Метро 2033: Из глубин - Руслан Мельников

А сам Колдун? Что с ним?

Илья был мертв: это Стас понял сразу.

«Фрейда тебе в задницу!» – промелькнула в голове присказка Колдуна.

Психолог сжался на полу в нелепой и совсем несолидной позе эмбриона. Только торчит, как ветка срубленного дерева, вытянутая правая рука. Рука соскользнула со лба Стаса, и теперь скрюченные пальцы вцепились в пол. Дурацкий галстук, выбившийся из-под дурацкого пиджака, лежит на шее, будто удавка. А лицо…

«И Юнга в печенку!»

Губы и глаза Ильи, по которым при жизни постоянно блуждала не очень здоровая улыбка, больше не улыбалось. На лице мертвеца навсегда застыла гримаса ужаса – жуткого, запредельного.

Казалось, Колдун еще при жизни увидел саму смерть.

А может, и правда увидел?

В чем дело? Что случилось? Что тебя так напугало? Что ты узнал и что разглядел в чужом видении, Колдун?

Увы, мертвецы обычно не отвечают на вопросы живых.

Стас вздохнул. В «Аиде» он часто видел, как умирают люди. Но ТАК на его памяти не умирал еще никто.

Наверное, колдуном быть все-таки опаснее, чем просто психологом.

* * *

– Признаков насильственной смерти нет. – Таня, закончив осмотр, отступила от трупа. Как показалось Стасу – излишне поспешно.

Таня передернула плечами, будто замерзла. Посмотрела на Гришко. Покосилась на Кирю. Скользнула опасливо-неприязненным взглядом по Стасу. Больше здесь никого не было: остальным членам команды Гришко велел оставаться на своих местах и готовиться к старту.

– Может, вскрытие и прояснило бы ситуацию, – не очень уверенно добавила Таня, – но, по-моему, все и так понятно. У Кол… у Ильи на лице все написано.

На перекошенное лицо покойника девушка старалась не смотреть.

– Что написано? – глухо спросил полковник.

– Ну… в народе это называют разрыв сердца. Его что-то сильно напугало.

И чтобы узнать такую очевидную вещь, нужно было приглашать медика? Стас вздохнул.

– Свободна, – буркнул Гришко.

Таня отступила к двери, но не ушла. Вытянула длинную тощую шею, готовясь смотреть и слушать. Любопытные глазки снова уставились на тело, быстрый острый язычок облизнул губки. Девчонка надеялась, что ее оставят? Зря.

– Я сказал, свободна, – недовольно повторил Гришко.

Таня вспыхнула. Покосилась на Кирю. Начохр хмуро кивнул подруге. Слово полковника для полковничьего пса – закон.

Таня вышла, мотнув рыжей головой. По коридору застучали удаляющиеся шаги.

«Обиделась», – отстраненно подумал Стас.

– Закрой дверь, – велел Кире Гришко.

Начохр закрыл отсек.

– Я знал, что Колдун плохо кончит, но чтобы так… – Гришко уставился на Стаса тяжелым взглядом. – Что произошло?

– Понятия не имею. – Стас не отвел взгляда. – Илья назвал это сеансом психотерапии. Но я не уверен, что это была она.

– Псих проводит психотерапию. Веселенькое дельце, – совсем невесело поморщился Гришко. – И как это выглядело?

Стас пожал плечами:

– Он положил мне руку на голову. Потом бормотал что-то.

– Колдовал?

– Наверное. Может быть. Потом… Потом вот это… Когда я очнулся, он был мертв.

– Что Колдун увидел перед смертью?

– Не знаю.

– Что видел ты?

– Ничего.

– Совсем ничего?

Стас вздохнул:

– Себя видел. Своего Двойника. Колдун говорил, что…

Полковник раздраженно сплюнул.

Стас замолчал.

Гришко задал ему еще несколько вопросов и махнул рукой, так ничего для себя и не прояснив. Было понятно: Стасу здесь настолько не придают значения, что он оказался вне подозрений. У Гришко даже мысли не возникло обвинять Стаса в смерти Колдуна. «Кишка тонка» – читалось в переглядываниях полковника и начохра. Да и признаков насильственной смерти на трупе, опять-таки, не было. Разве что выражение безграничного ужаса. Но что напугало Илью до смерти, так и осталось загадкой.

– Странный был тип, – скупо и хмуро высказался Гришко. – Жил странно и умер так же.

Больше никаких речей над телом покойного произнесено не было.

– Ладно, взяли, понесли, – распорядился полковник.

– Куда его? В ДУК-камеру? – уточнил Киря.

– Ну а куда еще? – буркнул Гришко.

«Что за камера такая?» – подумал Стас, но вопросов предпочел не задавать.

Киря взял Колдуна под руки.

– Хватит сопли жевать, Хвостопад! – процедил начохр. – Хватай за ноги.

Стас взял Колдуна за лодыжки. Ноги мертвеца были твердые и холодные, а труп – неожиданно тяжелый. Да и вообще нести тело по тесной коридорной кишке через переборчатые двери оказалось непросто.

По пути никого не встретили. Может быть, Гришко специально разогнал экипаж по рабочим местам?

Они свернули в небольшой боковой отсек с круглым и массивным люком на внешней стенке. На люке были какие-то знаки и надписи мелким шрифтом. И одна – крупным: «Не прислоняться». Рядом из стены торчал рычаг с красной головкой.

Киря открыл люк и без лишних церемоний впихнул туда мертвого Колдуна. Стас разглядел в темноте цилиндрическую трубу с гладкими стенками, похожую на ствол ну очень крупнокалиберного орудия. Примерно так он представлял себе торпедный аппарат. Но отсюда, судя по всему, выстреливались не торпеды.

Киря с грохотом захлопнул люк. Закрутил запорное кольцо. Вопросительно глянул на Гришко.

– Ну, типа, покойся с миром, Илья, – буркнул полковник.

И нажал рычаг с красным набалдашником.

За люком что-то лязгнуло, громыхнуло. Послышался тягучий звук, вызвавший у Стаса ассоциацию с ленивым движением гигантского поршня.

Еще раз лязгнуло.

Скрежетнуло.

Затихло.

– Знаешь, что это, Стас? – Гришко кивнул на люк.

– ДУК-камера, – пробормотал Стас, на самом деле понятия не имея о том, что это значит.

– Камера Для Удаления Контейнеров, – просветил Гришко.

– С трупами? – удивился Стас.

– На самом деле – с отходами. Но и для трупов тоже сгодится.

Понятно. То, что осталось от Колдуна, сейчас перемешалось с разрыхленной породой за бортом «Боевого Крота». Такие вот нехлопотные и скоростные похороны.

– Живого человека, кстати, через нее тоже можно выпихнуть.

Интересно, а это зачем было сказано? Стасу стало не по себе.

– Колдун говорил, что от тебя будет польза, – задумчиво произнес Гришко, в упор глядя на Стаса. – Я, честно признаюсь, ему не особенно верю. Но с другой стороны… Колдун видел в людях то, чего не замечали другие. Поэтому я подожду еще немного. Совсем немного, но подожду. Идем, Киря, – полковник кивнул начохру. – Пора стартовать.

Они удалились. Стас остался возле ДУК-камеры.

* * *

Все это было похоже на отнюдь не тонкий намек. Постой, мол, подумай, проникнись. Или поскорее становись полезным, или готовься отправиться вслед за Колдуном.

Отчаяние и безысходность навалились с новой силой, раздавили Стаса, как тот невидимый поршень за запертым люком.

Чем дальше, тем паршивее… Вот и Колдуна не стало. А ведь с ним можно было хотя бы поговорить ни о чем. Или о чем-то, что сам Стас не всегда понимал до конца. Да, разговоры с больным на голову – это те еще разговоры. Но это хотя бы не полная изоляция. А что его ждет на субтеррине теперь?

Что за жизнь будет у него в металлической кишке под неприязненными взглядами «ашников»? Нужна ли ему такая? А потом, когда они выберутся из-под земли, если выберутся, конечно, многое ли изменится?

В динамике внутренней связи где-то над ДУК-камерой голос Гришко приказал стартовать. Субтеррина ожила и завибрировала. «Боевой крот» продолжил движение в породе. Но Стаса сейчас занимало не это. Сейчас он был полностью погружен в свои мысли.

Не лучше ли было остаться в «Аиде»? Там, по крайней мере, все закончилось бы быстро. Да, там все бы уже закончилось.

Но ведь все закончить можно и здесь. Сейчас.

Стас опустился на пол, привалился спиной к металлической перегородке. Круглый люк ДУК-камеры, усеянный предостерегающими надписями и знаками, был прямо перед ним. Люк, закрывавший выход наружу и в смерть, одновременно пугал его и притягивал. А что? Может, выйти? Открыть люк, влезть в камеру, потом закрыть за собой.

Нет, не получится. Кому-то нужно нажать вон тот красный рычажок. В этом долбанном «кроте» даже через ДУК в одиночку не выйдешь. Впрочем, разве это проблема? Попросить Кирю – начохр не откажет. Или Катю…

Желающие нажать рычаг найдутся. Потом его вышвырнет туда, где для человека нет ни воздуха, ни места. Размажет, разотрет о титановый корпус субтеррины, разорвет домкратными лапами.

И – почти мгновенная смерть. И – прощай «Боевой Крот». И – здравствуй, Колдун.

«Здравствуй, Стас!»

Стас вздрогнул. Голос прозвучал в его голове. Знакомый голос. Слышать который он никак не мог.

С ним поздоровался Илья.

Стас огляделся. Никого. Подземлодка снова движется, а перемолотые останки Колдуна лежат где-то там, за бортом, в пробуренной и разворошенной породе. Илья мертв и больше не способен с ним говорить. Но разве это не Колдун только что произнес: «Здравствуй, Стас»?