Марш обреченных - Валерий Рощин

Поглядев на часы, Барков интересуется:

– Сколько им потребуется на возвращение?

– Отлично подготовленные пловцы на коротких дистанциях развивают скорость до полутора метров в секунду. Хорошо подготовленные – до метра.

Полковник морщится: его подопечные вряд ли прошли хорошую подготовку.

– Ну, а твои ребята плывут со скоростью не более полуметра в секунду, – понимая озабоченность шефа, уточняет старый подводник. – Значит, после высадки им понадобится десять минут…

С момента открытия створок прошло четверть часа. Четверка спецназовцев не появляется.

Нервно поглядывая на часы, Барков закуривает.

Через двадцать пять минут Анатолий Яковлевич радостно тычет пальцем вниз:

– Вижу! Вижу свет фонарей!

– Ну, слава богу!..

Вскоре пятеро мужчин поднимаются по трапу на «тротуар».

– Трое покинули кабину нормально, а четвертый запутался в привязных ремнях. Пришлось помогать, – освобождаясь от причиндалов, объясняет причину задержки сопровождавший группу помощник. Кивнув на Куценко, хвалит: – У этого прекрасная техника, осталось подтянуть дыхалку – шел с хорошей скоростью не более пяти минут. В целом группа действовала грамотно: держались вместе, направление выдерживали.

Помогая измотанному прапорщику, Станислав уточняет:

– Замечания, рекомендации для группы имеются?

– Да, имеется одно пожелание.

– Говорите – это единственная тренировка, и исправить недочеты возможности не будет.

– Фонари включили при входе в док. Это правильно, но лучами шарили во все стороны, включая поверхность. А в ночное время это равносильно провалу.

– Да, серьезная ошибка, – соглашается Черномор и, обращаясь к нам, басит: – Запомните, луч фонаря должен быть направлен вперед и вниз, чтобы не демаскировать себя! Иначе скрытность с секретностью можете засунуть собаке под хвост!..

* * *

– Итак, настало время ознакомить вас с главной задачей, – просто и без помпы говорит Барков.

На последнее перед кроссом и ужином занятие группа собралась в просторном и светлом кабинете. Сам Станислав по привычке ходит, заложив руки за спину, вдоль торцевой стены, на которой висит белоснежный экран; рядом на письменном столе стоит готовый к работе проектор.

– Полагаю, для вас не станет неожиданным тот факт, что по ряду направлений наше правительство сотрудничает с Соединенными Штатами, – продолжает полковник. – И самое важное из направлений – предотвращение создания некоторыми из государств оружия массового поражения…

«Начал издалека, – мысленно ежусь от осознания того, в какое из «направлений» мне с компанией товарищей угораздило вляпаться. – Ну, хорошо, а мы-то четверо тут с какого боку? Мир, что ли, должны спасать от стран-изгоев?..»

– …Нас и в самом деле не устраивает подобное вооружение соседних стран. Особенно тех, где заправляют исламские радикалы. Сейчас лидеры этих государств с нами дружат, улыбаются, но никто не в силах предугадать их поведение в случае появления в арсеналах ракет с ядерными боеголовками. И конечно же основной головной болью в разрешении данного вопроса является Иран…

«Уже теплее. В смысле понятнее. Интересный закручивается сюжет: занятия с аквалангами, легкая подводная лодка; Иран, имеющий выход на Каспийское море. Сейчас щелкнет клавишей, и на экране появится береговая черта».

Барков словно читает мои мысли. Закончив мотаться вдоль стены, он подходит к проектору. На экране высвечивается незнакомая прибрежная карта. Яркий свет в кабинете меркнет; изображение проясняется, становится четким и понятным.

– Дагестан, – читает Палыч.

– Верно, Дагестан, – вооружается указкой полковник и касается ее кончиком изображения небольшого населенного пункта: – А точнее, юго-восточное каспийское побережье Дагестана, окрестности поселка Белиджи. Вот поселок, а в восьми километрах – российско-азербайджанская граница. Где-то здесь, – указка повторяет плавные изгибы береговой черты, – и начнется ваша операция. Но вначале немного предыстории…

И вновь Станислав сцепляет ладони за спиной и размеренно вышагивает по кабинету, отчетливо проговаривая каждую фразу:

– Технология производства ядерного заряда – уже не тайна за семью печатями. Сегодня в этом не разбирается только ленивый. Сложность остается лишь в приобретении высокообогащенного урана. Ну а если террористам каким-либо образом удастся его раздобыть, то сборка простейшего ядерного взрывного устройства становится простой проформой в любой приличной автомастерской. Посему предотвращение попыток экстремистов заполучить основной компонент является последним рубежом защиты, ключевым фактором, препятствующим воплощению ядерного терроризма в жизнь. Так вот… Несмотря на наши гарантии, американцы все же сомневаются в надежности и неприступности российских хранилищ с оружейным плутонием, высокообогащенным ураном и небезызвестным полонием-210, который используется для детонации ядерных боеприпасов. Понятно, что об их инспекциях на сверхсекретные хранилища не может быть и речи: в одних сферах мы равноправно сотрудничаем, а в других противостоим друг другу…

– Ага, знавали мы таких друзей! Со здоровенным «кольтом» в кармане, – шепчет снайпер. – Только отвернись, и получишь пулю в затылок!

– …Недавно совместной российско-американской комиссией по предотвращению ядерного терроризма утверждена некая секретная программа. Моей службе поручена разработка и организация операции под кодовым названием «Тебриз». Суть операции сводится к следующему: специально созданный отряд американского спецназа имитирует террористическую группу и пересекает нашу южную границу с целью проникновения на один из объектов производства и хранения радиоактивных компонентов ядерного оружия. Где именно они пересекут рубеж, какой изберут маршрут и цель, мы не знаем – таковы первоначальные условия. В соответствии с планом операции, в это же время наша группа, – Барков красноречиво поводит рукой, указывая на меня и товарищей, – имитирует террористов, якобы уже захвативших два контейнера с ураном и пытающихся доставить бесценный груз до азербайджано-иранской границы. Извините…

Прервав долгий монолог, он тянется к бутылке с минеральной водой и делает пару глотков.

– А в чем прикол-то? – спрашивает Куценко. – Просто дотащить металлические ящики до границы?

– В принципе, да, – отвечает фээсбэшник. – Однако обязан предупредить: на легкую прогулку по солнечному Азербайджану рассчитывать не стоит. Во-первых, каждый ящичек (даже пустой!) весит двадцать пять килограммов. А во-вторых… Есть одна серьезная закавыка.

– Какая закавыка? – загробным голосом интересуется снайпер.

– Дело в том, что изначально американцы хотели проконтролировать бдительность только наших спецслужб. Мы согласились, но взамен потребовали дать нам возможность проверить бдительность спецслужб НАТО.

– Кажется, это именуется встречной проверкой, – вставил Илья Супрун.

– Совершенно верно. Так вот, закавыка состоит в том, что условия испытательных миссий по обоюдному согласию сторон будут очень жесткими – максимально приближенными к реальности.

– Это означает… – задумчиво говорю я.

Но Станислав опережает:

– Да, Аркадий. И сейчас я обязан раскрыть все карты. Это означает одно: мы сделаем все для обнаружения и уничтожения их группы, а американцы вылезут из кожи, чтобы уничтожить вас. Полагаю, теперь понятно, почему я искал профессионалов высочайшего уровня и «стирал» ваши биографии. Официально вы уже мертвы, родственники отчасти морально подготовлены, и смерть во время операции не вызовет широкого резонанса. Именно поэтому всем четверым объявлено неплохое по нынешним временам денежное вознаграждение – по десять миллионов рублей.

Он молчит, всматриваясь в наши каменные лица. Затем добавляет:

– И последнее. Для проверки боеготовности наших спецслужб мы обозначили американцам четыре объекта – их группа имеет право напасть на любой из них. У нас есть уверенность, что затея провалится – объекты действительно охраняются прекрасно. Но… чем черт не шутит – один шанс есть даже у сидящего на электрическом стуле. Оттого и вам, мужики, надлежит расстараться. Нашей стране не помешает лишний раз утереть нос высокомерным пиндосам, верно? Задача будет считаться выполненной в том случае, если группе удастся дотащить контейнеры до контрольной точки у границы Ирана. Деньги вам вручат лично по возвращении. Или передадут семьям тех, кто не вернется.

Закончив со вступительной частью лекции, Барков возвращается к проектору. На экране появляется побережье Азербайджана.

– После распада Союза немалая часть Краснознаменной Каспийской флотилии досталась Баку, – снова вооружается он указкой. – Что представляет собой эта флотилия? Ее флагман – бывший сторожевик «Бакинец», несколько малых кораблей и целая прорва катеров: ракетных, противолодочных, сторожевых…