Любовное кружево - Гермина Блэк

Поэтому ей было приятно, когда миссис Морнингтон сказала, что позвонила Гиффорду и тот принял предложение составить ей компанию.

Оливия была убеждена, что его присутствие на спектакле придаст ей ту же уверенность в себе, что была и в клинике, и в доме для выздоравливающих. Она не сомневалась, что в присутствии человека, от которого так много зависело в ее судьбе, все должно пройти благополучно.

Хотя первое представление «Очарования» имело оглушительный успех, его продюсер и постановщик, казалось, не был уверен, что артисты в состоянии повторить этот триумф. Боясь, что придется работать всю субботу, все с чувством огромного облегчения узнали, что наставник неожиданно должен лететь в Париж и вернется только в понедельник вечером. Полноценные репетиции состоятся во вторник и среду, а в четверг — второй спектакль.

Тем не менее приказ был один — точить когти, иными словами — не прекращать репетировать индивидуально. Стефен буквально кипел от ярости и только благодаря легкому толчку Оливии удержался от язвительных комментариев по поводу того, что, однажды разрушив «великую работу» маэстро, они только спасутся от дальнейшего погружения в трясину.

Когда они уже покинули театр, партнер Оливии все еще полыхал гневом. Такого, как сейчас, не было и не могло быть при «сэре Джимми»! Он хотел как лучше, а что получилось? О чем «они» только думали, приглашая на место человека, который своими руками создал современный английский балет, Ивана Дуброски?

— С вами-то все в порядке, — добавил он довольно язвительно. — Вы для него — свет в окошке, открытие века, а все потому, что он вообразил, будто сам нашел вас, — словно у вас ничего не было за плечами до того момента, как он вас увидел.

Возвращаясь домой в такси, Оливия настроилась максимально использовать возникшую передышку для отдыха. Теперь она просто с нетерпением ждала пятницы. Как приятно будет побеседовать с таким здравомыслящим и доброжелательным человеком, как Гиффорд Хардинг!

Гиффорд пришел на десять минут раньше назначенного своим гостьям времени. Толпы людей вваливались в двери отеля, растекаясь в двух направлениях: одни шли в ресторан, другие — в американский бар.

Но ни в половину седьмого, ни через десять минут те, кого он ждал, не появились.

Столик он заказал заранее и теперь думал, не стоит ли пойти в зал, чтобы предупредить, что его гости задерживаются, но в этот момент крутящаяся дверь выпустила из своей ниши Оливию.

Минутой раньше он еще порадовался за себя, что абсолютно не волнуется. Но при виде этой тоненькой, изящной фигурки, которая остановилась, оглядываясь, сердце ухнуло и часто забилось.

Она была в длинном платье из шелковистой розовой материи с высоким воротником по последней моде и длинными рукавами. Коротко остриженные темные локоны, обрамляющие милое лицо, и огромные золотисто-карие глаза придавали Оливии вид бесконечно юной и в то же время исключительно серьезной молодой женщины.

Направляясь к ней, Гиффорду пришлось пропустить большую группу людей, покидающих отель. Он видел, как взволнованно оглядывается девушка, не находя его глазами, и поспешил подойти.

— Ой! — воскликнула она, просветлев лицом. — А я уж думала, вдруг вы ждете нас у подъезда. По крайней мере, так считала миссис Морнингтон. Прошу прощения за опоздание, но у нас дома возникла небольшая проблема…

— Ничего страшного, я надеюсь? А где миссис Морнингтон?

— Мне очень жаль, но, боюсь, она не сможет прийти. Нет-нет, с ней все в порядке. Неприятность случилась с бедняжкой Дэнверс: она упала с лестницы! Похоже, она полезла достать какой-то ящик с верхней полки шкафа, потеряла равновесие и упала, сильно повредив колено. Тетушка послала за нашим домашним доктором, который сказал, что Дэнверс, которая по весу отнюдь не цыпленок, еще и ударилась головой, но все кости целы. Как бы то ни было, он прописал постельный режим. Миссис Морнингтон, несмотря на ее бурные протесты, отказалась оставлять ее дома одну. Я пыталась вам позвонить, — добавила Оливия, — но никто не отвечал.

— Моя домоправительница тоже получила выходной. Но вы же не хотите сказать, что собирались бросить меня ужинать в гордом одиночестве?

— Нет, я просто хотела сообщить, что могу опоздать, к тому же движение на улицах сейчас просто ужасное.

— Ничего страшного. Вы здесь, и мисс Дэнверс пострадала явно не смертельно. — Гиффорд почувствовал прилив бодрости, какого давно уже не испытывал. Она была рядом, и все глупости относительно того, что он сможет обойтись без нее, моментально улетучились.

Спустя несколько минут они устроились за своим столиком и заказали аперитив. Слегка сведя брови, Гиффорд посмотрел на свою спутницу:

— У вас сейчас много работы?

— Просто жуть!

— А вам удается отдыхать? — продолжил он, заметив темные круги у нее под глазами, хотя Оливия, собираясь на ужин, тщательно старалась скрыть макияжем предательские знаки усталости.

— Я рано ложусь спать, — ответила она. — У нас были очень напряженные репетиции…

— Вы готовите что-то новенькое?

— Нет-нет. Просто на следующей неделе мы повторяем «Очарование», как вы знаете, и мистер Дуброски хочет внести кое-какие изменения.

— Зачем? По-моему, это совершенство!

— Ах, он стремится к сверхсовершенству! Не думаю, что он когда-нибудь остановится. Впрочем, я уверена, — добавила она торопливо, — если нашему искусству не отдаваться целиком и полностью, то лучше не заниматься им вовсе.

— Хм… Похоже, у этого человека замашки рабовладельца!

— Он не жалеет себя и терпеть не может прохладного отношения к работе у других. Он действительно шлифует каждое наше движение, каждый жест…

Каждый раз, когда подступала усталость, постоянные требования Дуброски «повторить снова», напоминания о том, что она способна на большее, — в целом справедливые, — вызывали у Оливии приступы депрессии. В присутствии балетмейстера энергия его личности еще давала возможность выполнять его приказания; но стоило оказаться вдали от него, как сейчас, и определение «рабовладелец» оказывалось совсем не таким уж далеким от истины.

— Понимаете, я должна быть ему бесконечно благодарна, — честно призналась Оливия, — что он проявил интерес к моему танцу и позволил так быстро вернуться на большую сцену.

Ее фраза только укрепила неприязнь Гиффорда к этому человеку.

— Мне казалось, что вы совсем неплохо танцевали задолго до того, как встретились с ним, — заметил доктор. — Хотя я читал недавно его интервью, где он называет вас своим открытием. Я с этим абсолютно не согласен. Вы способны достичь всего, что хотите, и без помощи этого маленького тирана, изматывающего вас донельзя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});