Творческий отпуск. Рыцарский роман - Джон Симмонс Барт

карты-вкладки в «Мореходном путеводителе» и прислушивается с определенным интересом.

Что ты думаешь? желает знать Сьюзен. Мне нужно пописать, когда ты там закончишь.

Я думаю, что более дурацкой, так ее, теории снов я отродясь не слыхал. Фенн накачивает воду для слива. Я из тех мужчин, кто склонен обращать некоторое легкое внимание на свои сны, Сьюз, и не припоминаю, чтобы они хоть когда-нибудь следовали какому-нибудь такому порядку. Могу спорить, даже у Бетховена так. Прима факи фекалии. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать. Гальюн весь твой.

Сьюзен объявляет, что она всего лишь сообщает новости, и мы готовим себе завтрак из хлеба-с-кофе, больше у нас ничего не осталось. Раннее утро серо и штильно, но не так душно; прогноз НАОА[57] сулит ясный жаркий день, температура воздуха до девяноста[58], по Заливу хороший зюйд-вест из крупной области повышенного давления, расположившейся мористее, и обычная возможность гроз в конце дня или вечером. Как нас ни покачивает от нехватки регулярного сна, нам так не терпится покинуть остров Ки, что мы снимаемся с якоря в 0700, даже не искупнувшись, и на движке, на, должно быть, последнем нашем дизтопливе выходим из бухты По. В джинсах, в фуфайке с капюшоном и кожаных палубных мокасинах Сьюзен правит «Поки» вдоль волнолома, а Фенн тем временем – одетый на сходный манер, только вот фуфайка у него расстегнута до пояса, джинсы подрезаны повыше, а голова уже обернута от восходящего солнца тем же платком в огурцах – найтовит якорь к его полуклюзу с роульсом и драит носовую палубу.

Но не может устоять и просит ее чуть помедлить среди тех буйков от крабовых ловушек. Сьюзен думает было, что он намерен поискать свою бойну, воспоминание о той истории повергает в уныние по нескольким причинам. Сьюзен закатывает глаза и останавливает тяжелое судно рывком обратной тяги. Поскольку у дизеля винт левого вращения, корма «Поки» чуть дергается на правый борт, когда мы останавливаемся. Наша шлюпка, все еще на укороченном фалине, бьется в транец.

Что ты делаешь? К ее удивлению, он выудил один буек отпорником и тянет сейчас за линь. Фенвик!

Просто проверяю, говорит он. Очень мне странно, что никто не приглядывал за этими ловушками целых двое суток.

Туман на воде уже выгорает, и с предсказанной стороны света поднимается первый легкий бриз. Потом Фенвик объяснит, что с учетом оправданно прославленной обидчивости промышленных краболовов на то, чтобы кто-нибудь лез к ним в ловушки, ему на вахте пришло в голову, что водонепроницаемые пакеты в крабовых ловушках были б шикарным местом закладывать наркоту. Сбытчики с острова Ки. А заодно и крабов можно половить. Но едва он подводит проволочную ловушку к поверхности – и ничего не видит в ней, кроме нескольких недовольных автотомных[59] твердопанцирных крабов и дохлого окунька, – как с берега раздается несомненный винтовочный выстрел и одновременно в полукорпусе по траверзу взбрыкивает маленький гейзер.

Ложись! вопит Фенн, роняя ловушку и бросаясь через крышу каюты к противоположному планширю. Когда он кричит, Сьюзен уже на палубе. От комингса рубки она отталкивается вперед, к рычагу переключения передач и дросселя, и срывается с места на полном ходу, плевать на ловушки, высунув голову лишь настолько, чтобы убедиться: мы нацелены Прочь. Фенн елозит обратно к ней, хватает с держателя на сходном трапе бинокль и, по-прежнему держась как можно незаметней, осматривает береговую линию за кормой, возле мола.

Ладно, погодя говорит он, касаясь ее руки. Мы вне досягаемости.

Дух он еще переводит с трудом; Сью, сбавляя газ, тоже. Ничего нет, ворчит он, ставя бинокль на место. Ты в норме?

Сьюзен кивает, глаза закрыты. Мы глушим двигатель и несколько мгновений просто дрейфуем.

Ну, произносит Фенвик: это сгущает старую-добрую интригу.

То был краболов – на берегу, задается вопросом Сьюзен, хотел отпугнуть нас от своих ловушек? Возможно. Но у него мощный пугач: как минимум тридцать-тридцать и, вероятно, с оптикой.

Прощай, остров Ки! Прощай, бухта По! Когда пульс у нас успокаивается, мы поднимает грот, раскатываем геную и бежим на норде, идем по нарастающему ветру с парусами по обоим бортам. С учетом хорошего прогноза и того, что никакие магазины мореходных припасов в воскресенье работать не будут, мы решаем провести день, выбегая и двигаясь вверх по Заливу, где возможно – определяя наше местоположение по вкладкам «Мореходного путеводителя» и справляясь у проходящих судов, пока не перейдем на «Карту 12223: Чесапикский залив: от Волчьего Капкана до мыса Смит». Там будет много яхт; станем наблюдать за небом, каждые два часа проверять прогноз и, как только вернемся на карту, рассчитаем наши можно и нельзя.

Совсем немного погодя видим по курсу еще одну раннюю пташку – лавирует против ветра к нам: крупный шлюп, весь накренился и славно справляется с правым галсом под гротом и генуей номер один. Мы меняем курс, чтобы пройти поближе и успешно вызвать их по радио, как только сумеем прочесть название у них на транце. Фенвик объясняет, что в шторм мы потеряли карту, и запрашивает курс и расстояние до маяка Волчий Капкан на полпути между бухтой Мобджек и устьем реки Пианкатанк. Минутку, «Поки», отвечает женщина на том конце, а немного погодя сама вызывает нас: Двадцать магнитных градусов. Миль десять. Просто не отклоняйтесь от линии черно-белых фарватерных буев, пока не увидите слева по курсу маяк. На здоровье. Конец связи.

Нас так и подмывает спросить, есть ли у них на карте остров Ки; но вскорости карта у нас будет своя. Делаем пять узлов; каждые полторы морские мили мимо скользят черно-белые буи. К девяти мы уже видим маяк Волчий Капкан, пятьдесят два фута в высоту; до десяти мы уже на его траверзе. Сьюзен на парусах, пока Фенн работает с картами 12223 и 12224: от Волчьего Капкана до мыса Смит морских миль тридцать; еще тридцать две до острова Соломона. Бриз, по-прежнему усиливающийся, сдвинулся чуточку к весту; наш курс за Волчьим Капканом истинно задан 000° прямо по линии меридиана 76°10′ W – а это значит, что идти мы можем широким галсом, а не бежать, и ветер у нас аккурат настолько слева на раковине, чтоб генуя наполнялась, а грот мы б не заваливали: такой курс относительно ветра быстрее, чем идти прямо по ветру без спинакера. Если ветер удержится, мы должны дойти до мыса Смит в широком устье Потомака к половине третьего; между нами и ним вдоль Западного побережья – целая череда уютных укрытий, куда можно забежать при штормовом