Лабиринт любви - Барбара Картленд

Когда они справились с половиной трудных прыжков, герцог уже убедился, что Девайна — прекрасная наездница.

Он испытал ее, предложив лошадь, которую трудно было сдерживать, и знал, что его грум считал наездницу слишком маленькой и легкой для этой лошади.

Когда они доехали до конца дорожки, ее глаза сияли, а щеки горели от возбуждения.

— Это было чудесно! Самая великолепная лошадь, на которой я когда-либо ездила!

— Я надеялся, что вы ее оцените, — отозвался герцог.

Девайна наклонилась вперед и погладила кобылу по шее. И спросила умоляюще;

— Не могли бы мы проехаться еще раз? Мне бы хотелось запомнить это навсегда.

Она не дождалась разрешения герцога, и через секунду они уже мчались рядом, так, как они мчались бы с Фредди, подумал герцог.

Он немного опередил ее и выиграл гонку. Но он знал, что немногие женщины могли бы заставить свою лошадь мчаться изо всех сил и бросить вызов его жеребцу, прежде чем потерпели бы поражение.

— Спасибо, спасибо! — закричала Девайна, когда они остановились.

Она увидела, что герцог повернул своего коня к дому, и чувствовала, что никогда не забудет этой поездки. Это событие было самым волнующим в ее жизни.

Обратно они поехали через лес. Они скакали вниз по дорожке, и, когда она кончилась, Девайна увидела, что деревья расступились, открыв ей великолепный вид на Нор. Отсюда он казался еще лучше, и она подумала, что ничто не может быть красивее, чем большой дом с огромными вазами и статуями на крыше.

Она пыталась запечатлеть в своей памяти картину снизу, чтобы, вспоминая, представлять себя ее частью.

Долгое время они ехали рядом и молчали. Затем герцог, взглянув на нее, спросил:

— Почему вы оставили в моей комнате записку прошлой ночью?

Его вопрос застал Девайну врасплох. Кровь прилила к ее лицу, и только после нескольких секунд молчания она смущенно сказала:

— К-как. — как вы… узнали, что это… я?

— Я не знал, что это были вы, пока не увидел ваш вопросительный взгляд, когда вы вошли в конюшню.

— Я… я не думала, что вы… догадаетесь, что это я, но я… боялась за вас.

— Это было очень смело с вашей стороны, — сказал герцог, — и меня удивляет, откуда вы узнали, что я в опасности и кто был тот человек, забравшийся в дом.

Глаза Девайны широко раскрылись:

— Он вошел? — спросила она.

— Как вы и ожидали, — ответил герцог.

— Но он… не нашел вас… вы заперли… дверь?

От волнения ее голос прервался.

— Вы предупредили меня, — спокойно проговорил герцог, — так что он не нашел того, что ожидал найти.

— Я рада! Я молилась, чтобы вы были разумны… и поверили бы тому, что я написала.

— Ваши молитвы были услышаны, — успокоил ее герцог. — Однако я думаю, что вы должны точно рассказать мне, что случилось.

Она медленно покачала головой.

— Я настаиваю! — голос герцога был тверд.

— Это… это было бы… ошибкой.

— Нет, насколько я понимаю, и вы должны знать, что это может случиться снова.

— О нет!

Это был крик ужаса, и он понял, что эта мысль не приходила ей в голову.

Герцог завязал поводья на шее лошади.

— Я думаю, — сказал он, — нам будет удобнее говорить, если мы сядем на одно из упавших деревьев.

Девайна заколебалась, и он знал: она думала, что если она быстро умчится, то сможет избежать допроса с его стороны.

— Рано или поздно я должен узнать правду, — сказал он.

Девайна так же завязала поводья, и после этого герцог подхватил ее и опустил на землю.

Она почувствовала силу его рук на своей талии.

Это зародило в ней странное, непонятное ей самой чувство.

Кони начали щипать траву. Герцог, взяв Девайну под руку, повел ее через поляну.

Несколько деревьев были повалены лесорубами.

Она села на первое, к которому они подошли. Когда она взглянула на него, в ее глазах он заметил беспокойство.

Он подумал, что, как это ни странно, она чего-то боится.

— Скажите мне, что произошло? — спросил он. — Или вы узнали с помощью волшебства, что я в опасности?

— Это звучит… предосудительно, — тихо начала Девайна, — но я… подслушала то, что… собирались сделать…

— Как?

— Это было… в лабиринте.

— В лабиринте?! — воскликнул герцог в изумлении. — Когда вы могли попасть в лабиринт? Смутившись, Девайна смотрела в сторону. Он подумал, что очертание ее маленького прямого носика на фоне утреннего неба прелестно.

— Я так… боялась, — сказала она через минуту, — что мне не хватит времени… увидеть его… так что я отправилась… в сад, после того как все… улеглись спать.

Герцог улыбнулся:

— Я это делал, когда был мальчишкой, и могу понять ваше желание исследовать лабиринт.

— Это было чудесно! — с энтузиазмом воскликнула Девайна. — Именно таким я и ожидала его найти.

— Вы никогда прежде не видели лабиринтов? Девайна покачала головой.

— И что произошло? — спросил герцог.

— Я пыталась найти… центр, но… теряла путь потом добралась до каменного сиденья.

— Я знаю, где это, — сказал герцог.

— Я села и услышала, что по ту сторону изгороди разговаривают двое.

— Они были в центре.

— Я догадалась, когда услышала, как леди Люсиль сказала, что нашла план лабиринта в вашем… столе.

Герцог нахмурился.

Затем, поскольку Девайна замолчала, он попросил:

— Расскажите мне подробно, что случилось, не бойтесь.

Он протянул руку и, говоря, взял ее за руку.

Она сняла перчатки, и его касание напомнило ей, как он поцеловал на Балу ее пальцы.

Однако так было легче говорить, потому что она словно держалась за него.

Она подробно поведала ему, что говорила леди Люсиль, и как Девайна поняла, что Филипп оказался мужем Люсиль.

— Ее мужем! — вскричал герцог, — Боже мой! Я и не думал, что он все еще жив.

Девайна рассказала, как они намеревались шантажировать его и, если возможно, получить двести тысяч фунтов.

Она поняла, что он очень сердится, потому что его пальцы сжали ее руку до боли.

Затем он сказал:

— Не знаю, как благодарить вас за мое спасение!

— Я… так боялась, что вы… не поверите мне.

— Когда я в первый раз прочел вашу записку, то подумал, что это шутка, — признался герцог, — но потом что-то подсказало мне, что это правда.

— Я рада… так… рада!

Он взглянул на нее.

— Почему вас это волнует? — задумчиво произнес он.

Она посмотрела в сторону, на огромный дом.

— То, что они хотели сделать, — сказала она тихо, — было все равно что испортить прекрасную картину, принадлежащую не только вам… но и людям, которые восхищаются вами и служат вам.

Герцог подумал, что любая другая женщина ответила бы: оттого, что вы такой привлекательный мужчина.

— Трудно выразить, как я вам благодарен!