Дао воина - Сергей Самаров

– Следы крови…

– Может, их раненый…

– Может, убитых здесь выносили…

Снайпер «Робин» снимал стрелков, засевших внизу для заслона. Должны здесь быть свежие трупы. И раньше, во время общего обстрела, тоже наверняка не обошлось без жертв. Но ни одного трупа в кустах… Всех вынесли…

– Аккуратно работают… Не хуже нас…

– Кто-то их хорошо учил…

– Не слышал, что ли… С «летучей мышью» ходят… Это обязывает…

– Здесь тоже кровь… В другую сторону несли…

– И здесь… Третья сторона…

Клишин вовремя вспомнил предупреждение бывшего своего пленного – противоположный склон заминирован, и прохода там нет. Туда, значит, и соваться не стоит, не имея карты минирования или целой команды опытных минеров.

– Все! «Драконы»! Путь только один – вверх… Рассредоточиться… Вперед! «Весна», вместе с «Гномом» прикрываешь тыл…

Капитан Трошин и лейтенант Тропилин развернулись сразу и заняли позицию, лицом к бывшему лагерю эмира Сафара, который Клишину так и не удалось посетить. Остальная группа, не колонной, а рассыпавшись по кустам, пригибаясь, широко расставляя ноги, упруго пошла в скоростной подъем.

И здесь выбор пути очевиден. На крутом склоне, там, где выходил из боя подполковник Лавров со своей группой, спецназовцы могли бы попасть под обстрел. Поэтому они пошли чуть левее по тому пути, по которому недавно часть боевиков совершала обход, или даже, как теперь кажется, отход. Капитан Трошин с лейтенантом Тропилиным с места не двинулись до того момента, пока наушники «подснежников» не донесли до них команду командира:

– «Весна», «Гном»… Мы на месте… Отходите…

– Вас понял… – ответил капитан, обернулся, чтобы посмотреть на собственное прикрытие, но никого не увидел.

Он и не надеялся, по правде говоря, кого-то увидеть, потому что знает, как умеют его товарищи прятаться, когда есть такая необходимость. Только что были, и их уже нет, словно никогда и не было. Но капитан знал, что стволы автоматов смотрят со склона туда, за спину двум своим сослуживцам, и готовы разродиться огненной смертью на каждое подозрительное шевеление в кустах.

* * *

– Есть след… – сообщил группе капитан Трошин. – Всем «драконам»… Вдоль трех больших елей, ближе к дальней, слева от каменной осыпи…

– Всем «драконам»… Всем «драконам»… Не быть дураками, не концентрироваться… – напомнил подчиненным подполковник Клишин, на корню пресекая желание бойцов посмотреть вблизи обнаруженные следы. – Что у тебя там, «Весна»?

– Здесь недолго отдыхали. Земля сырая, башмаки новые, следы четкие… Кого-то несли, остановились, потоптались, пошли дальше… Кусок окровавленного бинта… Выброшен под первую по курсу ель… Кровь свежая, полностью не свернулась, перевязывали недавно, а потом повязку сменили… Надеюсь, что это наш подполковник…

– Откуда такие смелые выводы? Ты видел, как несли носилки?

– Боевики топтались… Менялись местами… Одни носильщики устали, другие их сменили…

– Они могли нести кого-то из своих раненых.

– Могли… Но надежда меня не покидает…

– Искать следы… Всем – искать…

– Есть… Окурок… И в двух местах след… Один человек шел… Часто останавливался, оглядывался… Окурок совсем свежий, пахнет… Мы у них «на хвосте»…

– Всем «драконам»… Быть осторожными втройне! Вот-вот будет засада… – почуял Клишин опасность.

И не успел подполковник закончить, как слова его нашли подтверждение. Автоматные очереди зазвучали из разных мест, хлестко, звучно, как удары длинной плеткой с несколькими хвостами, и заставили спецназовцев остановиться. Но стреляли явно не с заранее подготовленных позиций и не столько по конкретным целям, сколько по вероятному пространству продвижения. Клишин не зря запретил группе концентрироваться, иначе могли бы всех накрыть несколькими очередями, и после этого, вынудив занять статичную позицию, окружить и уничтожить… А сейчас – попробуй-ка, окружи их… Попробуй-ка, попытайся их уничтожить…

Группа развернулась веером, начала передвигаться в широком поиске, вне пределов прямой видимости не только для противника, но и друг для друга. А видимость в таком густом лесу предельно ограничена. Пойдешь в обхват – неизвестно из-за какого куста тебя встретит очередь. Пойдешь в лобовую атаку – можешь в спешке просто мимо пробежать и очередь получить в спину. Но подобное положение для спецназовцев невыгодно только тогда, когда бой пойдет «на вытеснение», при численном превосходстве противника. Клишин же правильно прочувствовал момент. Неизвестно почему, но противник спешит оторваться от них, словно преимущество в живой силе не у бандитов, а именно у федералов. И раньше у противника была возможность атаковать. Но он этой возможностью воспользоваться не пожелал. Не пожелает и сейчас, когда момент обоюдоопасен, – это ясно. Как ясно и то, что бандиты выставят лишь слабый заслон, чтобы задержать «драконов» на месте, заставить их увязнуть в перестрелке и дать этим возможность основной группе увеличить дистанцию и уйти куда-нибудь в сторону для выполнения более важной задачи. А в таком бою, когда все решает быстрота реакции, умение соображать правильно и на восемьдесят процентов действовать «автоматом», короче говоря, где многое решает индивидуальная подготовка и наличие связи внутри группы. В этом случае спецназовцы хозяева положения. Они сами могут сработать «на вытеснение», что Клишин сразу же понял.

– Я «Друг»… Всем «драконам»… На очереди не отвечать… Выдавливаем их… Настойчиво и без остановки… Стрелять только в цель… Вперед!

Не залечь сейчас, когда пытаются задержать, – это против логики… Бандиты ждут, что спецназовцы залягут, надеются, что их боевиков точки обстрела, скрытые кустами, не обнаружатся сразу. А при сближении на минимальную дистанцию спецназовцы будут в проигрыше.

– Я «Робин»… Нашел своего… И следующего вижу… Готово… Оформил…

Обычно на дистанции ближнего боя простая снайперская винтовка оказывается менее эффективной, чем автомат. Но «винторез» снабжен ночным прицелом. Ночной прицел, как известно, работает в инфракрасном режиме, то есть различает биологические объекты, излучающие тепло. Деревья и кусты в лесу – тоже своего рода биологические объекты, но они не могут излучать такое тепло, как человеческое тело, а ночной прицел «винтореза» на малой дистанции обладает способностью пусть и не совсем четко, но выискивать цель, даже прикрытую листвой. Чем старший лейтенант мастерски пользуется. Наушники «подснежников» доносят до «драконов» глухие щелчки винтовки.

– Я «Анчар»… Обошел одного… Возвращаться – плохая примета, но придется вернуться…

Короткая очередь через пять секунд – капитан Анчаров все-таки вернулся.

– Я – «Друг»… Сколько их всего, кто скажет?

– Не больше десятка было, – за всех ответил капитан Трошин.

– Я «Бандит»… Уже меньше… Мы тоже троих сняли… – врезался в разговор группы новый голос. – «Друг», принимай подмогу… Нас не подстрелите, мы зашли им в тыл…

– «Бандит», ты откуда? – подполковник Клишин от неожиданности даже остановился.

– Я – «Рапсодия», – за Сохно ответил Согрин. – Мы здесь в полном составе… «Прыгун» еще одного снял… Но в стороне кусты трещат… Кто остался – отходит… Мы присоединяемся к вашему движению… Курс видим… Не подстрелите нас…

3

Звонок на «мобильник» застал генерала Астахова возле «уазика» военного зеленого цвета, но с гражданскими, как и положено транспортной службе ФСБ, номерами, подкатившего прямо на взлетную полосу. Владимир Васильевич как раз только что включил свою телефонную трубку после полета. Летели они ввиду срочности на обыкновенном «транспортнике», и пилот категоричным образом потребовал от генерала и сопровождающего его капитана Рославлева выключить мобильные телефоны – трубки сотовой связи, в случае звонка, создают помехи старым и слабым навигационным приборам самолета. Да и слышимость в дребезжащем «транспорте» будет никакая, поэтому смысла разговаривать по телефону практически нет. Астахов хорошо знал, что риск полета на таком самолете равнозначен участию в боевой операции, и потому сам выполнил требование пилота без возражений и кивком капитану приказал сделать то же самое.

И сразу после приземления – звонок.

– Мочилов… Значит, есть новости… – удовлетворенно сказал генерал, глядя на определившийся номер, и приложил трубку к уху. – Слушаю вас, Юрий Петрович…

– Еле дозвонился, товарищ генерал… – в голосе полковника прозвучали то ли укоризненные, то ли усталые нотки, разобрать оказалось трудно.

– Мы были в полете. Только что приземлились. Еще не успели из Ханкалы выехать. Что у вас срочного?

– Владимир Васильевич, большая просьба… Мы не можем допустить к этому делу сотрудников республиканского управления ФСБ. Данные не для них, да и, в случае чего, дел могут наворочать… И хотели бы, чтобы в мероприятии приняли участие только вы, если уж, как нам сказали, присутствие вашей стороны, я имею в виду ФСБ, обязательно…