Слушающие - Джеймс Ганн

- Ну как? - спросил Томас и сам вздрогнул, услышав гулкое эхо. - Что вы скажете о "словах человека, вернувшихся к нему"?

- Сволочь! - произнес Митчелл.

- "On doit se regarder soi-meme un fort long temps, произнес Макдональд, - avant quie de songer a commander les gens".

- Что он сказал? - спросил Митчелл у Томаса.

- Это цитата из "Мизантропа" Мольера, о том, что нельзя судить других, пока не изучишь как следует самого себя, ответил Томас.

Митчелл пожал плечами.

- Я хорошо изучил его, - сказал он.

- Ты уверен, что мы идем правильно? - спросил Макдональд.

- Юдит говорила, что сюда, - ответил Митчелл.

Коридор закончился залом. Огромные гидравлические домкраты лесом поршней подпирали свод. Посредине находилась металлическая клетка, внутри которой был пульт управления со множеством рычагов, реостатов и огромных клавишей, покрашенных в красный и зеленый цвет. Клетка была заперта, зал пуст, и только их шаги нарушали его тишину.

- Колдовство, - уважительно заметил Макдональд.

- Сукин сын, - ответил Митчелл. - Похоже, сейчас туда.

Он повел их мимо главного пульта, через другой коридор к покрашенной серой краской двери, в которую легонько постучал. Не получив ответа, постучал сильнее, и дверь приоткрылась на сантиметр.

- Юдит? - спросил он.

- Билл?

Дверь раскрылась шире. Девушка выскользнула в коридор, протянула руку Митчеллу.

- Билл!

Она была маленькая и гибкая, с черными волосами и огромными черными глазами, такими черными, словно в них были одни только зрачки, Митчелл понимал, что красивой ее не назовешь, может, все дело было во впечатлении, которое производили на него эти ее большие зрачки. Он мог трезво подходить к этому вопросу - его тянуло к ней, к этой единственной женщине на свете, и для него она была прекрасна.

Он пожал ей руку вместо приветственного поцелуя - Юдит не любила демонстрировать свои чувства. Митчелл называл это результатом пуританского воспитания.

- Старый негодяй дома? - спросил он.

- Билл! - укоризненно сказала она. - Он же мой отец! Он дома, отдыхает. Эти проповеди дорого обходятся ему.

- Это мистер Макдональд, - представил Митчелл. - Он возглавляет Программу.

- Божечкм! - воскликнула Юдит. - Какая честь...

Она казалась по-настоящему взволнованной.

- А это мистер Томас, - продолжал Митчелл. - Мой шеф.

- Сослуживец, - уточнил Томас.

- Юдит Джонс, - представил Митчелл. - Моя невеста.

- Ну, Билл, - протянула она, - это не совсем так.

Они разговаривали тихо, как заговорщики, и голоса их звучали странно из-за эха в коридоре. Митчеллу казалось, что он играет роль в пьесе, в которой персонажи пытаются общаться через бесконечные пещеры, множащие эхо.

- Ваш отец знает, что мы пришли с ним повидаться? - спросил Макдональд.

Юдит покачала головой.

- Его бы уже не было здесь, если бы он знал. Он не любит встречаться с людьми. Не любит людей, которые чего-то хотят от него, которые хотят поспорить с ним. Он говорит, что у него нет времени, но, если честно, просто не любит этого.

- И что, мы так просто ворвемся к нему? - спросил Макдональд.

Юдит помрачнела, словно готовясь к чему-то неприятному.

- Я вас представлю. Постарайтесь его... не волновать. Она направилась к двери, но вдруг обернулась. - И не обращайте внимания, если он покажется вам невежливым. На самом деле все не так: он делает это ради самообороны. Она скользнула внутрь, оставив дверь приоткрытой.

- Отец, - услышал Митчелл ее голос, - какие-то люди пришли повидаться с тобой.

Прежде чем отец успел что-либо сказать, Юдит быстро открыла дверь.

- Это мистер Макдональд, - сказала она. - Он руководит Программой. И мистер Томас, он работает с Биллом Митчеллом. Ты помнишь Билла?

На старом металлическом стуле у старого туалетного столика с зеркалом сидел мужчина, выглядевший настолько старым, что годился Макдональду в отцы. Волосы его были снежно-белыми, лицо покрывали морщины. Черные, как у Юдит, глаза вспыхнули при виде пришельцев, но огонь в них тут же погас, словно захлопнулась дверь, и старик опустил взгляд.

- Я помню Митчелла, - произнес он. Голос у него был утомленный, старческий, призрак того голоса, что наполнял стадион над ними. - Я помню этого вульгарного богохульника, атеиста, насмехающегося над верой других, распутника с моралью гориллы. А еще я помню, что запретил тебе встречаться с ним. Остальных я тоже не желаю видеть...

- Мистер Джонс... - начал Макдональд.

- Убирайтесь! - отрезал старик.

- Мы оба старые люди, мистер Джонс... - начал Макдональд.

- Иеремия, - поправил старец.

- Мистер Иеремия...

- Хватит просто Иеремии, а Иеремия не разговаривает с атеистами...

- Я ученый...

- Атеист.

- ...и хотел бы поговорить о Послании.

- Я слышал его.

- Напрямую?

- Я услышал его от Бога, - хрипло сказал старик. - Вы слышали его более прямо, чем я?

- Вы услышали его до того, как оно было принято Программой, или после? - спросил Макдональд.

Иеремия со вздохом откинулся на спинку стула.

- Прощайте, мистер Макдональд. Вы хотите поймать меня...

- Я хочу поговорить с вами...

- Я говорю о Послании, но не о том, которое вы принимаете у себя в совершенно непонятном виде. Послание - мое послание - идет от Бога и говорит о вашем Послании. А ваше от Бога?

- Возможно, - сказал Макдональд.

Иеремия - он уже поворачивался к ним спиной - замер и пристально посмотрел на Макдональда. Митчелл тоже.

- Я не знаю, от кого оно, - сказал Макдональд. - Возможно, и от Бога.

- Но вы сами так не считаете, - заметил Иеремия.

- Нет, - согласился Макдональд. - Но утверждать не берусь. Мне не было такого откровения, как вам. Моя мысль открыта, а ваша?

- Не заперта мысль, открытая для правды, а не лжи, - сказал Иеремия. - Значит, вы не прочли свое Послание?

- Не прочли, - признал Макдональд.

- Когда вы его прочтете, - сказал Иеремия, жестом выпроваживая их, - тогда и приходите говорить со мной.

- Но если... когда мы его прочтем, вы приедете к нам?

Черные зрачки Иеремии пытались заглянуть Макдональду в душу.

- Прежде чем вы объявите его всем остальным?

- Да.

- Приеду. - Белая ладонь, поднялась, чтобы поддержать голову, опускавшуюся ей навстречу. Гости не шевелились, и Иеремия поднял взгляд.

- Чего вы хотите от меня? - устало спросил он.

- Ваши публичные богослужения настраивают людей против Программы, - сказал Макдональд.

В черных глазах замерцали огоньки.

- Я возглашаю истину.

- Ваша истина создает атмосферу, в которой люди могут закрыть Программу, помешать нам прочесть Послание, запретить нам дальнейшее прослушивание.

- Я возглашаю истину, - повторил Иеремия. - Мы одни, и этого ничто не изменит. То, что произойдет, когда люди узнают правду, находится в руках Бога.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});