Восемь причин любить тебя сильнее - Федра Патрик

попытаетесь найти его?

Артур сглотнул. Можно просто вернуться домой. Спокойно сидеть и смотреть телевизор, положив ногу на пуф, давая отдых лодыжке, расслабляясь, нанося на руку целебную мазь. Бернадетт будет рядом с пирогами и закусками; Терри, живущий через дорогу, будет стричь свой газон, а рыжеволосые дети проноситься мимо его входной двери. Жизнь вернется в нормальное русло. Можно будет даже сходить в «Пещеры» и сделать что-нибудь для дома, например, деревянную подставку для чайной чашки.

Да только нормально уже не будет, потому что поиск всколыхнул в нем что-то. И это касалось уже не только Мириам, но и его самого. В нем вдруг проявились эмоции, о существовании которых он и не подозревал. Он начал открывать для себя людей и животных, пробуждавших в нем интерес. Он не был готов сохнуть в кресле, оплакивая жену и ожидая звонка детей, заполняя свои дни возней с папоротником и просмотром телевизора.

И пусть эмоции в отношении этого дерзкого и самоуверенного писателя звались ревностью и тревогой, они тем не менее возвращали его к жизни.

Ему требовалась встряска. Такая, которая вытряхнула бы его из уютной тюрьмы, созданной им для себя. В доме, где воспоминания о Мириам были еще свежи, не хватало чего-то еще. Он вернется, проверит, все ли в порядке с Фредерикой, напоит ее, возьмет кое-какую одежду и продолжит свое путешествие.

– Да, – сказал Артур. – Я собираюсь найти его.

В машине он молчал. Кейт сказала, что понятия не имеет, жив ли вообще Шоффан, и даже если жив, то ей все равно. Она и глазом не моргнула, когда Артур попросил высадить его около придорожных кустов.

– Могу подбросить вас до станции.

Он покачал головой.

– Нет, все в порядке.

На самом деле Артур понятия не имел, как доберется до станции, потому что мог проковылять лишь небольшое расстояние, да и рука все еще болела. Тем не менее он был уверен, что так или иначе попадет домой.

Выйдя на обочину, он поблагодарил Кейт, пожал ей руку и еще раз заверил, что не будет подавать в суд на Грейсток-Мэнор. Секунду-другую он раздумывал, поцеловать ее или рассказать о своих чувствах, но в результате лишь пробормотал «Ну, счастливо» и помахал рукой.

Сосредоточившись на том, чтобы выворачивать ступню пальцами наружу, а не внутрь, как обычно, он облегчил нагрузку на лодыжку и по-пингвиньи доковылял до просвета в живой изгороди.

Ветер, которого не было накануне, со свистом прошел сквозь шаровары цвета электрик, вызвав ощущение сквозняка в нижних отделах. Он вытащил чемодан и обнаружил зияющую, в лохмотьях, дыру. Нейлон грубо порвали. И кому же, черт возьми, понадобилось портить чемодан старика?

Он посмотрел вдаль, на поле за кустом. Его сумка с туалетными принадлежностями валялась на траве, покрытая росой; тюбик зубной пасты был втоптан в грязь. Издалека на него взирало стадо коз. Одна из них жевала горчичного цвета лоскут. Его, черт побери, жилет.

И как раз в этот момент тишину взорвал электронный всплеск Greensleeves.

Артур сунул руку в отверстие в чемодане и вытащил мобильный. Двенадцать пропущенных звонков и почти все от Бернадетт, кроме одного от Люси.

При других обстоятельствах он мог бы притвориться, что не слышит, но, когда нажал зеленую кнопку, сердце сжалось и подскочило.

– Алло, это Артур Пеппер. Чем могу вам помочь?

– Артур. Слава богу, это вы. Где вы? Вы не отвечали на звонки.

Какая трогательная забота. Значит, кому-то еще не безразлично, что с ним.

– Я в порядке. Просто потерял чемодан с телефоном. А вот прямо сейчас возвращаю.

Бернадетт объяснила, что они с Натаном задержались еще на одну ночь в гостинице и теперь собираются домой. Не хочет ли он, чтобы они его подвезли?

Ничего другого Артур не желал так же сильно.

– Да, пожалуйста, – сказал он. – Я на дороге, ведущей в Грейсток-Мэнор. Вы найдете меня по брюкам цвета электрик.

Люси и Дэн

В школе, во время следующего перерыва на ланч, Люси открыла голосовую почту и обнаружила сбивчивое сообщение от отца относительно посещения им Грейсток-Мэнор. Накануне она гуляла со своими двумя подругами Кларой и Энни, которые постоянно говорили о своих детях, поэтому пропустила звонок. Его сообщение постоянно прерывалось, голос то появлялся, то исчезал. Люси слышала шум движущегося автомобиля и рок-музыку. Потом женский голос спросил, не хочет ли кто остановиться и перекусить сэндвичами. Люси сунула палец в одно ухо и напряглась, пытаясь разобрать слова отца. В какой-то момент ей показалось, что он говорит о нападении на него тигра. Она покачала головой и попыталась перезвонить отцу, но надменный мужской голос сообщил, что телефон недоступен.

Нападение тигра? Люси представила лежащего на земле мертвого отца и огромную кошку, грызущую его ногу. Правильно ли она его расслышала? Хорошо ли он себя чувствует?

Она беспокоилась о нем с тех пор, как они поговорили по телефону и отец сказал, что уезжает с Бернадетт. Это было так не похоже на него – взять и сорваться. И вот теперь такое странное сообщение о тиграх. Возможно, надо подумать о том, чтобы на каком-то этапе в будущем отказаться от преподавания и проводить больше времени, присматривая за ним. Возможно, придется вернуться в свою старую спальню, чтобы заботиться о нем круглый день.

Конечно, она бы это сделала. Она любила его. Но чем больше ей приходилось посвящать себя заботе об отце, тем призрачнее становились надежды на создание собственной семьи. Женщина, живущая со стареющим родителем, вряд ли привлекла бы внимание, разместив свой профиль на сайте знакомств.

Во время перерыва на ланч она сидела в классе, подготавливала домашнее задание. Третьеклашки проходили Тюдоров. Люси попросила изобразить сцену из тюдоровских времен, и ее поразило обилие сцен с казнями и отрубленными головами. Наверно, надо было предупредить детей, чтобы нарисовали живых людей.

«Я так горжусь тобой, – сказала мама, когда Люси получила диплом учительницы. Они вместе сходили на ланч и слегка опьянели, выпив бутылочку вина, прежде чем отправиться в Debenhams, где протестировали множество духов. – Ты будешь заботиться об этих детях, как о своих собственных».

Люси по-прежнему любила свою работу. Просто иногда казалось, что все ее время уходит на заботу о других. Она присматривала за детьми, сопровождала их в туалет, помогала порезать сосиски и отмыть краску со школьных юбок. Теперь, похоже, пришла пора позаботиться об отце.

Однажды, в не лучший для нее день, она подумала, что из родителей первым, скорее, уйдет отец. Ей казалось, что мать справится,