Революция чувств - Зоя Кураре

Дождь прошел, господи, все вокруг оранжевое, осень. Женька Комисар подняла голову вверх, небо цвет не изменило. Небесное полотно, как всегда, радовало пиарщицу бескрайностью и синевой. Осень пройдет, подумала она, и эта оранжевая мишура останется в прошлом, и только небо над головой вне зависимости от времени года с завидным постоянством будет дарить радость рядовому закраинцу. Необходимо эту мысль развить в газетной статье. Оранжевый – цвет агрессии, а синий – стабильности, подумала пиарщица, для которой с началом предвыборной кампании окружающий мир превратился в один-единый поток политических страстей и интриг. Главное – в фекальных информационных стоках не захлебнуться и не утонуть. Неожиданно на лоб Женьке упала огромная холодная капля, не успевшая влиться в небесный водопад сверхмощного дождя. Одинокая капля бесцеремонно сверкала чистотой и прозрачностью, стекая по лицу пиарщицы.

Неужели от незамутненности сознания политическими страстями зависела ее дальнейшая жизнь? Хорошо, что это не влажный привет от случайно пролетающей птички, вытирая с лица скользящую по коже дождевую каплю, рассуждала Комисар. Сашка Громов не выходил на связь сутки, а еще муж называется, близкий родной человек. Женьку подобные отношения угнетали. Он мог в течение дня не звонить ей, как будто Женьки не существовало в его бурной творческой жизни. Она мысленно сравнила мужа с птицей, которая сначала бездумно нагадит, а потом улетит. Причем летал этот коршун по дому последние три дня исключительно в оранжевой футболке, на которой неприлично большими буквами написано «ТАК! ТИК – ТАК!». Звонить Громову первой она не решалась.

Когда-то дрессировщик Вика ей объяснил, что если собака не выполняет команду «ко мне» и не подходит к хозяину, необходимо резко развернутся и уйти от нее. Животное сработает на движение, и через минуту ваш четвероногий друг бежит за вами вприпрыжку. Женька попробовала применить этот прием не только на собаке, но и на муже. Срабатывало безукоризненно, но случались исключения из правил, как сегодня. Если бы Комисар спросили, кто тебе дороже – Громов или обожаемый пес Вик, она бы ответила…

Слава Всевышнему, ее никто и никогда об этом не спрашивал.

Пиарщица достала из сумочки мобильный и вызвала такси. Машина пришла на удивление быстро. Поездки из офиса Пиар-Центра в штаб «Партии Губерний» и обратно Женьку утомляли, сказывались материально, но денег на такси она не жалела. Самым ценным в период избирательной кампании являлось время, с этой аксиомой доморощенной пиарщице приходилось смириться. К ее приезду предвыборная суета в штабе кандидата в президенты Виктора Япановича достигла апогея. С большим трудом Женька разыскала некую Марию Петровну, отвечающую за создание транспарантов.

– Здравствуйте, я Евгения Комисар из Пиар-Центра, мне поручили проверить текст, который вы написали на плакатах, – сказала она Марии Петровне, чей внушительный вид значительно превышал среднестатистические размеры женских форм. Мария Петровна напоминала сказочного Гулливера, который к удивлению окружающих ее людей, достигнув максимального роста в высоту, с годами отвоевывал себе жизненное пространство и в ширину. Женщина-гора улыбнулась Женьке, оголив передние зубы, спрятанные под толстым слоем золотых коронок. Мария Петровна хотела казаться незнакомке любезной, это ей с трудом, но удавалось.

– Здрасте, здрасте – с полным ртом пенящихся слюней процедила сквозь щель между золотыми передними резцами скромное приветствие работница штаба. – Мы всё написали, вот смотрите, – указательным пальцем, на котором от непосильной работы сломался ноготь, Мария Петровна не без гордости ткнула в сторону стены. На стене с завидной скоростью высыхали предвыборные плакаты. Первое, что бросилось Евгении в глаза – ее собеседница художественную школу точно не посещала. Второе – содержание плакатов не выдерживало никакой критики. Александр Куликов прозорливо предвидел результаты художества Марии Петровны.

«Нет Фашизму», «Наших» бьют», «Мы с вами, любимый наш Виктор Федорович!», «Камнями всех не забросаете!», «Виктор мы с тобой». Женька вспомнила о тактичности, которой от природы не обладала. Она-то сейчас ох, как пригодится.

– Мария Петровна, это замечательно! – театрально произнесла Женька.

– Мне, вот это, особенно, нравится «Виктор мы с тобой!», правда, здорово! – штабная художница отошла подальше от грандиозного произведения искусства и наклонила голову. Сначала вправо, потом влево подошла поближе к плакату и, не найдя, как ей показалось, ни одного изъяна развернулась мощным туловищем в сторону Женьки и лучезарно улыбнулась.

– Это замечательно! – повторила без иронии в голосе Женька. – Но политика вещь непостоянная, ситуация наверху изменилась. Мне даны соответствующие указания из Киевска, – Женька многозначительно показало рукой в вверх, – которые, я обязана вам переадресовать, уважаемая Мария Петровна.

– Да вы что? – сплеснула толстыми руками горе– художница.

– Мне неудобно перед вами Мария Петровна, но придется переписывать и переделывать вашу работу. Вы, как работник штаба, все понимаете?

– А что писать? – На удивление быстро сдалась обладательница сломанного и посиневшего от казенной синей краски ногтя.

– Дайте, чистый лист бумаги, я вам сейчас текст напишу, – спокойным тоном сказала Женька.

– Господи, а я думала поехать домой, утром свежую рыбу по дешевке купила, – с горечью в голосе произнесла Мария Петровна, протягивая Женьке чистый лист бумаги.

Теперь Комиссар знала, что неприятный протухший запах исходил не от сохнущих на стене плакатов, а от свежей рыбы художницы, которая подобно политическим событиям в Закраине могла протухнуть в любую минуту.

Александр Куликов мог Женькой гордиться, ей удалось быстро найти общий язык с Марией Петровной. Ларчик открывался просто. Немного лести, адресованной художнице, потом ссылка на руководство центрального штаба в Киевске и дело сделано. Небольшая ложка лжи, а какой предсказуемый результат. Если бы Женька дала распоряжение штабной художнице от себя лично, это бы вызвало у необъятной в размерах дамы шквал возмущения. Свежая рыба! Ради нее художница разделается с любым, кто посмел посягнуть на святое – обед для всей семьи.

Первая часть задания выполнена, предстояло выполнить вторую ее часть, встретиться перед началом митинга с Жоркой Волкодавом. Хорошо, что у Стервы сегодня день рождения, значит, с Жоркой есть повод пообщаться в неформальной обстановке за рюмкой водки и передать ему привет с маленькой просьбой Александра Куликова, не выставлять на всенародное посмешище митинг на площади Фестивальной. Митинг партии власти, «Партии Губерний», чей кандидат упал в обморок от обыкновенного куриного яйца. Смешно, и так горько! Митинг в поддержку пострадавшего Виктора Япановича сегодня состоится во всех областных центрах Закраины, город Задорожье не исключение. Какой шикарный повод для оппозиционных сил от души посмеяться…

На телекомпании «Полет» любили праздновать дни рождения. В столовой на первом этаже именинник накрывал длинный стол, куда небольшими группками стекались поздравить виновника торжества сотрудники из всех редакций.

У Татьяны Васильевны Стервозовой прекрасное настроение. Она выпила запредельное количество вина, заметно расслабилась и готова целоваться с любым, кто осмелился приблизиться к ее всемогущему образу руководителя с поздравлениями и «телячьими нежностями». Так редактор службы информации называла процедуру приема подарков. За многие годы общения с ней сотрудники четко усвоили, что именно необходимо дарить Татьяне Васильевне: красные розы, французские духи или, в крайнем случае, французскую высококачественную косметику. Усвоили и дарили, дорогой парфюмерии Стервозовой хватало до следующего дня рождения. И так повторялось из года в год. Духи со сладким, стойким запахом получили постоянную прописку в редакции службы информации, напоминая ее постоянным обитателям, кто в редакции хозяйка.

Жорка Волкодав любил женщин, пользовавшихся тонкими, терпкими ароматами, от приторной сладости которых голова не кружится. Со вкусами Волкодава в редакции никто не считался, работа не предполагает романтики и любви, ненависти тоже. Жорка ненавидел омерзительный сладкий запах, который пропитывал его одежду, коротко стриженые волосы, проникал в сокровенные уголки его мужской натуры. Если бы духами с таким запахом пользовалась в редакции любая другая женщина, он бы извёл ее насмешками, заклевал остротами. Стерва – особый редакционный статус, она начальник, а значит, предстоит терпеть и молчать. Волкодав терпел и молчал согласно нормам, существовавшим в редакции информации на прояжении многих лет. Сегодня день рождения, а значит необходимо улыбаться, засыпать комплиментами начальницу. Я б ее засыпал, Жорка представил, что каждое произнесенное им слово в столовой родной телекомпании имеет форму и вес кирпича. Засыпал, чтоб никогда больше его не морили удушливым запахом сладости, не сверлили колким взглядом, не утюжили критикой. От этих крамольных мыслей Жорке стало весело, когда подошла его очередь произносить тост в честь именинницы. Он не сдержался и нагло улыбнулся, налил себе полный стакан водки. Поймал вилкой неуловимый маринованный гриб, который в течение нескольких секунд, показавшихся Жорке вечностью, беззаботно скользил шляпкой по дну пластиковой тарелки залитой подсолнечным маслом и наотрез отказывался быть закуской. Гости, засмотревшиеся на неуставные отношения Волкодава и маринованного гриба, с облегчением вздохнули, когда обладатель острой вилки виртуозно изловчился и как профессиональный тореадор проткнул скользкую шляпу одноногого беглеца. Ромка Безухов, невольный свидетель незаурядного события, решил повеселить толпу, он схватил бумажную салфетку и стал изображать клоуна на арене, но опоздал, коррида с участием маринованного гриба завершилась быстро, его шутовства никто не заметил. Волкодав деловито откашлялся, прищурил глаза и предпочел беспардонно наврать: