Зеркала - Дмитрий Арсеньев

слово «олд скул» уже затвердевало, каменело отпечатком следа динозавра в прибрежном иле моего «доисторического» прошлого.

Приёмную атмосферу ожидания привычно дополняли слова девушек с инфостойки: «Добрый день… Хорошего дня… Добрый день…»

Дама через два кресла от меня в модном в этом сезоне пластиковом комбинезоне казалось, разговаривала с полом. Вернее сказать, была « на точке». Ведь для того, чтобы собеседник видел твоё лицо, луч чипа необходимо было упереть в какую-либо поверхность, в ту самую «точку». Очень удобно по сравнению с былыми временами, где все нарциссически вытягивали руку с мобильником напротив своего лица. «Свет мой зеркальце, скажи…»

Вообще её поведение считалось немного неприличным. Общаться глазами «в точку» – всё равно что сидеть полуголой в приличной компании. Даже школьник знал, что при разговоре в общественном месте следует надеть очки-визоры. Дамочка, видимо, хотела всеобщего внимания, ну пусть. Я лично к этому относился вполне спокойно. В визор-очках можно было разговаривать даже на ходу, не опасаясь споткнуться, упасть или налететь на кого-нибудь. Чип сам давал импульсы мышцам, выбирая безопасную траекторию при ходьбе, как заправский кукловод. При этом всё же не рекомендовалось бежать, ибо реакция программы могла быть с запозданием.

– Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Мы очень рады вас видеть в нашем НИИ.

Погрузившись в стариковское «а вот раньше было», я совсем пропустил появление рядом достаточно юной девушки. Господи, как давно я не видел по-настоящему искренних улыбок!

– Меня зовут Анна. Я помощница Владислава Робертовича.

Когда она прерывала на мгновение свою речь, то немного склоняла голову вбок, слегка отводя при этом взгляд. Это придавало ей вид студентки, взволнованной, безумно влюблённой в своего преподавателя, абсолютно счастливой от возможности хотя бы немного пообщаться с ним наедине.

– Он приносит вам свои извинения и просил передать, что задержка составит максимум минут двадцать. Я же пока с удовольствием могу ответить на вопросы, которые в моей компетенции.

Она немного помедлила. И с манящей детской скромностью набоковской Лолиты добавила:

– Если вы не возражаете, конечно.

Я указал жестом на соседнее кресло.

– Аня, очень приятно. Когда ко мне является этакая юная версия Николь Кидман, о которой я грезил в молодые годы, разве можно возражать против такого соседства? Вам уже говорили, как на неё похожи? Хотя… может, вы и не знаете, кто она вообще такая…

– Дмитрий Анатольевич…Вы умудряетесь во многом быть первым. Для меня это шикарный комплимент. Даже неловко немного. Многие уже её не помнят, но не я. Я ведь смотрела почти все её фильмы: и «Догвилль» и «С широко открытыми глазами»…

– Смотрели? Прямо в ретроформате?

– Ну да…Я очень люблю то время, те сюжеты, ту жизнь. Тогда и женщины, и мужчины были такие романтичные… Всё так волнующе… Настоящие чувства. Без этого чип-подбора.

Не могу, конечно, с ней не согласиться. Игра, флирт, интрига – вот одни из многих жертв, павших под пятой оцифровки чувств. Любовь, воспеваемая поэтами, возвышающая людей над серой повседневностью, дарующая новую жизнь и забирающая себе жертв. Эта любимая «болезнь» всех поколений оказалась теперь в тюрьме, под замком программного отбора.

«Где взять свободное время для знакомства и общения? Как не ошибиться в выборе? Где гарантия, что ваш партнёр будет идеальным? Забудьте тревоги и проблемы ваших родителей. Всё гениальное – просто. Активируйте статус поиска партнёра, и ваш чип сам сделает всё необходимое. Вам остаётся только задать нужный территориальный параметр, а программа проанализирует совместимость типажа, психометрии, сексуальности, вероятную временную стабильность возможных кандидатов с подобным статусом. Забудьте о потерянном времени и чувстве разочарования!

Свобода выбора теперь не иллюзия, а реальность!»

Пожалуй, именно после такого витка развития чипизации движение отказников окончательно противопоставило себя властям, что только ускорило неминуемые репрессии в их отношении.

Я наблюдал за её тонкими пальцами, прячущими непослушный локон русых волос за очень аккуратное ушко. Аня как-то по-детски и отважно вздохнула, словно набираясь смелости, и вновь подняла глаза на меня.

– Знаете, я «Морскую» читала. И книга ваша у меня есть…

– Читали?! Прямо в тексте, на бумаге? А молодёжь ещё читает? Господи, вы меня, Аня, совершенно поразили сейчас. Вот это да! Ещё недавно даже не планировал никому делать предложения руки и сердца, но сейчас уже ничего не исключаю.

– А-ха-ха. Дмитрий Анатольевич, читая вас, мне всегда нравилось ваше чувство юмора, не меньше, чем те образы, что в ваших книгах.

Теперь, после прошедших пары минут общения, она лучше справлялась с волнением. Странно. Не очень-то она похожа на опытную помощницу. Может, только стажируется? На вид не больше двадцати лет.

Я скользил взглядом по её фигуре. И мысли мои, учитывая нашу разницу в возрасте, были совсем не отеческими. Стройные ножки скрыты классическими, но удивительно сидящими по фигуре брюками. Белая блузка на мгновения проявляла две маленькие симметричные округлости, напоминая мне, как приятно чувствовать себя мужчиной.

Я смотрел на её губы, представляя сейчас то, что не решился бы озвучить вслух…

Анина рука то и дело расправляла воротник блузки. Лицо пошло румянцем…

– Дмитрий Анатольевич, вы смотрите так…

Она осеклась, видимо, получив данные на свой чип.

– Ой, уже можно подниматься. Владислав Робертович готов вас принять. Пойдёмте, я вас провожу.

Москва. Август 2043 года

Рука замерла в сантиметрах от сенсора двери. Я словно хотел подслушать происходящее в собственном доме, хотя прекрасно знал, что ни одного звука наружу пластик не пропустит.

Сколько уже времени прошло с момента активации? Около двух часов. Чёрт, я волнуюсь больше, чем в нашу первую встречу.

«В момент активации лучше не находиться рядом. Это может произвести не очень приятное впечатление. А ведь вы помните, как оно важно. И это я про ваши впечатления сейчас! Стабилизация наступает примерно за час-полтора. Вы просто придёте, а всё уже будет в норме. Гарантирую».

Посмотрим, какой из вас гарант, Владислав Робертович. Надеюсь, лучше нашего премьера. Так, хватит внутренних брюзжаний. Пойдём.

Прикосновение. Панель двери мягко зашуршала в сторону, открывая мне путь. В голове сейчас была только одна помпезная мысль о ключевых моментах в жизни. Их часто осознаёшь уже потом, глядя на свои воспоминания. И редко действительно чувствуешь в моменте, как корабль твоей жизни, уже изрядно обросший ракушками, меняет свой курс.

Я злился на себя за нерешительность, застыв на пороге прихожей. Из спальни доносился какой-то шорох, приглушённый голос, разговаривающий сам с собой. Шаг в будущее, ещё один. С каждым сантиметром светлый прямоугольник гостиной изгонял из моего силуэта полутьму.

Марина рассматривала висящую на вешалке блузку. Её взгляд скользнул на мгновение по цифровому зеркалу гардероба, потом