Набла квадрат - Петр Воробьев

Берег был довольно крутым и рыхлым на вид, но самое удивительное, что в шлак, оставшийся после взрыва, было врыто несколько остовов судов. Порт явно продолжал существовать некоторое время и после бомбардировки.

Прикинув свою скорость, Двойной решился на выполнение рискованного посадочного маневра. Дернув клювом за рычаг выпуска шасси, он освободил от фиксаторов тормозной якорь-парашют на тросе из углеродного волокна и шесть ног-схватов – по три на каждом корпусе. Якорь зацепился за борт едва выступавшей из шлака посудины, начал разматываться трос, передавая энергию движения «Визга» свитому из свинцово-кремниевой композитной ленты маховику.

Но ветхая обшивка судна не выдержала нагрузки, якорь сорвался, унося в лапах здоровый кусок фальшборта, и «Визг», с грохотом и скрежетом пропахав шлак пропеллерами, ткнулся в поверхность планеты Лысое Варенье, подпрыгнул и остановился, глубоко зарывшись носом. Два посадочных схвата из четырех отвалились, гондола полезной нагрузки сорвалась с одной из направляющих.

«Визг-1» почти остановился в воздухе над местом аварии, одновременно со сбросом якоря реверсировав винты и отклоняя специальной выдвижной плоскостью часть воздушного потока вниз, выпустил схваты и упал на грунт с высоты двух Гормовых ростов. Схваты погасили удар.

Наблюдая маразматические сцены посадки птичьих челноков, Горм сам едва не врезался в берег, но окрик Фенрира напомнил ему о необходимости выпустить шасси и сбавить тягу. Фенрир тяжело выполз из воды и увяз, не пройдя и дюжины локтей.

– Горм! Слышишь?

– Двойной! Сильно вас шмякнуло?

– Никто не ранен. Шасси разнесло, перекосило гондолу и заклинило потолок в моей кабине.

– Все лажа. Главное, маховики целы. Кукылин, пошли гулять!

– Я бы пока поостерегся.

– Дело хозяйское, а я схожу, вытащу Двойного. Вас, собачки, небось упрашивать не надо?

Пока вся честная компания одевалась, Кх Куды и Кх Совой грызли оторвавшийся лонжерон, намотавшийся на вал привода отката гондолы. Двойной от нечего делать достал коробочку с завтраком, высыпал козявок на стекло и по одной подбирал их языком, а Йего нашли на берегу какую-то падаль, проверили ее на радиоактивность, обмерили и стали думать, что с ней делать дальше.

– Ты смотри, какой мосел! Нет, ну как пахнет, а! У нас на «Крюхе» разве можно найти тушу, упревшую до такого состояния! Бывает, оставишь яйцо или лягушку протухать где-нибудь за стрехой, так едва она себя проявит, тотчас кто-нибудь унюхает и сожрет!

– Если ты это съешь, тебя самого скоро найдут по запаху. А ну убери лапы!

За возней птицы не заметили судна, которое приближалось к берегу странным извилистым курсом. Оно дошло почти до причала и остановилось.

Следом шло еще одно, по прямой и гораздо быстрее. На палубе его возились у короткоствольного орудия матросы, из заваленных назад труб валил жирный черный дым. Пройдя недалеко от обмотанного волосатыми стеблями корабля, судно вздрогнуло, словно наткнувшись на упругую преграду под водой. У борта забурлило, из водоворота поднялся корявый ствол, опутанный водорослями и обросший здоровенными раковинами. На верхушке ствола шевелились пять свернутых в спирали ветвей с щетинистыми клешнеобразными утолщениями на конце. Движения растения были неуверенными, плавными и вместе с тем чудовищно быстрыми. Спирали развернулись и, шаря в воздухе, потянулись к судну. Матросы спешно наводили пушку. Выстрел – и осколочный снаряд взорвался в непосредственной близости от орудия. Двое из орудийной прислуги упали. Ветвь, перебитая взрывом, свалилась на палубу, задавив наводчика.

Уцелевшие ветви скользили по палубе, хватая матросов и швыряя их в бурлившую воду у основания ствола. Предсмертные вопли вязли в неподвижной полосе воздуха, припертой густым туманом. Последняя ветвь подобрала с опустевшей палубы валявшуюся у орудия руку, оторванную вместе с плечом, бросила ее за борт и замерла над судном, потом тоже свернулась обратно в спираль. Ствол ушел под воду.

Из рубки первой посудины безмолвно наблюдали за событиями, пока бурление воды не прекратилось. Тогда на баке загрохотало: отдали якорь.

Из-под залатанного брезентового тента с несколькими окантованными дюралем прозрачными окошечками вышел человек в лохмотьях некогда зеленого плаща с капюшоном. Он неслышным шагом приблизился к стоявшей на корме гарпунной пушке, не спеша прицелился, проверил крепление линя и, дернув за спусковую колбаску, отскочил от орудия. Пламя брызнуло не столько из ствола, сколько из многочисленных щелей в казеннике. Тем не менее, гарпун долетел до второго судна и, пробив фальшборт, с глухим треском раскрыл лапы. Человек подобрал с палубы свернутый в бухту остаток линя и обкрутил пяток витков вокруг барабана лебедки. Застучал привод лебедки. Линь натянулся, и опустошенное нападением растения – людоеда судно сдвинулось с места.

Гарпунер стукнул костяшками пальцев по стеклу светового дюка в палубе. Крышка люка, визжа, откинулась, и из трюма поднялись четверо оборванцев. Держа в руках ножи, они прыгнули на подтянутое лебедкой судно и скрылись в его внутренних помещениях. Несколько приглушенных металлом выстрелов, два вопля, дым из труб перестал валить, и трое из нападавших снова показались на палубе, неся четвертого за ноги и за голову. Положив его на доски, они сняли с покойника сапоги, вынули из ветхих брюк ремень с ножнами и сбросили тело за борт. Оно пошло ко дну почти без всплеска. Тут же кожистый плавник рассек воду, и по ее поверхности расплылось кровавое пятно.

Единственным свидетелем происшествия оказался Фенрир. Остальные слышали шум, но не могли справиться с собственными проблемами – один из оторвавшихся схватов «Визга» ожил и корячился в опасной близости от кормовых рулей челнока. Интриллигатор Карманный, пилот «Визга-1», тоненько хрюкал от нетерпения, вися лапками кверху в своей кабинке – ему очень хотелось выйти и возглавить ловлю схвата, но выйти было уж слишком страшно.

Горм метался вокруг «Визга», увязая в шлаке и спотыкаясь о роботов и собак, и всякий раз, когда ему удавалось догнать схват, резак подло глох. Бросай и Черепов провели экспресс-анализ и, удовлетворившись его результатом, высасывали мозг из разгрызенных костей падали. Что до Кукылина, то он сидел у монитора и беседовал с Фенриром.

– Боюсь, что я обманул Горма. Легенды сильно преувеличили силу и могущество морских разбойников.

– Ничего, может, и с этими мерзавцами выйдет толк – они довольно изобретательны.

– Ничуть не изобретательнее сухопутных разбойников.

– Можно подумать, ты большой специалист по части сухопутного разбоя!

– Пожалуй, так оно и есть. Сказать правду, я не знаю ни одного сухопутного жителя, кто не был бы разбойником. Разве что монахи – те просто убийцы.

Тем временем четверка пиратов, пришвартовав оба судна к импровизированным причалам, двигалась туда, где Горм, Мидир и Фуамнах завершали битву со схватом. Разбойники косолапили, по щиколотки увязая в шлаке под тяжестью кривого вороненого ствола на неуклюжей сварной раме.

Поднявшись на гребень кратера, они опустили раму на грунт, трое залегли, а гарпунер навел безобразное орудие в сторону «Визга», дернул за разлохмаченную веревку, конец которой был продет в ухо рычага спускового механизма и примотан проволокой, и присел, прикрыв голову руками. Из недр орудия потекла тоненькая струйка дыма, потом ствол разлетелся на полосы и отвалился от станины, а вылетевшая из него ракета заставила наконец проклятый схват остановиться. Горма отбросило взрывной волной локтя на три, он приземлился на четвереньки, после чего ему на спину упали Фуамнах, здоровый кусок схвата и двигатель ракеты.

– Это что еще за гадские штуки? – третий раз в жизни Мидир произнес фразу из шести слов.

Разбойники побежали к челнокам.

Горм пошел им навстречу, потом остановился, стряхнул со спины все еще лежавшие поверх ранца обломки и встал на ноги.

– Ядрена кошка! Почему все, кого я встречаю на протяжении вот уже трех дней, вместо того, чтобы знакомиться, говорить о погоде, обсуждать цены на скобяные изделия и вообще вести себя как это принято у разумных существ, сразу бросаются уничтожать меня бомбами, ракетами, пулеметами и протонными ружьями? Сезон охоты на гормов открылся, что ль?

Ответом были три выстрела ему в грудь из автоматического пистолета.

Потом гарпунер выпустил по пуле в собак и принялся в недоумении вертеть в руках пистолет.

За спиной у Горма со скрипом осела на песок гондола «Визга». Перегрызя лонжерон, Совой и Куды вылезли на свежий воздух и расправили крылья. Куды попытался взлететь, но с непривычки потерял ориентацию и тяжело опустился на плечо Горма. Своим появлением птицы неожиданно обратили разбойников в бегство. Собаки, разгоряченные возней со схватом, обрадовались новой игре и пустились вдогонку, а из-за бугра, к которому устремились пираты, выползали обожравшиеся до полного довольства Йего. Черепов волок походную лабораторию, а Бросай никак не мог расстаться с особенно смачной тазовой костью. Увидев бегущих к нему людей, Черепов с короткого разбега поднялся в воздух и грозно спикировал им на головы, но из-за смещения желудка вследствие ускорения с ним приключился конфуз, в результате чего пираты оказались осыпаны потрохами тухлого тюленя, так что один из мерзавцев упал на колени в лужицу желудочного сока и истерически заплакал. Остальные изменили направление движения и, вновь подбежав к Горму и Кх, что-то закричали. Особенно громко кричал гарпунер, из руки которого Мидир выгрызал пистолет. То ли выговор пиратов отличался от материкового, то ли гнилой душ повредил их дикции, но Горм долго не мог врубиться в содержание их речей.