Проект "Стокгольмский синдром" (СИ) - Волкова Ольга

— Дело не в недоверии. Потому что работа такая, Ира, — коротко отвечаю, не вдаваясь в подробности и того, что я подписывал соглашение о неразглашении, затем сам встаю и подхожу к ней. — Что могла видеть Оля в тот вечер? Где ты сама была?

— Сначала мы обе танцевали в клубе, отрывались по полной программе, и даже пригубили немного красного вина, — Ирина обнимает сама себя, закрываясь от моего напора, потому как я перешел ее личную границу комфорта. — Потом, пушинка ушла в туалет, и только тогда она прилетела со второго этажа, как будто призрака увидела. Уговорила меня уехать, хотя все веселье у нас только начиналось, Лёнь, и мы обе были настроены его продлить до утра.

— Ничего не понимаю, — я нахмурился и отошел от Ирины, уставившись в окно. На улице уже опустились сумерки, и фонари освещали часть дороги с тротуаром у дома. — Я получил смс от нее в тот вечер, до сих пор его храню, — сам тут же достаю телефон и открываю его, читая уже в миллионный раз, как особое заклинание, с помощью которого смогу отпереть все двери, закрытые на вековые замки. Ирина подошла ко мне со спины и обняла, положив голову. Я прикоснулся к ее руке, принимая сочувствие, которое она выразила безмолвно.

— Мне очень жаль, что в тот момент, мне было важно отвлечься от своих собственных проблем, и я не обратила никакого внимания на изменения в поведении подруги, — глухо проговорила девушка, затем отстранилась от меня.

— Ты не виновата, Ирин, — с пустотой в словах, отвечаю. — Все мы люди, и не обязаны наблюдать за другими.

— Ей было больно, — со значением замечает Власова, и я обернулся, не понимая, о чем она говорит, даже нахмурился. — Когда мы ушли из клуба, Оля пожаловалась на боль в животе, но отмахнулась от меня, когда я просила поехать в больницу, сказала, что спазм легкий, потерпит до приезда домой. Но всю дорогу, я видела, как она держала руку на животе, с волнением гладила его и поглядывала на часы.

— Значит, уже тогда она знала, что теряет нашего малыша, — я осел на пол, пряча в руки голову, прекрасно понимая всю палитру ощущений моей жены. Была совершенно одна, и те три теста — это не просто три использованных теста, а факт ее страха и боли, неверия, что это случилось с ней. И, как всегда, меня не оказалось с ней рядом, чтобы разделить общую потерю.

— Я слышала, что она плакала, — продолжает Ирина, — стучалась в комнату, прося впустить меня и поговорить в чем дело, — девушка накрывается пледом, будто замерзла. — Утром мы встретились за завтраком, который я приготовила для нас обеих, даже словом не обмолвилась, будто никакого вечера не было вовсе. Пыталась начать разговор, но один ее взгляд, и сам знаешь, что все желание отпадает продолжать.

Я рассмеялся. Да, Оля унаследовала этот взгляд у своего отца — тонкий намек, чтобы не совали свои носы туда, где нет доступа для всех.

— Откуда достала билеты в «Богиню»? — я поднимаю свой взгляд на Ирину, вспомнив о пропуске в клуб, ведь его не так просто найти или купить. Ирина пожала плечами, как между прочим.

— Сначала, эти два билета предназначались для нас со Степой, — краснея, Ирина признается, и я соображаю, для каких целей: клубы специфичные, имеют свои личные гостевые комнаты, не только для собственного развлечения, но и для экспериментов, если изъявляешь желание на что-то большее. — А потом мы разругались, не успев сойти с трапа самолета. Вот так мы с Олей и оказались в этом гребанном клубе.

— Ясно, — согласно кивнул головой, я встаю и направляюсь к выходу, но тут же оборачиваюсь, — Что у тебя с моим братом? — задаю вопрос в лоб, и Ирина, округлив глаза, не ожидала от меня, что я посмею переступить через себя и поинтересуюсь личной жизнью девушки.

— Ничего, — твердо отвечает мне, смотря в упор, зная, что от меня не сумеет скрыть правды. — Я работаю в клубе твоего отца, Марк помог устроиться. Леонид, — Ирина переходит на деловой тон, скрестив руки на груди. Для меня стало неожиданностью, что девушка променяла работу анатома на, а собственно, на кого. Уставившись на неё с вопрос на лице, ожидаю получить его. — Я работаю танцовщицей, — и меня распирает от смеха, когда как Ирина надула губы, обидевшись на меня и мою реакцию. — Что? Что смешного, Лёнь? — с недоумением смотрит на меня.

— Прости, — тут же замолкаю, но все же образы рисуют в голове длинноногую Ирину на тех пилонах, на которых танцовщицы развлекают огромный зал танцующей молодёжи. — Ты ушла из морга?

— Нет, просто взяла меньше часов и другие смены, — признаётся, и я понимаю, что Власова старается избежать соприкосновения с бывшем мужем.

— Ты без Степана долго не протянешь, — сухо замечаю, и девушка соглашается со мной, легонько кивнув головой. — Так, какого черта вы бегаете друг от друга? — повысив тон голоса, задаю девушке вопрос, вгоняя в ловушку.

Ирина прячет свои глаза, в которых проскальзывает искорка боли и тоски одновременно. — Потому что так надо, — тихо отвечает, заставив меня молчать.

— Пусть будет по вашему, но одно скажу, что вы оба друг друга уничтожите. Вчерашний вечер ясно дал понять, Степан пойдет на всё, лишь бы рядом с твоей юбкой не ошивался ни один кобель, — намеренно цинично провожу аналогию с животными, потому что так будет честнее описать намерения многих мужчин. Ирина отмахнулась от меня, смутившись от примера.

— Не говори чепухи, Фрейд, мы разведены в конце концов, и у каждого из нас своя дорога, — Ирина играючи отбилась своим ответом, пропитанным сожалением и тоской по бывшему мужу.

— Только к чему эта дорога приведёт, — я привык, что меня называют, как душе угодно, но от этого не меняется мое мнение. И видя терзания своих друзей, понимаю, что в моей жизни тоже все не сладко, отчасти по моей же собственной вине. Следовало сразу отказаться от дела, но уговоры штаба и, в частности, Дианы, которая на тот момент была мне другом и напарником, ведь наши жизни фактически зависели друг от друга, в купе заставили принять решение, но не в свою пользу. И анализируя ситуацию спустя столько времени, жалею, как легко поддался на провокации. — Ладно, — я подхожу к девушке и обнимаю её, прижимая крепко к груди, и Ирина отвечает взаимностью. — Просто поговорите со Степаном, в нормальной, нейтральной обстановке, чтобы ваша совесть немного держалась при себе, если вздумается вдруг подурить.

Девушка хохотнула, отходя от меня и смотря искренне, по-дружески сжимая мою руку в доверительном пожатии близких людей.

— И с Марком поосторожнее, Ирин, он далеко не герой любовник, — беру свою сумку и пальто, перекидывая последний через кисть руки. Ирина нахмурилась, недовольная, что я вновь полез в личное, но поступает мудро, слушая и не перебивая. — Просто, мне будет жаль его, как родного брата, — смеюсь, — Степан профессионал своего дела, и боюсь, всегда носит свой ножечек с собой, — подмигивая девушке, я выхожу из квартиры, оставляя её в подвешенном состоянии, над которым ей придется подумать, прежде чем, действительно поступать неблагоразумно, начав отношения там, где им не суждено зародиться.

Разговор вышел не сказать, что продуктивным, но тем не менее, груз вины с Ирины практически сошел, и она признала, что в тот вечер просто было не до других. Как врач и специалист, я бы спустил все на внутреннее переживание и нервы, которые девушка потратила на разборки со своим мужчиной, имея конфликт в семейных отношениях. А, как друг, я ужасно злюсь, хотя с моей стороны это выглядит эгоистично, но каждая крупица информации об исчезновении для меня маленький лучик света, который постепенно усиливает свое свечение и озаряет всю темень, что сгустилась над нашими с пушинкой жизнями. Сев в машину, долго смотрел в никуда, делая собственное заключение самому себе, что мне пора отоспаться, но каждый раз, когда я закрываю глаза, тут же вспыхивает лицо моей любимой женщины, зовущей меня, чтобы я скорее отыскал ее в этих дебрях. Понимаю, что сознание играет со мной в самую жуткую игру под названием самоедство, но тем не менее, когда я вижу Олю, пусть призраком в своем сне, я словно слышу ее голос, от которого раньше пытался убежать, затуманивая сознание сильнодействующими снотворными. На ум приходит воспоминание, когда я перешел черту с Дианой. Был в баре, изрядно перепил горячительной жидкости, заливая свою боль, которая жалила сердце, особенно, когда мне всюду давали красный свет в расследовании и прислали письмо, где словами черным по белому было написано, прекратить искать то, чего уже никогда не вернуть. Словно Оля была вещью, и потеряв ее, было проще заменить, чем продолжать поиски. Я так разозлился, круша в том баре все, что попадалось мне под руку, а потом появилась Диана. Встала передо мной, когда я замахнулся, готовый ударить куда угодно, лишь бы выпустить пар. В ноздри ударяет ванильный аромат духов, тех, что любит моя пушинка, и тут я понимаю, что пьяный просто не смогу противостоять чарам проклятой девчонки, которая с ехидной ухмылкой затягивает в свои сети. В ту ночь я грубо трахал ее, несколько раз, и кончая, орал имя своей жены, словно мог вернуть ее, взывая к каким-нибудь высшим силам. Диана смеялась, она разрывалась от наслаждения, и ей было наплевать, что в моих мозгах никогда не будет места для нее. Только пушинка, только моя любимая. По утру мне было стыдно, как идиот, просил прощения у девушки, думая, что в пьяном угаре воспользовался ею, но вышло все наоборот. И кто кем воспользовался можно было поспорить. Звонит мобильный телефон, вырывая меня из думок, которые уже укоренились в мозгах, не давая никакого покоя. На экране высвечивается незнакомый номер, поэтому игнорирую его, не желая слышать чужие голоса, даже если это касается дел, в которых фигурирует мое имя. Но звонок от абонента настойчивый, за последние десять минут, после того как я стартанул с места, не прекращал своей напористости, названивая мне.