Кукла в чужих руках - Наталия Владимировна Алексеева

мой взгляд, Миша обернулся.

— До сих пор вещи разложить не могу! Родители злятся! — он усмехнулся и кивнул: — Ты чего, Соник? — Потом сгреб пятерней челку. — Ты меня смущаешь!

Но было непохоже, чтобы Миша смущался. Скорее — наоборот. Он поднялся, распрямил плечи и шагнул ко мне.

— Извини. — Я не отводила глаза, потому что его фигура — плечи, ямка над грудиной, ключицы, вполне заметный рельеф мышц рук и живота — доставляла мне эстетическое удовольствие, и хотелось смотреть еще и еще. — Ты похож на модель. — У меня загорелись щеки. Сразу стало неловко, и, отступив, я прислонилась к стене. — Не на фотомодель… Хотя да, ты мог бы… ну ты понимаешь… На модель, которые художникам позируют… — От волнения все мысли смешались, а название вылетело из головы. — Натурщика!

— Ты ведь рисуешь, Соник. Тебе виднее, — сказал он так проникновенно, что у меня мурашки по спине побежали и вспотели ладони.

Он подошел совсем близко и оперся рукой о стену, оставляя мне возможность сбежать. Но я ею не воспользовалась, а только подняла голову и заглянула в его асфальтово-ледяные глаза. И тогда он потянулся ко мне.

Целоваться с ним было приятно, и я не стала прикидываться, что не желаю этого делать. Его поцелуй отличался ото всех немногочисленных и неумелых, которые мне довелось испытать. Я обняла Мишу за шею, зарылась пальцами во влажные волосы. Его рука скользнула мне за спину. Но едва его объятия нарушили границу пристойного поведения и пальцы потянули застежку на моей спине, как зазвучал сигнал домофона, и мы распались, как половинки рассеченного яблока. Миша чертыхнулся и схватил свою мокрую рубашку. Пока он пытался застегнуть пуговицы, домофон заунывно пиликал.

— Открой, — посоветовала я, — там же еще на лифте подниматься. Успеешь.

Он перестал суетиться, весело подмигнул мне и нажал на кнопку. Потом обнял меня за плечи и увлек на кухню. Усадил на кожаный диван и включил огромный телевизор на стене. Перебросил мне в руки пульт и набрал воды в чайник.

Когда входная дверь открылась, чайник пускал пар, на столе стояла банка клубничного варенья и лежала запечатанная коробка шоколадных конфет. Я переключала каналы телевизора, а Миша, облокотясь о барную стойку, листал какой-то журнал.

— Мишаня, я пришла! — раздался женский голос. — У нас гости?

И тут же на кухню вошла женщина. На черном плаще россыпью блестели капельки дождя. Короткие светлые волосы обрамляли четкий овал лица. А глаза, такие же темно-серые, как у сына, но без ледяных лужиц смотрели на меня настороженно. Тревожно так смотрели, будто в ее дом проник вражеский лазутчик или ворвался судебный пристав.

— Здравствуйте, — кивнула я и отложила пульт.

— Мама, это — Соня!

— А я уж решила, что к нам в гости один из Мишкиных приятелей заскочил — куртка в коридоре совсем мальчишеская. А это, значит, Соня… м-м-м… Очень приятно, — сказала она, но мне показалось, что это неправда. — Учитесь в одном классе?

— В одной школе. — Я состроила невинное лицо.

— Вместе над проектом работаем, — пояснил Миша, — новогодним.

— Не рано ли?

Она пронзила сына взглядом, поджала губы и вышла. Я безмолвно задала вопрос: «Что не так?», Миша в ответ сделал жест, что всё в порядке, мол, не обращай внимания. Мы закончили свою пантомиму, потому что она вернулась и села рядом со мной. Через несколько минут напряженного молчания я поднялась:

— Мне пора.

— До свидания, — холодно попрощалась Мишина мама.

Миша вышел следом за мной, и мы отправились на улицу. Геру он взял с собой. Пес больше не скулил и не дрожал, но ко мне не приближался. Бегал по газонам, занимаясь своими собачьими делами. А мы с Мишей шли по узкой мостовой, соприкасаясь кончиками пальцев. От нежного чувства близости меня оторвал негромкий оклик из-за спины:

— Привет, Куколка!

Я оглянулась. За нами в сопровождении Рафика шла Лина. Та девушка, которая угощала меня айриш-кофе в коммуналке у Салима. Мы поравнялись, она притормозила, и я тоже остановилась.

— Почему ты не заходишь, Куколка? — томно проворковала Лина и быстрым взглядом оценила моего спутника.

— Времени не было.

— Ты же обещала! — воскликнула она.

Лина доверительно положила тонкие пальцы на рукав моей куртки. Серые глаза ее смотрели вкрадчиво и, казалось, хранили секрет, поведать о котором могли только мне. Рафик стоял и, ухмыляясь, таращился сверху вниз. Миша коротко свистнул, и Гера подлетел к его ноге. Рафик уважительно скривился и отступил на шаг.

— Хорошо, зайду, — согласилась я, лишь бы поскорее отвязаться от них.

Лина отпустила рукав, и я зашагала дальше, увлекая Мишу за собой. Возле чугунной решетки, отделяющей наш двор от проспекта, мы остановились.

— Не провожай меня, тут рядом.

Мне совсем не хотелось, чтобы Миша видел наш двор, а тем более пропахший сыростью подъезд. А о том, чтобы когда-нибудь пригласить его в квартиру, я и подумать не смела!

— Как скажешь, Соник! — Он привлек меня к себе и поцеловал. Без вопросительных взглядов и нерешительных колебаний — просто потянул за отвороты куртки и поцеловал. А потом прошептал, согревая щеку теплым дыханием: — Увидимся в субботу?

Следующие несколько минут я стояла, прижавшись спиной к чугунной решетке, провожала его глазами и предвкушала наше скорое свидание. А Миша уходил по проспекту и ни разу не оглянулся. Возле его ног бежал пес, над головой неслись облака, под его кроссовками блестели вечерним солнцем лужи.

Одухотворенная романтическим настроением, я повернулась, чтобы идти домой, как вдруг кто-то крепко схватил меня сзади за куртку.

— Куколка!

Это снова была Лина. Она стояла и широко улыбалась. За ее спиной, как телохранитель, маячил Рафик.

— Соня, нехорошо обманывать! Я тебя так ждала!

— Я не хотела вас обманывать…

— Но-но-но! — Она покрутила тонким пальчиком перед моим носом. — Говори мне «ты»! Мы ведь с тобой подружки теперь. А пойдем ко мне сейчас?

— Я не знаю…

Идти не хотелось, но она так ловко окрутила меня, что я уже шла с ней под руку в проходной двор. Рафик тащился позади. Я снова оказалась в подъезде, пропахшем мочой, а затем в квартире на первом этаже.

— Раздевайся, Куколка, — предложила Лина, а Рафик за спиной глумливо хмыкнул и услужливо потянул куртку с моих плеч.

Я испуганно скинула ее, оставив в его лапах, и поспешила за Линой. В этот раз она провела меня в другую комнату. Почти все пространство занимала огромная кровать, покрытая бордовым пледом. Лина подтолкнула меня и, не удержавшись, я села на плюшевую ткань. Сама Лина опустилась рядом.

— Вы хотите, чтобы я вас нарисовала? — начала я, озираясь. — Но у меня с собой ничего нет…

— Послушай, Сонечка,