«Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне - Игорь Ивлев

Таким образом, диспропорция безвозвратных потерь в 1941 г. выражается цифрами в диапазоне от 15 до 42 и даже 50 – во столько раз наши безвозвратные потери превышают германские. Достаточно сказать, что за шесть с небольшим месяцев 1941 г. наши войска захватили 9147 пленных[199] (по данным Г.Ф. Кривошеева – 10 602[200]), а немцы – более 3 млн. А ведь впереди были и другие сражения, завершавшиеся окружениями и пленением сотен тысяч красноармейцев и их командиров. В то же время до начала советского наступления под Сталинградом 19 ноября 1942 г. массовой сдачи в плен немцев не наблюдалось. К этому сроку в советские лагеря поступило в общей сложности только 19 782 немецких военнопленных[201].

Даже в последнем периоде войны, когда обстановка наконец кардинально изменилась в пользу СССР, наши успехи по-прежнему оплачивались дорогой ценой. Так, в 1944 г., несмотря на ряд внушительных побед Красной Армии, ее безвозвратные потери только сравнялись с немецкими. Мы еще проиллюстрируем это позже, как и тот факт, что в победном 1945-м Германия вместе с Венгрией безвозвратно потеряла вдвое больше людей, чем Советский Союз и его союзники. Однако все эти впечатляющие достижения уже никак не могли полностью скомпенсировать ту огромную диспропорцию по безвозвратным потерям, которой отличалась первая половина войны. Да и Победа тогда была уже не за горами, так что времени отплатить врагу до конца за трагедию первых поражений Красной Армии просто не хватило…

На фоне этих фактов, по меньшей мере, странным выглядит вывод авторов статистического исследования о том, что безвозвратные потери Германии и ее союзников на советско-германском фронте «оказались лишь на 30 % меньше аналогичных потерь советских войск (8,6 млн чел. у них, 11,4 млн чел. – у нас). Таким образом, соотношение по безвозвратным потерям составило 1:1,3»[202].

За счет чего и когда удалось скомпенсировать такую диспропорцию по безвозвратным потерям?

В следующем труде Г.Ф. Кривошеев повторил этот вывод, сделав оговорку, что имеются в виду потери, «учтенные в оперативном порядке по ежемесячным докладам из войск» – 11 444,1 тыс. чел. (списочного состава)»[203] (выделено нами. – Авт.).

Весьма знаменательная оговорка! Тем самым был на всякий случай подготовлен путь к отступлению: мол, мы здесь ни при чем – таковы были доклады в Генштаб (кстати, известен случай, когда один из авторов в пылу полемики признал, что «мы не можем отвечать за цифры, которые кто-то когда-то написал в донесениях»).

О какой списочной численности можно было вести речь в первые месяцы войны? 16 августа 1941 г. нарком обороны издал приказ № 0296 «Об упорядочении учета и отчетности о численном и боевом составе и потерях личного состава в действующих армиях и в округах». В приказе отмечалось, что «учет численного и боевого состава, потерь личного состава, пленных и трофеев в действующих армиях и учет списочной численности личного состава в штабах военных округов ведется безобразно» и что это «является результатом преступно небрежного и безответственного отношения к учету, непонимания важности его и обязательной необходимости в нем для бесперебойного снабжения войск и пополнения их личным составом»[204].

Не менее интересно и авторское понятие «учтенные в оперативном порядке по ежемесячным докладам из войск», цену которым мы уже знаем. Оказывается, они ввели его «для того, чтобы максимально приблизить к реальности расчеты и оценки фактической убыли личного состава из строя, в дальнейшем при сопоставлении и анализе масштабов утрат по кварталам, годам, периодам и другим показателям принималось указанное в таблице 120 максимальное число безвозвратных потерь (11 444,1 тыс. чел.), учтенное в ходе войны в оперативном порядке. Исходя из этого произведены все последующие расчеты количественных и процентных соотношений потерь…»[205]

По существу, авторы признались, что они «поставили телегу впереди лошади». В основу своих расчетов они положили результаты работы комиссии Генерального штаба по определению потерь, возглавляемой генералом армии С. М. Штеменко (1966–1968), и аналогичной комиссии Министерства обороны под руководством генерала армии М.А. Гареева (1988 г.). Напомним, что комиссия под руководством М.А. Гареева была создана в апреле 1988 г., а 16 декабря 1988 г. министр обороны Д.Т. Язов уже обратился с запиской в ЦК КПСС, в которой и было названо число безвозвратных потерь военнослужащих – 11 444,1 тыс. Разве могла комиссия М.А. Гареева за полгода проверить достоверность расчетов С.М. Штеменко? И главное – ставилась ли такая задача?

Затем к работе подключился и авторский коллектив Г.Ф. Кривошеева, который, по их словам, провел в 1988–1993 гг. комплексное статистическое исследование архивных документов и других материалов, содержащих сведения о людских потерях в армии и на флоте, пограничных и внутренних войсках НКВД. При этом авторы обнаружили много пробелов в статистике потерь в архивных материалах по первому периоду Великой Отечественной войны. Однако никто не посмел усомниться в достоверности доложенного в ЦК КПСС числа. Что оставалось авторам, кроме как подгонять к указанным цифрам свои оценки фактической убыли личного состава из строя по кварталам, годам, периодам и другим показателям. Именно подгонять, так как иначе вся их концепция расчетов могла в одночасье рухнуть.

Итак, согласно расчетам Г.Ф. Кривошеева, получается, что Красная Армия, несмотря на тяжелейшие поражения в операциях первого и второго периодов войны, победила вермахт, потеряв людей лишь на 30 % больше немцев. У большинства независимых исследователей достоверность донесений о потерях в Генштаб и подобный вывод о соотношении потерь Германии и СССР вызывают законные сомнения. Поэтому споры о масштабах людских потерь наших войск в Великой Отечественной войне, о соотношении безвозвратных потерь Вооруженных сил СССР и Германии не утихают до сих пор.

Что ж, рассмотрим доводы и расчеты наших оппонентов. И прежде всего проанализируем их данные, касающиеся пропавших без вести и попавших в плен советских воинов, доля которых в структуре безвозвратных потерь Вооруженных сил СССР, по подсчетам авторов рассматриваемых трудов, составляет почти 40 %. Попробуем разобраться, сколько же их было на самом деле.

Но предварительно вынуждены с сожалением констатировать, что коллектив Г.Ф. Кривошеева явно не в ладах с самой обыкновенной арифметикой в объеме начальной школы. Его люди либо не знают, либо просто не умеют применять на практике простейшие правила округления. Так, в одной таблице суммарные безвозвратные людские потери вооруженных сил стран – союзниц Германии на советско-германском фронте с 22.6.1941 г. по 9.5.1945 г. у них получились 1468 145 чел.[206]. А уже в следующей таблице, размещенной на соседней странице, эта же цифра почему-то округлилась до 1468,2 тыс.[207] То же самое касается и цифры советских военнослужащих, вернувшихся из плена в конце войны и после ее завершения, – 1 836 562 чел.[208] После округления она по непонятным причинам превратилась в 1836 тыс.[209] Получается, что многочисленные и заслуженные авторы статистического исследования не владеют элементарными правилами округления, причем ни в большую, ни в меньшую сторону.

Но это не самый главный недостаток их книги. Гораздо серьезнее другие, на которых мы еще не раз остановимся. Возьмем для начала составленный ими «Баланс использования людских ресурсов, призванных (мобилизованных) в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»[210]. Там указана списочная численность личного состава армии и флота к началу войны – 4826,9 тыс. чел., а после ее окончания там оставалось 12 839,8 тыс. В то же время такой высококвалифицированный и авторитетный научный коллектив, как Институт военной истории Министерства обороны РФ, еще в 1994–1999 гг. выпустил подробнейшие статистические сборники по боевому и численному составу Вооруженных сил СССР в 1941–1945 гг. Из них можно узнать, что на самом деле в канун войны там числилось 4629,5 тыс. чел., а сразу после Победы над Германией, к началу июня 1945 г., – 11 999,1 тыс., включая 10 549,9 тыс. в строю, 1046,0 тыс. на излечении в госпиталях и 403,2 тыс. в формированиях других ведомств, состоявших на довольствии в НКО[211].

Эти цифры используются в балансе использования людских ресурсов, мобилизованных в годы Великой Отечественной войны. Причем они туда входят не просто так, ведь разница между ними самым непосредственным образом отражается на величине безвозвратных потерь советских военнослужащих за этот период. Чем эта разница больше, тем меньше становится величина убыли в результате боевых действий. И если по вполне достоверным сведениям Института военной истории она составляла 7369,6 тыс. чел., то коллектив Г.Ф. Кривошеева без всяких объяснений или ссылок на какие-то другие источники превратил ее в 8012,9 тыс.