Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой - Борис Соколов

Справедливости ради необходимо подчеркнуть, что Гитлер зря приписывал только евреям специфические методы политического манипулирования. Подобным образом работали как евреи, так и чистокровные арийцы.

Гитлер легко свел возможности конкурирующих политических сил, управляющих общественным мнением. С первых же дней своего господства национал-социалисты упразднили свободу слова. Уже 4 октября 1933 года был принят «Имперский закон о главных редакторах», провозгласивший прессу «государственным средством просвещения и воспитания». Девять лет спустя, 22 февраля 1942 года, Гитлер с нескрываемым удовлетворением отмечал результаты действия этого и других, аналогичных по духу, законов: «Мы покончили с представлением о том, что свобода в государстве — это когда каждый может говорить все, что в голову взбредет. Свыше половины немецких газет в руках у Амана (президента имперской палаты печати и однополчанина Гитлера. — Б. С.). Стоит мне позвонить Лоренцу (представителю имперского фюрера печати в ставке. — Б. С.) и в нескольких словах высказать ему свою точку зрения, как уже на следующий день в час дня она будет опубликована в каждой немецкой газете».

В период нацистской диктатуры в Германии существо-нал культ «образцовой германской семьи», которая мыслилась прежде всего как средство для укрепления мировых позиций германской расы. Гитлер в книге «Моя борьба» утверждал: «Семья не является самоцелью, а служит более высокой задаче: увеличению и сохранению человеческого рода и расы. Именно в этом состоит смысл семьи и ее задача». Главный смысл человеческой жизни фюрер видел в продолжении рода, в увеличении числа «расово полноценных» человеческих особей. В 1941 году он прямо говорил, что лучшим состоянием человеческого духа он считает такое состояние, когда «каждый знает, что он живет и умирает только ради сохранения своего биологического вида».

Гитлер и НСДАП исповедовали принципы социального дарвинизма. Германская империя призвана была доказать свое право на существование или погибнуть. В книге «Моя борьба» читаем о примате биологического над экономическим как идеале национал-социалистического миропорядка: «Никогда еще в истории ни одно государство не было создано мирной хозяйственной деятельностью; государства всегда создавались только благодаря инстинкту сохранения вида, независимо от того, определялся ли этот инстинкт героической добродетелью или хитрым коварством; в первом случае получались арийские государства труда и культуры, во втором случае — еврейские паразитарные колонии. Как только у того или другого народа или государства берут верх чисто хозяйственные мотивы, результат получается только тот, что само хозяйство становится причиной подчинения и подавления этого народа».

На первый план общественного устройства Гитлер выдвигал расовый (биологический) компонент и закономерно призывал сохранять физическое здоровье нации. Поощрялось все то, что было направлено на продолжение рода, преследовалось все то, что затрудняло воспроизводство новых поколений «расово полноценных» человеческих особей. Поэтому нацисты жестоко преследовали гомосексуалистов и объявили преступлением браки и внебрачные половые связи «арийцев» и «неарийцев». Под лозунгом борьбы с сифилисом Гитлер требовал беспощадных мер в отношении проституции и особого разрешения на ранний брак (дабы как-то пресечь стремление молодых людей к добрачному сексу).

В книге «Моя борьба» прямо говорилось: «Брак не является самоцелью. Он должен служить более высокой цели — размножению и сохранению вида и расы». Вместе с тем, по убеждению фюрера, «чрезмерный перевес духовного развития и пренебрежение развитием физическим зачастую приводят уже в ранней молодости к преждевременному пробуждению половых представлений. Юноша, который закаляет свое тело спортом, приобретает железную силу, и в то же время его чувственные потребности меньше, нежели у того, кто питается только духовной пищей, сидит только над книгами». Поэтому в Третьем Рейхе спорту отдавалось предпочтение перед книгами. Государство старалось регламентировать брак, и поощрялись только те отношения полов, которые были направлены на продолжение рода. Свободный секс, наоборот, подавлялся, поскольку в нем была серьезная угроза для выживания нации, а значит, и для государства в целом.

Также и в «Застольных беседах» фюрер утверждал: «Брак как основа семьи есть залог жизни и будущего народа. Сохранение в чистоте его устоев есть нравственный долг. Офицер, который уже в силу своего знания и положения является представителем руководящего слоя, через безупречное поведение обязан стать как бы эталоном нравственности и стремиться претворить в жизнь этот принцип в своей семье. Прелюбодеяние и разрушение чужой семьи есть осквернение чести, а измену собственной жене следует в общем и целом дополнительно квалифицировать как вероломство. Измена жены обязывает супруга во имя защиты чести своего дома призвать обидчика к ответу».

Фюрер также настаивал на том, что «брак не является институтом, созданным лишь для совместных развлечений супругов или проистекающим лишь из взаимной переписки; он представляет собой лишь разделение обязанностей, когда задача мужа — борьба за карьеру в избранной профессии, а задача жены — поддерживать порядок в доме, ибо дом — это опора в борьбе за выживание. А под порядком в доме понимается поддержание определенного культурного уровня, с одной стороны, и практическое ведение хозяйства — с другой».

В книге «Моя борьба» Гитлер также сформулировал принцип политики национал-социалистов в сфере образования: «Народное государство будет видеть свою главную задачу не в том, чтобы накачивать наших детей возможно большим количеством «знаний», а прежде всего в том, чтобы вырастить вполне здоровых людей. Лишь во вторую очередь мы будем думать о развитии духовных способностей. Но и здесь мы будем прежде всего думать о том, чтобы развить у нашей молодежи характер, волю, силу, решимость, а в сочетании с этим будем систематически работать над тем, чтобы развить в ней чувство ответственности. Лишь в последнюю очередь будем мы думать о чисто школьном образовании».

Государство рассматривалось национал-социалистами только как средство борьбы за выживание нации. Гитлер верил, что германский народ биологически сильнейший в мире. Потому он и отважился вступить во Вторую мировую войну против явно превосходящей Германию по силам и средствам коалиции. Фюрер надеялся, что у народов, ему противостоявших, не окажется достаточной воли к сопротивлению. В этом его убеждала политика «умиротворения» со стороны Англии и Франции. Гитлер утверждал: «Если государство не имеет силы организовать борьбу за здоровье народа, оно тем самым лишается права на существование в этом мире, который представляет собой мир борьбы». Фюрер также надеялся, что германский гений создаст самые совершенные средства борьбы, германский солдат на фронте окажется самым стойким и умелым бойцом, а германские генералы под его руководством окажутся самыми лучшими полководцами.

Еще в книге «Моя борьба» Гитлер писал: «Любая попытка побороть определенную идею силою оружия потерпит поражение, если только борьба против упомянутой идеи сама не примет форму наступательной борьбы за новое миросозерцание. Только если против одного миросозерцания в идейном всеоружии выступает другое миросозерцание, насилие сыграет решающую роль и принесет пользу той стороне, которая сумеет его применить с максимальной беспощадностью и длительностью».

Новое мировоззрение, способное побороть идеи, движущие иными нациями, по мысли Гитлера, может выработать только биологически здоровый, полный молодых сил народ. В книге «Моя борьба» фюрер писал: «Наш боевой клич становится сигналом, собирающим в наши ряды все, что есть сильного. Именно величие целей отпугивает мелких людей... но зато под наши знамена собираются все действительно боевые натуры... Если на одной стороне мы видим концентрацию высшей энергии и решимости, а на другой стороне — широкие массы равнодушных, то небольшое меньшинство, собравшееся в первом лагере, всегда одержит верх над громадным большинством, оставшимся во втором лагере. Мировую историю делает меньшинство, раз только в этом численном меньшинстве воплотились большая воля и большая решимость.

Громадность задач, которые мы себе ставим, в глазах многих затрудняет нашу победу; на деле же именно в этом заложена наша победа. В величии и трудностях нашей задачи как раз и заложено то, что в нашем лагере соберутся только лучшие бойцы. Именно в этом подборе гарантия нашего успеха».

Смешение представителей высшей расы с представителями низших рас теоретики нацизма находили преступным, поскольку это вело к физическому и умственному регрессу, снижению уровня более высокой расы. А высшей расе суждено было господствовать над миром. В книге «Моя борьба» читаем: «Всякое расовое смешение раньше или позже неизбежно приводит к гибели того потомства, которое получилось в результате смешения, если только более высокая раса, вступавшая в смешение, хотя бы частично сохранилась в чистом виде на земле. Лишь и том случае, если и более высокая раса вся до конца участвует в смешении, исчезнет опасность для потомства».