Вы меня просто заваливаете работой. Не позволяйте такому количеству психопатов резвиться на природе, а то мне приходится проводить одно вскрытие за другим. Если так будет продолжаться, я буду вынужден работать в три смены.

Он сделал знак бармену, высокому тощему парню с бритой головой, и тот неторопливо подошел к ним.

— Что желаете?

Его тягучий голос звучал крайне вяло.

— Кофе, пожалуйста. Вы что-нибудь закажете? — спросил Барбе у Сары.

— Кофе.

— Будет сделано, — ответил бармен и медленно пошел к другому концу стойки.

Сара придвинула свой табурет на несколько сантиметров ближе к табурету соседа. Она знала Барбе с того момента, как поступила на работу в уголовную полицию. За десять лет он почти не изменился. Волосы поседели, но для мужчины под пятьдесят он сохранил достаточно стройную фигуру и безусловный шарм. В частности, именно поэтому Сару радовало, что ему поручили вскрытие тела Наталии Велит.

Радовало ее и то, что Барбе с уважением относился к трупам. Он не считал их просто кусками разлагающейся плоти. Он старался не резать больше, чем это было необходимо, а перед тем, как вернуть тело семье, всегда заботился о том, чтобы придать ему презентабельный вид. Наталия Велит закончила свой земной путь в приятной компании.

— К чему это свидание? — спросил эксперт. — Мы могли бы увидеться в морге.

— Вы прекрасно знаете, что я не очень-то люблю вашу штаб-квартиру. Мне делается плохо, даже когда я захожу в мясную лавку возле дома. К тому же у вас нельзя курить. А мне, чтобы быть совершенно счастливой, нужны всего лишь кофеин и хорошая сигарета.

— Да, с вашими аргументами не поспоришь. Однако помните о своих артериях.

— Их состояние меня не заботит. Я старательно избегаю всего, что могло бы их сохранить.

— Да уж, разве зеленая фасоль может соперничать с хорошим гамбургером, истекающим насыщенными жирами! — заключил эксперт.

Он не настаивал на своем, и Сара была ему за это благодарна. Смотреть на труп, даже изуродованный, на месте преступления она могла без особых эмоций. А вот наблюдать, как тот же труп разделывают на куски циркулярной пилой на металлическом столе — увольте.

И вообще, она так и не смогла привыкнуть к моргу. Она ненавидела это место, особенно длинный коридор, пересекавший институт судебной медицины. Там все было белое — и кафельный пол, и стены. Туда не проникали солнечные лучи, только мощные неоновые лампы заливали слепящим светом каждый миллиметр пространства.

Избавиться от этого сияния можно было, лишь закрыв за собой дверь в глубине коридора, дверь, ведущую к комнатам для вскрытия. Несколько шагов — и ты пересекал границу между жизнью и смертью. Грубая, почти что вульгарная метафора.

Ввиду всего этого бар, находившийся напротив института судебной медицины, представлял собой идеальное место для встреч.

Прежде чем перейти к сути дела, Сара подождала, пока бармен принесет кофе.

— Вы нашли что-то интересное? — спросила она эксперта.

— Если под «чем-то интересным» вы подразумеваете причину смерти, то мой ответ — да.

Он убедился, что бармен занялся кофеваркой и что ни один из посетителей не находится настолько близко, чтобы услышать их разговор, а потом протянул толстую папку Саре:

— Вот мой отчет о вскрытии и разные патоло-гоанатомические анализы. Я подчеркнул самое важное.

Каждое из своих дел Барбе знал в мельчайших подробностях. Работать с ним было невероятно легко. Его объяснения всегда отличались поразительной ясностью.

— Вкратце о моих предварительных выводах, — начал он, — хотя большая часть из них вам уже известна. На теле не было ни видимых ран, ни следов каких-либо ударов. Не было также и следов борьбы, ушибов, под ногтями ничего не обнаружено. Незадолго до смерти жертва имела добровольное половое сношение, влагалищное. Если хотите, я могу проверить ДНК партнера по базе данных национальной картотеки генетических отпечатков.

— Как по-вашему, сколько времени прошло с момента сношения до смерти?

— Трудно сказать. По-моему, от получаса до часа. Я склоняюсь к меньшему.

— Что ее убило?

— Она умерла от передозировки.

— Наркотика или лекарства?

— И того и другого. Результаты токсикологического анализа просто удивительны. Девушка приняла два разных вещества. И смесь, можно сказать, необычная. Я не встречал ничего подобного.

— Что она приняла?

— Думаю, что сначала был гамма-гидроксибутират.

— Это наркотик изнасилования? — спросила Сара.

— Именно. Что вы о нем знаете?

— То, что пишут в газетах, то есть немного.

— Ну, что же, тогда я вам коротенько расскажу. Кальция гамма-гидроксибутират — это синтетический наркотик. Он появился на рынке лет тридцать назад. Первоначально его использовали в качестве местного обезболивающего. В начале девяностых годов гамма-гидроксибутират начали широко применять в бодибилдинге. Ему приписывали способность стимулировать гормон роста за счет ускоренного сжигания жиров. Разумеется, с научной точки зрения это доказано не было. Сегодня его можно найти в ночных клубах. Завсегдатаи высоко ценят его эйфорические и галлюциногенные свойства.

— То есть он стал развлекательным наркотиком.

— Совершенно верно. Проблема с гамма-гидроксибутиратом в том, что в больших дозах он приводит к полной потере воли. Жертва находится в сознании, но не способна реагировать. Настоящая кукла, без каких-либо тормозов. С ней можно делать все, что угодно, а назавтра она обо всем забудет. Просто мечта для насильников, отсюда и название. К тому же препарат бесцветный и ничем не пахнет. Я не думаю, что кто-то сможет обнаружить его в коктейле или в бокале шампанского. Это, по-видимому, и объясняет отсутствие насилия.