Меч Ронина - Диана Удовиченко

– А где запечатывают духов?

– О, где угодно, – порадовал монах. – Например, ты видел драконье дерево перед храмом? Оно тоже обтянуто симэнава. Это означает, что в дереве запечатан дух.

– Что будет, если снять веревку? – поинтересовался Сенкевич.

– Молитвы, написанные на ней, перестанут действовать, и дракон вырвется на свободу.

– Дракон?..

– Недаром же дерево называется драконьим. Шесть миллионов лет назад великий дух Мао-сон спустился на Землю, чтобы спасти человечество. Тогда миром правил ужасный дракон. Мао-сон запечатал его в этом дереве.

Выходило, что дереву шесть миллионов лет? Сенкевич в такое поверить не мог. Но если это было правдой, страшно представить, какой силой должно обладать существо, если для его усмирения понадобился какой-то великий дух. Выпускать дракона Сенкевич передумал.

– Где еще запечатываются духи?

– В любом предмете. В дереве. В кусте. В доме. Нельзя замыкать их только в животном и в человеке. Иначе дух завладеет ими.

Сенкевич вспомнил криптомерии. На них тоже висела рисовая веревка.

– В криптомериях тоже кто-то запечатан?

– Да. Бог.

– Его-то за что?

– Чтобы люди не беспокоили, – непонятно ответил Одзе.

– Ты так легко рассказываешь об этом, – удивился Сенкевич. – Что, если кто-нибудь захочет освободить дракона или бога?

Одзе рассмеялся, показывая удивительно белые и крепкие для его возраста зубы:

– Но о сущностях, запечатанных в Курама-дэра, знает всякий. Легендам о них многие тысячи лет, они передаются из поколения в поколение. И ни один человек не захочет распечатать их, потому что это ввергнет мир в хаос.

Должны были существовать духи и попроще. С мощными сущностями храма Сенкевич решил не связываться и задал давно мучивший его вопрос, в котором самостоятельно так и не разобрался:

– Чем дух отличается от бога или демона?

– И боги, и демоны – все они духи. Все сущее, чего обычный человек не может видеть, – мир духов. Одни из них сильнее, другие слабее.

– Но в чем разница между богом и демоном? – настаивал Сенкевич.

– Ни в чем, – пожал плечами монах. – Люди сами выбирают себе богов и демонов.

– Разве одни не творят добро, а другие зло?

– Не бывает абсолютно злых или добрых духов. Так же, как и людей. В каждом есть и то и другое.

Кажется, Сенкевич начинал понимать. Здесь, в этой сложной, загадочной Японии, все было устроено совсем по-другому. Мир не делился на черное и белое. В средневековой Европе все просто: есть один бог, он – абсолютное добро, есть дьявол и демоны, они олицетворяют собою зло. Соответственно, энергия у нечисти черная, и определить ее легко. А с японскими сущностями все намного труднее. Теперь Сенкевич подозревал, что разноцветные облака, которые он видел над Эдо во время медитации, – и есть скопления энергии духов.

Получалось, что на земле существовал параллельный мир – мир духов, невидимых человеческому глазу. Но тогда откуда страшные сказки и легенды?

– Все духи невидимы?

– Нет, они могут принимать зримую форму. Но лишь когда им этого хочется. Это те, кто питается человеческим страхом. Остальные же прячутся в своем мире, оставаясь бестелесными. Зачем им показываться людям?

– И только годами медитаций и молитв можно достичь умения видеть их? – еще раз уточнил Сенкевич.

– Есть люди, которые рождаются со способностью видеть незримое другим. Еще этот дар можно получить от сильного духа в подарок.

«Замкнутый круг, – подумал Сенкевич. – Умение видеть духов надо получить от невидимого духа. Но как его найти? А если даже демону или богу вздумается показаться, как с ним справиться, когда принимать материальную форму могут только сильнейшие?

Но, по крайней мере, он разобрался в сложной классификации японской нечисти и понял, как выглядит исходящая от нее энергия. Для первого дня уже много. Сенкевич решил изрядно перелопатить монастырскую библиотеку – вдруг да найдутся точные инструкции по работе с духами?

Дан

Веселый дом выглядел весьма ухоженным и был окружен пышным садом. К крыльцу вела вымощенная камнем дорожка, по обе стороны которой благоухали цветущие кусты. Дан решительно зашагал по аллее, поднялся, постучал в дверь. Ему открыл здоровенный охранник, подозрительно осмотрел пыльную небогатую одежду, процедил:

– Госпожа не принимает.

Дану очень не понравился тон мужика. Кем бы ни была загадочная госпожа, его такой ответ не устраивал. Карасу больно вцепился когтями в плечо, намекая, что неплохо бы прибегнуть к дипломатии. Дан попытался:

– Мне нужно увидеть Кумико. Есть у вас такая девушка? Я заплачу.

В доказательство предъявил серебряную монету. Охранник презрительно скривил жирную рожу:

– Это дом для важных господ. Ступай отсюда к рынку. Там заведения для таких, как ты. – И попытался захлопнуть дверь.

Дан подставил ногу, одновременно поднес острие вакидзаси к горлу здоровяка. Тот сразу подрастерял весь боевой задор.

– Где Кумико? – тихо и раздельно проговорил Дан.

Охранник только разевал рот, как рыба, вынутая из воды. Поняв, что сейчас парень придет в себя и разорется, Дан саданул его в солнечное сплетение, подождал, когда тот согнется пополам, толкнул назад, освобождая дорогу. Вошел, для надежности ударил еще сверху, по затылку. Охранник свалился мешком и затих. Дан огляделся. Он стоял в небольшой прихожей, отделенной от остального дома несколькими дверями-задвижками.

– Не могу осуждать тебя, Акира, – светски заметил тэнгу. – Никогда не любил грубого обращения. Однако к нам бегут еще двое.

С улицы в дом ворвались еще два охранника с дубинами. Дан выхватил катану, принял боевую стойку. Он не ожидал, что веселый дом так хорошо охраняется. Кровавая резня в борделе не входила в его планы, ну да что поделаешь…

– Оставьте его, – вдруг произнес нежный голосок.

Одна из дверей отодвинулась, в прихожую шагнула хрупкая девушка. Яркое кимоно, размалеванное лицо, высокая прическа – именно так Дан представлял себе гейш. Кумико, подсказала память Акира. Вот она, Кумико. Наконец он дошел, нашел любимую…

На мгновение в нем обострились чувства самурая, и Дан увидел девушку глазами влюбленного. Она была прекрасна, нежна и свежа, словно окружена невидимой дымкой, которая делала ее самым восхитительным существом на свете. Он мысленно встряхнулся, отогнал романтический флер. И тогда увидел Настю…

Уголки накрашенных алым губ едва заметно приподнялись, узкий черный глаз подмигнул. Дан сразу успокоился. Вид у подруги, конечно, был странный и непривычный, но несчастной она не выглядела.

– Но, Кумико-сан… – кланяясь, возразил охранник. – Он недостоин…

Настя строптиво вздернула голову:

– Разве ты здесь определяешь, кто из гостей достоин внимания? Разве за это я тебе плачу?

Мужчина низко поклонился:

– Прости, Кумико-сан.

Настя повелительным жестом отпустила его.

– Входи, доблестный ронин, – пропела она сладко. – Отдохни в приятном обществе, выпей сакэ, послушай нежные звуки сямисэна.

– Полечу охотиться, – едва слышно проскрипел на ухо Карасу. – Вижу, Акира, тебе пока не нужна моя помощь.

Дан приоткрыл дверь, выпустил ворона, сам послушно двинулся за подругой, решив, что это ее игра и надо подчиняться. В просторной комнате сидели несколько мужчин, их окружали размалеванные гейши. Одна из девушек наигрывала на сямисэне, пела тоненьким голоском. По знаку Насти слуга подал Дану чашку, налил сакэ.

Подруга уселась рядом, незаметно подмигнула ему, кокетливо обмахнулась веером, затеяла весьма куртуазную беседу – в общем, всем видом показывала, как ей понравился залетный ронин. Дан старательно подыгрывал.

Они просидели в гостиной около часа, потом Настя поднялась, томно проговорила:

– Я согласна уединиться с вами, Акира-сан.

Дан пошел за нею, ощущая на себе злобно-завистливые взгляды мужчин.

– Все правила из-за тебя нарушила, – по-русски прошипела Настя, когда они оказались в отдельной комнате. – Теперь подумают, что я доступна и неразборчива.

– Это, конечно, серьезный удар по репутации гейши, – согласился Дан. – На самом-то деле они только молятся с утра до вечера и не подпускают к себе мужиков.

– Много ты понимаешь! – обиделась подруга.

– Ты лучше скажи: у тебя неприятностей с хозяевами не будет?

– Хозяйка здесь я, – удивила его Настя.

Дан не стал задавать вопросов, но по его взгляду девушка все поняла. Заявила обиженно:

– Это не то, что ты думаешь! Ни с кем я не спала. Все заработала исключительно умом и красотой.

Дан пожал плечами в знак того, что не хочет обсуждать щекотливую тему. Но выражение лица у него было исключительно скептическое.

– Ну, как тебе? – с печалью в голосе спросила Настя.

Она медленно покрутилась, позволяя рассмотреть себя со всех сторон.

У Дана ее новая ипостась особого восторга не вызывала. Плоское лицо, замазанное белым, начерненные зубы, узкие щелочки глаз, тонкие губы, накрашенные кроваво-красной помадой, тройная хала прически, размером больше головы. В волосах понатыканы цветы – не женщина, а клумба какая-то. Теперь Настя была маленькой, щуплой и квадратной, грудь отсутствовала как явление, накладки в виде банта на спине не компенсировали некрасивость задницы, и даже шелк кимоно не в состоянии был скрыть кривизну ног. Дан отвел взгляд и, как ему показалось, очень дипломатично промолчал. Он забыл, что в любом образе характер подруги остается неизменным.