Жизнь удалась! - Максин Салливан

Тут что-то перевернулось в его душе, и он понял, что ошибался. Единственное, чего он хотел больше всего на свете, была сама Оливия.

Он любил ее.

Радость переполняла его душу. Какое-то время Алекс с волнением наслаждался новыми ощущениями, но потом почувствовал нарастающую в груди боль.

Он не мог признаться Оливии в любви. Во всяком случае, не сейчас. Он не вправе оказывать на нее дополнительное давление. А сказать женщине, что он ее любит и хочет, чтобы она всегда оставалась его женой, значило, безусловно, оказать на нее колоссальное давление. Он не мог так поступить с Оливией.

Оставалось только ждать.

В конце недели они снова уехали из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, где должны были провести пару дней с ее матерью. Фелиция без умолку болтала о том, что в следующем голу будет играть и в телевизионных сериалах, и в кино. Ее переполняли творческие идеи. Оливии было приятно, что ее мать так оптимистично настроена и полна планов на будущее.

Как бы ей хотелось с таким же оптимизмом смотреть и в свое будущее.

Но она не могла.

Ей не хотелось огорчать Фелицию известием о том, что повторные анализы подтвердили ее бесплодие. Ее мать была бы ошеломлена.

Судя по всему, Алекса результаты обследования тоже ошеломили. После того, как Оливия вернулась из клиники, он вел себя несколько отчужденно и даже не пытался заняться с ней любовью. Да, он был очень внимателен и заботлив, но не более того.

Конечно, она понимала, какая большая ответственность лежит на нем. Отец поставил ему ультиматум, и ради братьев Алекс должен произвести на свет наследника. Ничего удивительного, что он начал постепенно отдаляться от нее.

Оливия почувствовала нарастающую боль в груди.

Ей было необходимо услышать от него, что все будет хорошо.

Чтобы он сказал, что не бросит ее до того, как истекут эти двенадцать месяцев.

Но увы. Алекс хранил молчание, и ей оставалось только догадываться о том, какие мысли бродят в его голове.

— Рэндалл говорил мне, что видел тебя в Нью-Йорке, — сказала Фелиция за ужином в день их приезда после того, как они поговорили на другие темы.

Оливия была рада тому, что Алекс задерживался в этот вечер. Лучше не обсуждать семейные дела в его присутствии. Он и так уже знает слишком многое.

— Да, он недавно стал дедушкой, — ответила Оливия с беспечной улыбкой. Пора прекратить жалеть себя и жить дальше.

Фелиция заулыбалась.

— Да, он говорил мне. — Тут ее улыбка пропала. — Надеюсь, эти новости не расстроили тебя, дорогая?

Оливия покачала головой.

— Нет, конечно. Я люблю Рэндалла и счастлива за него.

Это была правда.

— Умница, — произнесла Фелиция, подавшись вперед и сжимая руку Оливии. — Я рада, что ты оставила прошлое в прошлом. — С этими словами ее мать снова откинулась на высокую спинку стула. — Дорогая, я все собиралась тебе сказать, что у Эрика тоже родился ребенок, но не была уверена…

— Замолчите, Фелиция, — прорычал Алекс с порога, застигнув обеих женщин врасплох. Обе повернулись к нему.

Фелиция начала хватать воздух ртом, как рыба.

— Никогда не слышала подобной грубости!

Алекс сверкнул глазами.

— Разве вы не видите, что ваша дочь расстроена?

— Алекс, не надо… — попросила Оливия.

Он возмущенно махнул рукой.

— Нет, Оливия, я не собираюсь молчать. Скажи ей всю правду. Тогда она, может быть, наконец раскроет глаза и увидит твою боль, как ее вижу я.

Оливия заморгала. Алекс снова встал на ее защиту. У нее защемило сердце.

— Какую правду, Оливия? — потребовала ответа Фелиция. — О чем говорит твой муж?

Оливия медленно повернулась. Новости причинят ее матери боль, но рано или поздно она все равно узнает.

— Я не смогу иметь детей, мама. Повторное обследование подтвердило диагноз.

Фелиция побледнела.

— Никогда?

— Никогда.

Губы ее матери беззвучно зашевелились.

— О господи! Я никогда не буду бабушкой?

— Никогда, мама. — Оливия сказала это так мягко, как только могла. — Боюсь, реальная жизнь отличается от кино. У моей истории не будет счастливого конца.

Минуты шли, а Фелиция по-прежнему оторопело смотрела на свою дочь. Но вдруг выражение ее лица удивительным образом изменилось.

Оливия посмотрела в сторону входной двери, но Алекс исчез.

— Дорогая, — начала извиняющимся тоном Фелиция. — Твой муж прав. Я думала только о себе. Не представляю, через что тебе пришлось пройти. Мне очень жаль.

Оливия была потрясена.

— Мама, все в порядке.

Фелиция покачала головой.

— Нет, дорогая, не успокаивай меня. Я знаю свои недостатки. Я бываю эгоистичной и безответственной временами, но… — Она прерывисто задышала, ее глаза наполнились слезами. — Дорогая, я люблю тебя больше жизни. Ты ведь знаешь это, правда?

Слезы хлынули из глаз Оливии.

— Да, мама. Знаю. И благодарю бога за то, что у меня есть ты.

— Спасибо, дорогая, — проговорила Фелиция и, схватив салфетку, театральным жестом промокнула глаза. — Наверное, тебе надо пойти и посмотреть, как там твой муж, — сказала она. — И, пожалуйста, скажи ему, что я прошу извинения за свое поведение. — Она поморщилась. — Нет, я сама поговорю с ним завтра утром. Так будет лучше.

Оливия вытерла глаза и улыбнулась. Потребовалось много времени, но Фелиция действительно изменилась. Оливия поднялась и обняла свою мать.

Фелиция погладила дочь по спине, а потом подтолкнула ее к двери. Перед тем как Оливия вышла, Фелиция спросила:

— Ты правда не сердишься, что я сказала тебе о ребенке Эрика?

Оливия кивнула:

— Все в порядке.

И это было правдой. Эрик больше не волновал ее. Наконец-то она смогла оставить прошлое в прошлом.

Фелиция кивнула и махнула рукой в сторону двери.

— Иди к Алексу.

Оливия обнаружила мужа в спальне. Он снимал рубашку. Стоило ей его увидеть, как у нее учащенно забилось сердце.

— Это была не очень приятная новость для моей матери, — тихо произнесла Оливия.

Желваки заходили на его щеках.

— Рано или поздно она бы все равно узнала.

— Ты прав. Спасибо, — поблагодарила она. — Не сразу, но она смирилась с тем, что никогда не будет бабушкой. Мне кажется, она наконец повзрослела.

Он прекратил раздеваться и посмотрел ей в глаза.

— Я рад.

Оливия нахмурилась.

— Ей трудно меняться.

— Всем трудно меняться.

— Да, но мама привыкла жить как в сказке. Она росла красивой, избалованной девочкой, потом превратилась в красивую, избалованную женщину, а потом в избалованную кинозвезду. Все относятся к ней как к особе королевской крови.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});