Миры Роджера Желязны. Том 15 - Роджер Желязны

— Они не пьют, потому что с вином что-то неладно. Посмотрите! Они даже воду принесли с собой!

Амнет, видевший дворцовый водоем после того, как стража поила там лошадей, предпочитал вино. Но остальные за столом обратили внимание на сарацин.

— Может быть, они отравили нас?

— Яд! Именно так!

— Сарацины отравили вино!

— Собаки отравили наши колодцы!

Наблюдая за принцами, Амнет видел, что эти крики проникают даже сквозь их вежливые улыбки.

— Эй! Остановитесь! — воскликнул он, поднимаясь со своего места. — Их пророк строго-настрого запретил им прикасаться к вину, так же как наш Господь запретил прелюбодеяние. Они пьют воду, более привычную для их вкуса. Вот и все.

Пьяные рыцари примолкли и посмотрели на него с недоверием. Некоторые из них, он знал, хотели бы иметь хоть какое-нибудь оправдание, чтобы прирезать сарацинских принцев прямо там, где они сидят. А некоторые охотно включили бы и Томаса Амнета в число зарезанных.

— Ты знаешь их обычаи, Томас, — в конце концов сказал сэр Брор. Тебе можно верить.

Амнет поклонился ему с холодной улыбкой и опустился на свое место. Остальные тамплиеры потянулись за кубками и кружками.

Один из сарацинских принцев поймал его взгляд.

— Спасибо, сеньор, — отчетливо сказал он. Амнет кивнул, в свою очередь глядя на него.

— Я слышал об их пророке, — холодный чистый голос послышался с конца стола. Все вокруг Томаса замерло, как молодая мышь в тени сокола. — Судя по тому, что я слышал, их Мухаммед был погонщиком верблюдов и бродягой, и никем более.

Голос принадлежал Рейнальду де Шатильону. Рыцари за столом беспокойно задвигались. Сидящий рядом Жерар де Ридерфорт положил руку на плечо Рейнальда, но тот стряхнул ее.

— Конечно, у него были видения. И он писал плохие стишки. А почему бы нет? Он пьянствовал почти все время.

Сарацинские принцы прищурились, и Амнет был уверен, что они поняли это издевательство. Однако положение гостей обязывало их хранить молчание.

— Он был никем — конечно, до тех пор, пока не женился на богатой распутнице и не смог предаваться своим капризам и — как ты там сказал, Томас? — прелюбодеянию.

Сарацины впились глазами в Амнета, будто внезапно заподозрили его в том, что он расставил для них ловушку.

— Мой господин, — продолжал Рейнальд, обращаясь теперь к королю Ги, — если бы ты захотел смыть позорное пятно присутствия трупа этого погонщика верблюдов в Святой Земле, я мог бы возглавить поход в Аравию, вырыть его кости и разбросать их по песку, чтобы они проветрились.

Амнет не отрываясь смотрел на принцев. Их глаза сузились до щелочек, белые зубы поблескивали между усами и бородами.

— Кто из рыцарей Ордена тамплиеров присоединится ко мне? — воскликнул Рейнальд.

В ответ на этот вызов раздались нестройные вопли норманнских и французских голосов.

Сарацинские принцы готовы были взорваться, чего и добивался Рейнальд де Шатильон.

— Тьфу на всех христиан! — вскричал один, и оба вскочили из-за стола, опрокинув кубки с красным вином и блюда с едой. Куски пищи полетели на одежду и головы рыцарей.

— Так-то французские господа принимают своих гостей? — спросил второй, адресуя свой вопрос прямо Амнету.

Томас мог только покачать головой и опустил глаза. Сарацины подобрали свои длинные плащи и шагнули из-за стола. Пока они шли к двери в дальнем углу зала, два тамплиера попытались остановить их. Быстрее, чем французы успели среагировать, два кинжала из дамасской стали очутились возле их глоток. Сарацины и тамплиеры повернулись вокруг лезвий, в результате чего принцы оказались ближе к двери. Больше никто не пытался их остановить.

У самой двери один из них задержался.

— Мы знаем этого Рейнальда! — воскликнул он. — Это самозваный принц Антиохии. Пророк отомстит ему.

Выходя, он так хлопнул дверью, что треск прокатился по всему залу. После его ухода воцарилась абсолютная тишина. Внезапно Рейнальд де Шатильон начал смеяться — высоким, чистым, заливистым смехом. Ги, который хмуро наблюдал насмешки над сарацинскими принцами и их уход, расслабился и тоже начал смеяться. Его смех был более низким и богатым оттенками. Теперь смеялись и тамплиеры.

Только Амнет не участвовал в этом. Ему внезапно открылось видение: темное лицо, черные крылья усов, горящие глаза, отыскивающие Томаса Амнета среди прочих.

— Я предоставил тебе, Томас, много поблажек из-за твоих особых способностей, — грохотал на следующее утро Жерар де Ридерфорт из глубины своего кресла. — Не заставляй меня применять власть.

— Я не хотел проявить неуважение. Но вы не можете не учитывать тот вред, который Рейнальд нанес нашему положению в этой стране.

— А как ты оцениваешь это?

— Рейнальд намеренно грубо оскорбил гостей короля Ги. Правила гостеприимства свято соблюдаются этим народом. Пригласить сарацинских принцев во дворец и так глубоко оскорбить их религию — это мог сделать только сумасшедший.

— Томас, у меня раскалывается голова и неприятное ощущение в желудке. Ты побуждаешь меня непонятно к чему. Я ничего не могу для тебя сделать, Ги даже слова не скажет Рейнальду.

— Потому что он боится этого человека.

— По многим причинам. Принц Антиохии грубый и необузданный человек. Ни ты, ни я не осмелимся оскорбить его. Король Ги не захочет… Ну и что ты хочешь от меня?

— Готовьтесь. Готовьте Орден.

— Камень сказал тебе это?

— Нет, не прямо.

— Готовиться к чему?

— К войне.

Файл 03

Стадия куколки

Помни о ней.

Она — забывает.

Прах, наполняющий ее уста,

Исходит из нее.

Помни обо мне.

Я — позабыл тебя:

Я ухожу в самую темную тьму —

Навсегда.

Я позабыл, что когда-то

Рожден был на свет.

Дилан Томас

Регистрационная система отеля «Холидей Халл» рекламировала комнату в Атлантик-Сити как «люкс» и запросила приличную плату вперед, чтобы они могли оценить услугу. Это означало, что санузел — вместо унитаза рядом с кроватью — размещался в отдельном помещении, совмещенном с ванной. В ванну можно было забраться вдвоем, хотя и согнувшись. В комнате не было окон, но голографическое устройство предлагало широкий выбор видов, включая Тадж-Махал, Маттерхорн и безымянные атлантические пляжи, числом 1960. По крайней мере, они не пахли.

Гарден осмотрел электронику: ограниченный доступ, черно-белое изображение, динамик, сломанный предыдущим постояльцем и висящий на одном-единственном оптическом волокне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});