Баба Люба. Вернуть СССР 2 (СИ) - Фонд А.

— Да ты что, совсем уже? — набычилась она. — Еду тоже давай, я потом съем.

— Нет, Тамара, у меня условие такое, — покачала головой я, — ты ешь тут и получаешь деньги. Не ешь — не получаешь. Так что, давай, ешь. Пока переругиваешься, уже бы доела давно. Мужики тебя ждут же.

— Это Толян и Витёк, — хвастливо сказала Тамарка и откусила бутерброд.

— Друзья твои? — поддерживала я разговор, давая ей возможность поесть.

— Толян залётный, а вот Витёк порядочный, — мечтательно закатила глаза Тамарка и, жуя, уважительно протянула, — он инженер.

— И что, он такой прямо с будуна на работу ходит? — удивилась я, с тоской наблюдая, как Тамарка, распробовав еду, жадно поглощает её.

Какая же она голодная.

— Он ушел, — вскинулась Тамарка, — его на работе не ценили. Завидовали. А он — настоящий талант!

— Понятно, — сказала я.

Возникла пауза. Тамарка жевала, а я ждала, когда она доест. Спать хотелось неимоверно, а доклад я дай бог написала хорошо если половину.

Я смотрела на Тамарку и думала: вот как на ней женился Владимир этот? Ну, муж её. Что он в ней нашел? Она глуповата, характер не сахар, красотой не блещет, а сейчас, когда спиваться начала — и подавно. Но он с нею тем не менее не разводится. Интересно, почему? Вряд ли из-за дома деда Василия. Скорее, это просто приятный бонус, не больше.

Тогда что же тогда?

Дождавшись, когда Тамарка почти всё доела, я задала-таки этот вопрос (вдруг ответит):

— Тамара, — спросила я, — а почему на тебе Владимир женился?

— Из-за любви, — гордо вздёрнула подбородок пьяненькая Тамара, — большой и светлой!

— Угу, — скептически бросила взгляд на её приземистую фигуру, рыхловатое тело, одутловатое лицо с невыразительными чертами и седые пряди на отросших сальных волосах.

В общем, добиться мне от неё ничего так и не удалось.

Получив заветные деньги. Тамара живенько упорхнула, а я вернулась к написанию доклада, будь он неладен!

Моё выступление должно было быть в первую очередь мотивационным. Но не просто в стиле «эй, вставай и пошли!», а с двойным «дном». Вторым слоем был задел на постепенное создание сети единомышленников, который потом сможет перерасти в альянс с другими общинами и организациями. Поэтому риск сделать ошибку был высок.

Но порассуждать о способах влияния на людей мне не дали другие мысли, которые потихоньку заполонили всю мою голову. Кто же такой был у Любы? Сын? Дочь? И где он/она сейчас? Что с ним стало? (я решила, что раз ребёнок, буду говорить «он»). Если Тамарка говорила про «забрать», значит он живой? Но непонятно где. И вот как? Кого спрашивать? Тамарку? Но она в запое, причём в жестком запое. Владимира? Вообще не смешно. Деда Василия — стрёмно (вдруг Любаша тайно родила его ещё в школе и, чтобы не позорить родителей, отдала в детдом? В те времена с девичьей честью в сёлах было строго и порицалось общественностью).

Я дописала: «… и чтобы быть спасённым избранным Богом путём…» и посмотрела на получившийся результат. Скривилась. Нет, неубедительно. Не годится.

А если попробовать сделать так — я вытащила нижнюю брошюрку и открыла на странице с закладкой.

Хм… я сейчас возьму и перепишу весь этот абзац… а потом ещё отсюда…

Додумать мысль мне не дал опять какой-то царапающий звук.

Тамарка вернулась? Ну, что там опять⁈ Небось дружки отправили ещё денег «занять» у дуры-сестры. Вот я сейчас ей задам!

Я торопливо выскочила к двери в прихожую и рывком распахнула дверь — никого.

Что за чертовщина?

Я же только что отчётливо слышала скребущийся звук.

Постояла немного.

Тихо.

Ну ладно. Я захлопнула дверь, заперла её на ключ и вернулась на кухню к докладу.

Только я уселась за стол и принялась переписывать, как царапающий звук раздался вновь. Ещё более отчётливо.

Да что же это такое⁈

Словно издевается кто надо мной!

Я была уставшая, поэтому малотолерантная.

Царапающий звук повторился. Потихоньку, ориентируясь на него, я заглянула в комнату, где спали Ричард и дед Василий.

Звук точно шел оттуда, из-под кровати Ричарда.

Тихонечко, на цыпочках, я прошла и заглянула под кровать.

— Мяу! — на меня испуганно зыркнули два светящихся глаза-крыжовника.

— Иди сюда, кис-кис, — тихо позвала я.

Маленький чёрный котёнок с белым пятнышком на ухе выкатился из-под кровати и ткнулся мне в руку:

— Мяу! — жалобно сообщил он.

А я-то думаю, отчего Ричард вечером весь такой прямо загадочный был.

А оно вот как. Притащил котёнка и решил спрятать у себя под кроватью. И на что рассчитывал? Что я никогда не увижу?

Эх, дети, дети…

Почти битый час я провозилась с котёнком. Доклад, соответственно, я не дописала.

На следующий день, сразу после работы, я рванула в Дом молитвы. Даже не зашла к себе домой. Нужно было решить проблему с докладом.

Сегодня утром, за завтраком, я пробежалась глазами по написанному и со вздохом признала, что получилась ерунда. Этим я не просто никого не смогу воодушевить, но будет чудо, если во время выступления меня не закидают тухлыми помидорами.

Поэтому нужно было признать мой тактический провал и просить помощь у опытных в публичных выступлениях товарищей.

Я отыскала глазами Всеволода. Тот стоял среди группы каких-то неплохо одетых людей. Скорей всего из другого города приехали. В секте любили «меняться» своими прихожанами. Считалось, что это мотивирует и укрепляет горизонтальные связи.

Жаль. Очень жаль. Подойти со своей проблемой перед гостями неудобно, значит, придётся ждать. А ждать некогда. Кроме того, он может и два дня их водить. И что делать? У меня завтра доклад, получается и перед этими людьми тоже.

Как так вышло, что новичка кинули сразу на амбразуру? Или совпадение?

— Любовь Васильевна! — пока я размышляла и упивалась острой жалостью к себе, в помещении незаметно появился Ростислав и направился ко мне.

— Здравствуй, Ростислав, — ответила я.

— Так что по поводу нашего прошлого разговора? — обтекаемо и тем не менее с намёком спросил он.

— Мне нужна конкретика, — пожала плечами я.

— Ладно, — после длинной паузы, во время которой он пристально смотрел мне в глаза с видом Кашпировского, сказал он, — нужно задружиться с Всеволодом, войти к нему настолько в доверие, чтобы он пригласил вас к себе в дом. Он лучших прихожан часто к себе приглашает. Считает, что это сближает с подчинёнными и укрепляет его авторитет. В доме нужно найти письмо. Точнее книгу, толстый такой томик стандартных размеров в тёмно-бордовом бархатном переплёте. Она настолько отличается от простых книг, что не ошибётесь. И в этой книге спрятано письмо.

— Поняла, — кивнула я, — а зачем? И как я пойму, что это именно то письмо, что нужно?

— Оно там одно. На немецком языке, — прошептал Ростислав, проигнорировав мой первый вопрос.

Я благоразумно переспрашивать не стала.

Мы еще перекинулись парой слов и, когда он отошел, я ощутила на себе взгляд. Подняла голову и встретилась глазами с Всеволодом.

Взгляд старейшины я выдержала. Ну а что, со своей стороны мне смущаться нечего. Это Ростислав что-то мутит, я же всего лишь хочу написать и сделать хороший доклад, а затем занять лидирующие позиции в этой секте. Всего лишь.

Я усмехнулась.

После окончания молебна народ понемногу начал расходиться. Гостей две женщины повели куда-то во дворик, наверное, кормить будут.

В помещении остались Всеволод, я, и ещё три женщины, которые деловито что-то обсуждали вполголоса. Одна при этом всё записывала в тетрадку.

— Любовь! — сказал Всеволод, подойдя ко мне и поздоровавшись. — Вижу, у вас какие-то трудности? В чём-то сомнения?

— Да вот не могу доклад доделать, — пожаловалась я, — запланировала очень всего много, а в результате какая-то ерунда выходит.

— Я могу помочь вам, сестра, — задумался Всеволод. — У меня дома хорошая библиотека. Можно что-нибудь выбрать. На какую тему вы делаете доклад?