Дело для трех детективов - Лео Брюс

Разумеется, я хотел, чтобы бедная Мэри Терстон была отомщена. Но когда я увидел, что детективы, аппетиты которых, казалось, уже разгорелись для перекрёстного допроса, собираются наброситься на эту красивую девушку, моё удовольствие от расследование испарилось, и мне захотелось покинуть их и выйти на свежий воздух. Но, конечно же, любопытство одержало верх, поэтому я взял другой бокал виски с содовой и откинулся на стуле, чтобы послушать, какие вопросы они зададут Энид теперь, когда подошли к подробностям её передвижений вчера вечером.

ГЛАВА 16

К нашему удивлению, в этот момент сержант Биф изъявил внезапное желание задать вопрос.

— Вы могли бы сказать мне, — тяжеловесно начал он, — кто из дам и джентльменов, ночевавших в доме, разводил вчера вечером огонь в своей комнате?

Но тут на помощь пришёл Уильямс.

— Слушайте, Биф, — сказал он, — в то время как у этих джентльменом есть важные вопросы, думаю, не стоит тратить время на пустые разговоры.

Один или двое из нас присоединились к просьбе, чтобы Биф не задерживал настоящего перекрёстного допроса, и, пробормотав что-то о том, что «у него имеется довольно неплохая идея», сержант снова затих.

— Видели вчера своего брата? — спросил лорд Саймон, неутомимо возглавляя допрос.

— Нет. Абсолютно.

— Но у него ведь был свободный день.

— Разве?

— А как вы сами провели этот день?

Энид заколебалась, и у меня появилось нехорошее предчувствие — она собирается солгать.

— Ну, — сказала она наконец, — в ночь накануне я легла поздно — зачиталась. И не детективным романом, — едко добавила она. — Поэтому вчера днём я чувствовала себя сонной и пошла после обеда вздремнуть.

— Когда вы в тот день впервые увидели Феллоуса?

— Только прямо перед обедом. — И вновь я был уверен, что она солгала.

— У него было что-нибудь важное, чтобы вам сообщить?

— Ничего особенного.

— Ничего про крысоловку?

— О, но в этом не было ничего особенного. Всякий раз, когда миссис Терстон хотела поговорить с ним, она упоминала о крысах.

— Значит, это — установленный факт. Феллоус упоминал об этом вчера вечером?

— Да. Он мне сказал.

— Вы возражали?

— Возражала?

— Да, Энид. Каким бы это не казалось вам невероятным, я произнёс именно «возражали». Конечно, с моей стороны это очень грубо, но я только задался вопросом, не будет ли невеста возражать против того, что её жених вызван в комнату леди в одиннадцать часов или около того, чтобы «поговорить».

Энид немного покраснела, но лишь сказала:

— Он вполне может позаботиться о себе сам. Я никогда за него не волнуюсь.

— Убеждён, очень разумное отношение.

— Ну, в этом не было ничего такого. Вы же знаете, какой она была. Она была немного неравнодушна к нему и всё. Меня это не волновало.

— Вы, случайно, не знаете, как миссис Терстон провела день пятницы?

— Она поднялась к себе, как она говорила, для «сиесты». Не знаю, сколько времени она пробыла в своей комнате.

— Это был её постоянный распорядок?

— Довольно постоянный, да.

— У неё была сиеста в четверг?

— Да. Но не долго. Она заказала автомобиль на два тридцать.

— И выезжала?

— Да.

— Вы знаете, куда?

— Откуда мне знать? Её возил шофёр.

— Понимаю. Давайте тогда вернёмся ко вчерашнему дню, к пятнице.

— Да?

— Вы заходили к комнату миссис Терстон, когда она переодевалась к обеду?

— Нет. Я не камеристка.

— Когда вы заходили туда в последний раз?

— Это было вскоре после обеда[48]. Я зашла, чтобы убрать её вещи. Она имела обыкновение разбрасывать их по всей комнате, когда переодевалась.

— А вы заметили тогда, было ли в порядке освещение в комнате?

— Горела только настольная лампа. Большой свет не работал.

— Это было, скажем, около десяти часов?

— Да.

— А предыдущим вечером свет работал?

— Да, думаю, да.

— Что вы сделали, когда обнаружили, что лампочка отсутствует?

— Пошла к мистеру Столлу, и попросила у него. Он сказал, что занят, и я должна поискать её сама.

— И вы нашли?

— Нет. Почему я должна это делать? Это его обязанность, а не моя. Он хранит все запасы. Поэтому я подумала, что, если миссис Терстон спросит об этом, то я скажу ей всё как есть.

— А она спросила об этом?

— Когда?

— Когда пошла ложиться спать. Кухарка сказала нам, что вы пошли вслед за нею.

— Да, но я не входила в её комнату.

— Почему?

Энид напустила на себя торжественный вид и сделала паузу:

— Когда миссис Терстон дошла до своей комнаты, я следовала почти сразу за ней. Я увидела, как она открыла дверь и пошла, чтобы включить верхний свет. Затем я услышала, как она сказала: «Что вы здесь делаете?» И я остановилась, где стояла.

— Какой у неё был голос, когда она задала этот занятный вопрос?

— Она казалась немного удивлённой.

— Миссис Терстон знала, что вы были позади неё?

— Не думаю, что она это поняла. Или, во всяком случае, обнаружив кого-то в своей комнате, она сильно отвлеклась, чтобы это заметить.

— Вы слышали какой-нибудь ответ?

— Нет.

— Тогда вы подождали, чтобы увидеть, кто вышел?

— Нет, я этого не сделала! — Впервые Энид казалась рассерженной. — Это не моё дело, кто там был. Это мог быть любой из джентльменов. Я не знаю.

— Однако вы уверены, что это не был Феллоус?

— Это был не он, потому что в этот момент он шёл в свою спальню и прошёл мимо меня на площадке лестницы.

— Что вы делали затем?

— Начала подготовку спален. Разборка постелей и прочее. Я вошла в комнату мистера Таунсенда, затем мистера Уильямса.

— Мистера Норриса?

— Нет. Я видела, как он вошёл в свою комнату, когда входила в комнату мистера Уильямса. Мистер Норрис возвращался из ванной. Я была у доктора Терстона, когда услышала крики.

Лорд Саймон откинулся на стуле, поглаживая свой длинный подбородок. Внезапно он наклонился вперёд:

— Послушайте, Энид. Вы — свидетель, наиболее близко стоящий к тайне всего этого преступления. Нам нужна правда. Теперь скажите мне честно, кто был в комнате миссис Терстон, когда она вошла туда прошлым вечером?

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Хоть режьте меня на куски, не знаю, милорд.

— И не знаете, кто вынул лампочку из патрона?

— Нет.

В этот момент нас внезапно и довольно грубо прервали. Дверь с шумом распахнулась, и в комнату ворвался невысокий брюнет с нездоровым цветом щёк и горящими карими глазами — типичный житель Средиземноморья. Небольшие чёрные усики окончательно придавали ему вид бродяги, бандита или экзотического дикаря. Он подошёл прямо к Энид, и его чистая английская речь даже стала для меня некоторой неожиданностью.

— Ничего им не говори, — посоветовал он ей, — пока не наймёшь адвоката. Они задавали тебе вопросы? Не следует отвечать. Они не могут заставить тебя отвечать.

Казалось, Энид была не особенно благодарна за такое вмешательство.

— Мне нечего скрывать или стыдиться, — сказала она.

— Не в этом дело. Они любого впутают в свои грязные преступления. Повторяю, ничего им не говори.

Лорд Саймон холодно оглядел вновь прибывшего:

— Мистер Майлз, полагаю?

— Да, — признался тот.

— Хорошо, что вы к нам заглянули. Может быть, сможете нам помочь. Думаю, что вы услышали о нашем небольшом собрании от моего слуги, Баттерфилда?

Как бы в ответ на эту фразу в комнату вошёл сам Баттерфилд.

— Я поговорил с этим человеком согласно вашим инструкциям, милорд. Я нашёл его алиби в полном порядке. Это был, как вы знаете, его свободный вечер. Он провёл его не в собственном отеле, а в гостинице «Красный лев». Он даже был партнёром полицейского сержанта в игре, известной как дартс, милорд.

— Дартс, — с отвращением повторил лорд Саймон.

— Именно так называется такого рода времяпрепровождение, милорд. Дартс. Я совершенно уверен в моей информации. В десять часов он ещё был там и разговаривал с группой людей около этого заведения, а в десять двадцать двое из них проводили его в отель. Кажется, победители в этой игре, милорд, пьют — прошу прошение за упоминание этого, милорд — пьют пиво за счёт проигравших. Этот человек и полицейский сержант были почти непобедимы и в результате дошли до весьма неустойчивых кондиций. Однако Майлза доставили в его отель, где поварёнок, который делит с ним комнату, раздел его и утверждает, что ещё до одиннадцати тот был в кровати и до утра не шевелился. А сержанта, как выяснилось, вызвали сюда.

— Если бы я знал, что вы интересуетесь передвижениями Майлза, я бы вам сам всё рассказал, — проворчал сержант Биф.

— Именно так. Таким образом, у вас есть алиби, дружище Майлз. Ну хорошо, это вещь полезная. А что вы можете нам рассказать?