Способность любить - Натали Лав

class="p1">– Тише, маленькая, тише! – уговаривает она ее, ласково покачивая.

А я чувствую себя наконец на своем месте. Там, где я должен быть.

Влад

Дочка не успокаивается. И принимается не жалобно плакать, а требовательно вопить. Откуда в этом трогательном комочке столько сил, чтобы так орать?

– Подержи, – мое желание исполняется, и кроха оказывается у меня в руках, надрывно крича.

Аккуратно придерживаю головку и прижимаю ребенка к себе.

В свою очередь пытаюсь утихомирить крикунью.

– Что случилось у моей сладкой девочки? Что ты так плачешь, Есть? А?

Ребенок неожиданно замолкает и, хотя врачи утверждают, что они не могут фокусировать зрение дольше 5 секунд и различать человеческие лица, мне кажется она смотрит на меня вполне осознанно. Знает, кто я.

Олеся тем временем обмывает грудь под струей воды из– под крана, вытирает полотенцем, садится в явно не больничное кресло и просит:

– Дай ее мне. Она есть хочет.

Осторожно передаю малышку, которая открывает ротик, пытаясь поймать сосок, наконец у нее это получается. И она начинает довольно причмокивать. Да так и засыпает, хорошо поев. Олеся какое– то время сидит с дочкой на руках, прикрыв глаза. Потом отнимает ее от груди и перекладывает в кроватку.

– Устала? – сочувственно спрашиваю, приближаясь к ней с намерениям обнять и поцеловать. Соскучился, сил нет.

Но не тут– то было.

– Влад, не заговаривай мне зубы, – она говорит шепотом, но от градуса ее голоса, кажется, сейчас запылает все вокруг.

Потом тычет пальцем в меня и начинает также шепотом перечислять мои прегрешения:

– Ты уехал! Объявилась твоя "невеста", напала на меня, угрожала, говорила чудовищные вещи! Я до сих пор не знаю, причастна ли она к похищению моего сына! А ты! Я же тебя просила! Раз уж ты уехал, тебе было нужно, я все понимаю. Но неужели нельзя было дождаться, когда разрешат вылеты?! Зачеи было так рисковать? У меня, между прочим, роды начались, когда я узнала! Я, что, железная, по– твоему?

Дальше запал у нее заканчивается и она продолжает уже со всхлипом:

– Я так за тебя испугалась!

Обнимаю ее как можно крепче, тоже шепчу. Громче нельзя, дочка спит.

– Волновалась за меня?

Олеся сама прижимается ко мне, как можно ближе:

– А ты как думаешь? Я же... – тут она спотыкается, – тоже тебя люблю.

Вот я и дождался. Но этого точно стоило ждать.

Поднимаю ее лицо к себе, нахожу ее губы своими и стараюсь выразить так все , что не могу выразить словами. Минуты идут, а я не могу оторваться от нее. Также, как и не смог выбросить из головы и из сердца.

Но есть еще одна вещь, которая вынуждает меня прервать поцелуй.

– Замуж за меня пойдешь?

Я вглядываюсь во вспыхнувшее в серых глазах удивление. Что за женщина?! Она, что, всерьез думала, что я не решусь на этот шаг?

Олеся тоже на меня смотрит. Так, что останавливается сердце.

– Рассчитываешь, что откажусь?! – подкалывает меня, – Конечно, пойду. Только у тебя опять все не как у людей. Даже без кольца.

– Не угадала, – достаю из кармана помолвочное кольцо и надеваю ей на палец, – Все, теперь ты от меня не отделаешься. Никогда.

– Страшное слово, – замечает она, откровенно любуясь украшением.

– Спасибо, очень красивое, – а теперь ее зацелованные губы трогает нерешительная улыбка.

– Из– за Матвея не переживай. Еще день– два и мои ребята его найдут – хочу, чтобы у моей женщины не было ни одной причины расстраиваться.

– Правда?! – трепетная надежда вспыхивает в ее глазах.

– Я тебе обещаю.

Еще долго мы стоим, просто обнявшись посередине больничной палаты, наблюдая, как спит наша дочь.

Самая красивая девочка на свете...

Как бы мне не хотелось остаться, все же роддом это не гостиница, где я могу оставаться сколько заблагорассудиться. К тому же, чтобы сдержать слово, данное Олесе, мне необходимо кое с кем встретиться. И сделать это придется лично. Передоверить такую встречу просто невозможно.

– Когда вас выписывают? – интересуюсь перед тем, как уйти.

– Послезавтра, – отвечает Олеся, а у самой уже глаза слипаются.

Дочка по– прежнему спокойно спит.

– Я пойду, а ты ложись отдыхать. Как проснешься, позвони. Хорошо?

Согласно кивает. Еще раз быстро ее целую и покидаю палату, а затем и больницу.

Как бы мне не хотелось тоже отдохнуть, мне предстоит вернуться в Москву. Договариваюсь по телефону о нужной мне встрече, даю понять, что отмахнуться от меня не получится.

Дома у Олеси переодеваюсь, принимая привычный вид успешного бизнесмена.

В комнату заглядывает Артем:

– Привет. Куда ты опять собираешься? Твоих почти– жену и дочь выписывают послезавтра. Заберешь их и раскатывай, где хочешь.

– Привет. Артем, я вернусь завтра. Комната для сестры готова?

Он с изумлением меня изучает:

– Пап, а когда я успел превратиться в покладистую лошадь?

Вот всегда он так. Нет, чтобы просто сделать. Тем более все было выбрано заранее.

– Артем, это очень важно, – взглядом даю понять, что сейчас не время спорить.

– Подготовлю все, горе– папаша. Забрать их не забудь, – буркает он и скрывается из моего поля зрения прежде, чем я успею его еще чем– то озадачить.

И снова машина, и снова дорога. Не хватает Тимура. Хотя этот его помощник Слава вроде ничего. С Саркисяном я долго переписываюсь, обсуждая рабочие вопросы. Хотя чувствую себя неловко. Даже заехать к нему не успел.

Мы въезжаем в закрытый дачный поселок. Останавливаемся у знакомого дома. Внутрь я захожу один. Посторонним здесь не место.

Глава 9

Влад

Хозяин дома ждет меня на крыльце, одетый, можно сказать, по– домашнему: в тонкий пуловер и джинсы. Возможно, и мне не стоило так наряжаться, но встреча могла пройти и в другом месте. Времени переодеваться у меня нет.

Высокий, мощный мужчина изучает меня взглядом. Скорее всего, знает, зачем я пришел. А я и не собираюсь играть с ним в игры. Он – мой должник. Пришло время платить по счетам.

Разумеется, я понимаю, что с такого, как он, требовать возврата, может быть опасно. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Да и выхода другого, как обратиться к нему за помощью, я не вижу. В полиции я напряг всех, кого смог. Дело не особо сдвинулось с мертвой точки. Каленый оказался не так