Заводная девушка - Анна Маццола

шея, грациозная фигура, манера держаться и, конечно же, одежда. «Какая у нее одежда!» – восхищенно подумала Вероника. Серо-голубой тончайший шелк с серебристым отливом, белая меховая накидка, как у сказочной королевы. Изысканная и хрупкая, словно фарфоровая кукла, но вполне живая.

Около минуты Вероника могла лишь смотреть на женщину и гадать, кто она такая и почему явилась к ним. Девушка невольно сравнивала себя с незнакомкой: простенькое платье, волосы без завивки, лицо не припудрено. Спохватившись, Вероника сделала запоздалый реверанс:

– Доброе утро, мадам. Чем можем вам служить?

Женщина разглядывала часы в передней, водя наманикюренными пальцами по золоченому корпусу часов на пьедестале. Позади стояла невысокая смуглокожая девушка, вероятно ее служанка. Женщина повернулась к Веронике и Мадлен, ослепительно улыбнувшись отрепетированной улыбкой:

– Я слышала, доктор Рейнхарт делает хитроумные штучки. Движущихся кукол. Это правда?

Голос у нее был ровным и плавным.

– Да, мадам, – ответила Вероника, справившись с оторопью. – Позвольте показать вам кое-что из уже готовых вещей.

Она повела женщину в комнату, служившую демонстрационным салоном, открыла шкаф и достала серебряного паука.

– Если его завести, он бегает как настоящий.

Женщина взяла паука в руку и довольно засмеялась:

– Какое чудо! Это сделал доктор Рейнхарт?

Вероника кивнула и, не удержавшись, добавила:

– Я ему помогала.

Женщина изогнула брови и снова посмотрела на Веронику, теперь уже внимательнее, скользя взглядом по ее лицу и фигуре.

– Так ты его дочь, – сказала она, и в словах не прозвучало вопроса. – Я ищу что-нибудь очень искусное, – продолжала гостья. – Что-нибудь необыкновенное и редкое.

– Понимаю, мадам. И чего бы вам хотелось?

– Пока сама не знаю. Это будет подарок. Подарок для очень дорогого мне человека, который любит забавы и развлечения.

– Тогда… может, какую-нибудь механическую игру?

– Нет-нет, – отмахнулась женщина. – Игр у нас предостаточно.

– Желаете украшение? Пожалуйста, загляните сюда. Это облегчит ваш выбор, – предложила Вероника, открывая иллюстрированную книгу.

– Нет. Подарок должен быть чем-то уникальным… А что это там? На полке, над мышью. Это что?

Вероника на негнущихся ногах вернулась к шкафу и достала эмалированную коробочку, увенчанную цветком. Тот был весь усыпан мелкими драгоценными камнями. Вероника завела механизм. Заиграла музыка, лепестки цветка раскрылись, показав миниатюрную танцовщицу, наряженную в венецианские кружева. Танцовщица подняла руки. Женщина захлопала в ладоши:

– Чудесная вещица! И тем не менее… – Она вздохнула и равнодушно перелистала несколько страниц книги, остановившись на изображении каминных часов с серебряной птицей.

– Птица. Он любит мелких птичек. Да! Птица в шкатулке – это то, что надо. Поющая птица, а шкатулка вся отделана драгоценными камнями. Какой совершенный выйдет подарок! Правда, Амаранта? – спросила она служанку.

Та лишь кивнула. Темные глаза девушки оставались равнодушными.

– Птичка тоже должна быть вся усыпана самоцветами, – продолжила женщина, обращаясь к Веронике. – Сапфиры. Бриллианты. Опалы. Изумруды. Твоему отцу предстоит сделать самую удивительную из всех его механических птичек. Понимаешь?

– Да, мадам, – лаконично ответила Вероника.

Ей не понравилось, что с ней разговаривают как со служанкой. Женщина явно считала ее ниже себя. Каково Мадлен постоянно это выдерживать, чувствуя себя существом низшего порядка?

– Хорошо.

– Нам понадобится закупить необходимые материалы.

– Да, конечно. – Женщина вынула из кармана платья бархатный кошелек и достала оттуда золотые луидоры и бумажные деньги. – Амаранта заглянет к вам через неделю узнать, как подвигается работа. Если этих денег не хватит, скажете ей.

Вероника молча смотрела на горку золотых монет. Должно быть, здесь тысяча луидоров, если не больше. Кто же эта заказчица, готовая платить неограниченные деньги мастеру, которого никогда не видела? Приглядевшись, Вероника заметила, что глаза женщины лихорадочно блестят, а на белоснежной шее проступают вены.

– Я уже говорила, что птичка предназначена в подарок, – сказала женщина. – Времени на работу – две недели.

В голосе прозвучали приказные нотки.

Вероника выдержала ее взгляд. Возможно ли за две недели сделать такую шкатулку с автоматом? Она понятия не имела, однако заказчице незачем об этом знать.

– Через две недели подарок будет готов. Отец спросит, кто заказал ему птичку. Как мне вас отрекомендовать?

– Скажи, что заходила мадам де Мариньер. И передай отцу: если работа мне понравится, я сделаю новые заказы.

Женщина вышла в прихожую, с любопытством взглянув на Мадлен. Вновь звякнул колокольчик. Дверь закрылась. В воздухе остался легкий аромат жасмина. Вероника посмотрела на Мадлен. Некоторое время обе молча смотрели друг на друга, затем, не сговариваясь, засмеялись.

* * *

– Две недели?! Ты пообещала все закончить за две недели? Боже мой, о чем ты только думаешь!

Вероника никогда еще не видела отца таким сердитым. Лицо посерело, глаза были полны темного огня. Она вонзила ногти в мякоть ладоней, сказав:

– Отец, эта женщина заплатила нам золотом. Сотни ливров. Она сказала, что мы можем запросить больше. Это наверняка очень богатая и знатная особа.

– Никакие деньги не помогут мне за две недели создать сложный автомат.

– А я уверена, что ты сможешь. Обязательно сможешь. Я тебе помогу. Необходимые детали закажем у златокузнеца и других мастеров, – сказала Вероника, улавливая в своем голосе страх.

Доктор Рейнхарт расхаживал по мастерской, доставая из ящиков разные предметы.

– И что я скажу другим заказчикам? Они тоже ждут. Я должен выполнить их заказы!

– Отец, не знаю почему, но я почувствовала, что отказать ей было нельзя. Эта женщина не просто богатая аристократка. Если ей понравится твоя работа, она может стать постоянной заказчицей.

– Но как мне успеть за две недели? Я ведь ремесленник. Каждая моя вещь – единственная в своем роде. Я не пеку их, как пирожки. Pardieu![10] Неужели за эти недели ты ничему не научилась?

Он достал из бюро лист бумаги и начал писать. На мгновение сердце Вероники сжалось от страха: вдруг отец пишет в монастырь, прося их подготовиться к ее возвращению? Из-за приказного тона мадам де Мариньер она опрометчиво согласилась и испортила ему все дела. Но потом доктор сказал:

– Нам потребуются самые миниатюрные оси, шестеренки, рычажки и валики. Надо будет приспосабливать шкатулку, которую я уже начал делать. Мне одновременно понадобится помощь эмальера, камнереза и изготовителя пружин. Жозеф, возьми письмо. Перво-наперво отправляйся к месье Вильеру. Время у нас на вес золота.

– Да, месье, – ответил Жозеф, протягивая руку за письмом.

– Теперь задание для тебя, Мадлен. Эту записку отнесешь золотых дел мастеру. Растолкуй ему, что мой заказ сейчас важнее всех прочих.

Взяв другой лист, Рейнхарт обмакнул перо в чернильницу, написал несколько слов и посыпал песком.

– И конечно же, нам нужна живая птица. Птица в клетке. Самая очаровательная и волшебная, какая попадется тебе на глаза. Мы должны опираться на живые образчики.

– Да, доктор Рейнхарт, –