Взгляд со дна - Юлия Александровна Лавряшина

чашке, возвращая к работе:

– Что у нас там с конфликтами? Хотя это я тебе сам расскажу: один произошел совсем недавно. Ну как – с месяц назад. Не с коллегой, с подрядчиком. Каверин заказал новый гараж построить, а строители накосячили. Он отказался им платить и вызвал охранника, чтобы их выставили вон. Похоже, ребята разбили лобовое стекло его «Мерса», когда Каверин остановился на заправке – следом ехали. Наш парень вызвал полицию, но дело подвисло. Теперь его успешно закроют, как я понимаю.

– Никто не будет их искать?

– А смысл? Каверина уже нет. Ущерб не гигантский. Легче плюнуть и забыть.

Никита покачал головой:

– Все равно вряд ли это они его…

– Согласен. Судя по состоянию его соцсетей, душой компании Каверин не был.

«За что вообще Оксана влюбилась в него?»

– Ага, – подхватил Никита. – И посты все понтовые: это мой новый дом, это моя новая машина, это задница моей новой девочки…

Резко оборвав себя, он задумался, но Артур не обратил на это внимания.

– Я поручу нашим хакерам вскрыть его переписку, но вряд ли там окажется что-то интересное…

– А если это жена?

Артур выпрямился:

– Что – жена?

– Бывшая жена не могла его прикончить? Все эти девочки… Дом себе отхапал…

Сбитая чашка разлетелась вдребезги, осколки брызнули по полу.

– Ты нормальный вообще?!

Едва усидев на месте, Никита сжал карандаш:

– Вы ее знаете!

– Уймись, – холодно посоветовал Логов. – Она не могла этого сделать.

– Почему?

– Просто не могла, и все.

Но Никите показалось, что на этот раз его голос прозвучал не так уверенно, как минуту назад.

– Где я была в это время? – Оксана растерянно усмехнулась. – Артур, ты что, подозреваешь меня?!

– Я просто хочу знать. И Сашка… Где была Сашка?

– Еще и Сашка?! Ну уж нет. – Она яростно сдула со лба волосы. – Ее я не позволю допрашивать!

– Я не допрашиваю тебя, Оксана…

– А что же ты делаешь, интересно знать?

– Исключаю тебя из числа подозреваемых. Вас с Сашкой. Если я не сделаю этого, будут вопросы. Поэтому лучше уж я сам спрошу.

Утренние «зайчики» дразнили обещанием беспечного лета, ползали по стенам Оксаниной кухни, где они сидели вдвоем. Уже было ясно, что они зря надеются – ближайшее время точно не будет беззаботным… Артур вдруг вспомнил: в июне у Сашки ЕГЭ, и было бы идеально поймать Русалку до этого времени, чтобы девочка могла спокойно готовиться к экзаменам. Только получится ли?

– С Машей я уже поговорил.

Она быстро взглянула на него, и Артур внутренне содрогнулся – ему увиделись глаза Моники: «Не бей меня…»

– Я никому из вас не причиню зла, – прошептал он и осторожно сжал нежные пальцы.

Оксана могла высвободиться, но узкая рука осталась в его ладони. Погладив, Артур машинально отметил: «Такими тонкими ручками никого не задушишь… У нее просто не хватило бы сил. А Сашка вообще пигалица».

Было стыдно, что такие мысли вообще пришли в голову как ответы на сомнения, которые, значит, возникли… Логов ни за что не признался бы в этом, но одним взглядом он осмотрел кожу Оксаны, когда только вошел полчаса назад. Ни царапин, ни синяков не было. А Василенко и Каверин вряд ли сдались без боя, все же здоровые мужики… Должны были хотя бы цепляться за руки убийцы, пытавшейся задушить их. Остались бы следы…

Он не сомневался, что незаметно осмотрит и Сашины руки, когда она проснется и присоединится к ним.

Упрямо наклонив голову, Оксана размышляла несколько мгновений:

– Ладно. Я понимаю: такая у тебя работа. Мы с Сашкой были дома. Заказывали пиццу, если тебе нужен свидетель. Доставщик подтвердит, что мы ее приняли.

Артур просиял:

– Отлично!

– Теперь ты спокоен?

– Более чем.

Она с укором взглянула в его сияющее лицо:

– А у меня мужа убили, между прочим…

– Бывшего! Вы расстались сто лет назад. Не говори мне, что будешь оплакивать его.

– Ну… Все же он отец моих девочек. И потом, было же что-то хорошее, – пробормотала она с сомнением.

Артур подбадривающе улыбнулся:

– Расскажи мне о нем. Я, конечно, накопал информации за эту ночь, но ничего стоящего…

– А тебя что интересует?

– Все. Друзья, враги, любовницы.

– Насчет последнего – не ко мне, – отрезала она. – Может, Маша с ними знакома… Она терпимо относилась к… его образу жизни. Но с ней ты уже поговорил, да?

Кивнув, Артур приготовился слушать, но Оксана не спешила. Ее взгляд уплыл куда-то, и было ясно, что видит она вовсе не белую солонку, на которую смотрела. Чехарда дней, о которых Оксана старалась не вспоминать, неудержимо разворачивалась перед ее глазами. Нужно было выхватить те, в которых могли скрываться зерна, давшие чудовищные ростки и побеги, обвившиеся вокруг шеи Сергея…

– Он был таким, знаешь, показушником. Любил быть на виду. Я уж не помню, как тогда называлась эта молодежная организация, в которой он состоял… Я-то всегда была далека от всех этих околополитических движений, тем более партий… прости господи!

Артур улыбкой выразил одобрение, и Оксана заметно расслабилась:

– Он рвался быть в первых рядах. Но в нем не было… – Она поискала слово. – Обаяния, что ли… Он никогда не был тем лидером, за которым люди готовы и в огонь, и в воду. Его недолюбливали, даже я это чувствовала, хотя почти не бывала на их сборищах.

– На собраниях?

– Ну что ты! Туда я вообще не ходила. Но они всякие акции проводили в районе, мероприятия… Вот там я бывала иногда – в парке, на площади. И замечала, как ребята усмехаются за его спиной, перешептываются.

– Тебя это задевало?

Она подумала:

– Тогда задевало. Я ведь собиралась за него замуж.

– Почему? Не подумай ничего такого… Мне просто важно понять, что в Каверине могло поразить такую девушку, как ты.

– Поразить? – повторила Оксана почти нараспев. – О нет. Ничего меня в нем не поразило. Он просто… отогрел меня. Я ведь к тому времени уже потеряла маму. А отца я и вовсе не видела…

Притянув к себе, Артур вдохнул ее тепло. Ему казалось, что Оксанины волосы всегда пахнут свежескошенной травой. Опьянеть можно от такого аромата.

– Бедная моя…

На секунду она прижалась губами к его шее. Они были мягкими и нежными, было боязно целовать их слишком страстно. Оксана слишком походила на летнее утро, в котором любое неистовство кажется грубым. Когда Артур просыпался раньше (а так случалось почти всегда!), он мог любоваться ею, почти не дыша – не спугнуть бы очарование, исходившее от ее тела солнечной аурой. Она