Дворец мечты - Памела Кент

Граф уехал перед самым обедом, и поэтому графиня обедала вне дома. Слуга принес Дженни обед в детскую, и она была рада провести его в компании детей. Дом был до странности тихим и пустынным.

Последующие два дня ей тоже приносили еду в детскую, и она совсем не видела Селестину. Все эти два дня Дженни была очень занята: ездила с детьми к французскому портному, чтобы заказать им одежду, водила Луиса к дантисту удалить ему зуб, который в последнее время его очень беспокоил.

В один из этих дней, возвращаясь домой, она увидела вдали Си Мохаммеда на его роскошном белом коне, но он, подняв облако пыли, скрылся из виду, к счастью, не заметив ее.

На третий день графиня пригласила на ленч Макса Дейнтри, и Дженни было приказано спуститься с детьми в столовую. Макс, как оказалось, умел обращаться с детьми, и они очень его любили, висели у него на шее и называли «дядя Макс». Селестина смотрела на них с загадочной улыбкой.

За ленчем все внимание Дженни было поглощено детьми, и она была рада этому. Помогая Симоне справляться с едой и следя за тем, чтобы Луис не набедокурил, она почти не замечала Макса и Селестину.

В течение всех этих дней перед ее глазами часто всплывала картина, когда Макс танцевал с Селестиной, и выражение счастья не лице графини. Стоило ей закрыть глаза, как Дженни снова ощущала крепкое пожатие руки Макса и его голос, когда он предупреждал ее об опасности знакомства с Си Мохаммедом.

Леди Берингер была права, когда говорила, что у него сильный характер. Он проявлял твердость во всем. Эта постоянная усмешка в его глазах делала его чрезвычайно привлекательным. Вне всякого сомнения Селестина с ее таким же твердым характером была влюблена в Дейнтри.

Если бы Селестина не нравилась Максу, он не встречался бы с ней так часто. Дженни постоянно вспоминала слова Селестины, сказанные в тот день, когда после прогулки по городу Макс привез ее домой и они встретили Селестину. Прощаясь с ним, графиня прошептала: «Ты не задержишься сегодня, Макс? Последний раз я прождала тебя целых пять минут».

Из этих слов можно было сделать только один вывод — они часто видятся наедине. Дженни отказалась от кофе, так как детям пора было спать, что они обычно делали после ленча. Сидя за шитьем, она представляла себе картину в столовой — ее соотечественник, который так хорошо знал ее родной Дорсет, сейчас сидит с графиней за чашкой кофе.

Или, возможно, они сейчас сидят в библиотеке, и он целует графиню, и никто не смеет помешать им.

Дженни продолжала шить и благодарила Бога, что ей не придется встретиться с ним снова, так как чай ей принесут в детскую. В это время раздался стук в дверь, и, прежде чем она успела сказать «войдите» или «кто там?», дверь открылась, и на пороге появился Макс, глядя на нее со своей обычной усмешкой.

— Я хотел бы попрощаться с детьми прежде, чем они лягут спать, а также с вами.

Дженни встала.

— Конечно же вы можете попрощаться с ними, но со мной прощаться вовсе не обязательно.

— В обычной ситуации можно было бы и не прощаться, но дело в том, что я завтра улетаю к графу в Париж и не знаю, когда вернусь. Поэтому мне хотелось бы дать вам некоторые наставления.

— Вот как! — воскликнула Дженни, чувствуя себя так, как будто земля уходит у нее из-под ног.

— Возможно, я не так выразился, не наставления, а скорее совет, — продолжал Макс. — Например, если вам захочется пообщаться с кем-то на родном языке, леди Берингер всегда будет рада принять вас. Она пробудет в Марракеше еще две недели. И кроме того, вы всегда можете рассчитывать на ее компаньонку Эстер Харингей, которой очень хочется познакомиться с вами поближе.

— Благодарю, — пробормотала Дженни, стоя перед ним, с шитьем в руках.

— Я прошу прощения, если я вас чем-нибудь обидел в тот вечер на балу, но вы еще очень молоды и неопытны и еще совсем недавно в Марракеше.

Дженни молчала. Она пыталась понять, почему известие о его отъезде так ее расстроило, казалось бы наоборот, она должна быть рада за графа — Селестина останется одна и не будет изменять ему.

В это время прибежали дети и бросились Максу на шею. Макс по очереди поднял их над головой, поцеловал и отпустил. Затем он протянул руку Дженни.

— Мне очень жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, — заметил Дейнтри. — Но если бы у вас не было привычки судить о людях с первой встречи и заранее составлять о них плохое мнение, мы, возможно, стали бы друзьями. — Насмешливое выражение опять появилось в его глазах, однако в голосе чувствовалась нежность, и пожатие его руки было очень сердечным. — Не делайте ничего такого, что я бы не одобрил, моя маленькая Дженни. Или вы возражаете, что я вас так называю? Возможно, и в тот вечер вам не понравилось, что я несколько раз называл вас по имени?

— Вовсе нет, — поспешно ответила Дженни. Несмотря на его усмешку, сегодня он был мягким и добрым — наверное, в нем говорила его английская половина. Макс широко улыбнулся, обнажив красивые крепкие зубы. Эта улыбка сделала его необыкновенно привлекательным. Дженни чувствовала, как бьется ее сердце. Если бы они только могли стать друзьями! Она желала этого всем сердцем.

— Тогда все прекрасно, — ответил Макс. — Я покидаю вас, думая о вас, как о Дженни.

Макс посмотрел на шитье в ее руках, на детскую одежду, лежащую на столе, к которой она пришивала пуговицы, затем внимательно оглядел комнату, в которой она проводила столько времени, и добавил:

— Я наблюдал за вами во время ленча. Вы очень хорошо обращаетесь с детьми. Селестина должна быть просто счастлива, что ей достались именно вы. Я буду вспоминать эту комнату и вас в ней!

Он крепко пожал ее руку и быстро отпустил. Его серые глаза внимательно смотрели на Дженни, как будто он хотел получше ее запомнить — всю целиком — от золотистых волос до белых туфелек.

— До свидания, — сказал Макс и направился к двери. — Не забывайте, что вы всегда можете позвонить леди Берингер, особенно, если вам нужен будет ее совет.

Макс ушел. После отъезда графа дом казался Дженни пустым и холодным. Сейчас, казалось, перед ней померк белый свет.

Глава 11

В эту ночь Дженни плохо спала. В последнее время ей вообще с трудом удавалось заснуть. Лунный свет за окном тревожил ее. До ее слуха доносились веселые голоса и музыка. В Старом городе справляли свадьбу. Лежа с открытыми глазами, она думала о варварском обычае, принятом в этих местах, — жених и невеста никогда не видят друг друга до свадьбы. Тонкие прерывистые звуки свирелей еще долго были слышны в воздухе. Дженни чувствовала в них что-то зловещее. Она смотрела на усыпанное звездами небо за окном, на белый круг лунного света и думала об Африке, которая была полна контрастов и многие из них просто пугали Дженни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});