Цена жизни - Павел Нечаев

— Бей гадов, — и толпа мальчиков качнулась вперед. Охранники, стоящие к ним спиной, больше интересовались дверью, из которой вот-вот покажутся враги, и перестали следить за детьми. Эта ошибка стала для них роковой. С воинственным кличем мальчики накинулись на них, хватая за плечи, за руки, повисая, как гончие на медведях, кусая и царапая. Грин, секунду помедлив, тоже кинулся в бой. Дети захлестнули охранников, и девочки не отставали от мальчиков. Кто-то из охранников, чудом вывернувшись, сумел-таки нажать на спуск. Многие просто стреляли себе под ноги. Раздались стоны, кто-то из детей упал, но остальные, не обращая на это внимания, продолжали драться. Грина сбили с ног, он кое-как встал, и на мгновение остановился. Он увидел Эрика, который остервенело бил огромного, раза в три больше него, охранника заточкой в шею. Охранник стоял на коленях, и мотал головой, а Эрик, оскалившись, стоял за ним, и кромсал. Из шеи охранника фонтаном била кровь, заливая лицо и руки Эрика. Грин никогда не забудет это зрелище — залитый кровью Эрик, белозубая улыбка на красном. В этот момент из двери на площадку влетело еще что-то. Грин успел увидеть, как катится по полу какая-то зеленая штука, а потом мир стал белым. Вспышка резанула по глазам, ослепив Грина. Кроме вспышки был еще сильный хлопок, от которого живот ухнул куда-то вниз, и Грин чуть не обделался. Вокруг кипел бой: даже ослепленные, дети продолжали рвать своих врагов. Визжащие живые клубки катались по полу, не замечая ничего.

— Вперед! — крикнул чей-то голос впереди. Зрение понемногу возвращалось к Грину. В мелькании цветных пятен он увидел, что в дверь один за другим вбегают вооруженные люди с повязками на руках. Многие из них были уже на середине площадки. Впереди всех шел мужчина ростом чуть выше среднего, в «разгрузке» и каске. В руках у него была странная, допотопная штурмовая винтовка с деревянным прикладом. Какой-то мальчик — по волосам Грин опознал Рыжего, прыгнул на него сзади. Мужчина повернулся, сбрасывая Рыжего. Тот упал, утащив с собой каску.

— Назад! Свои! — гаркнул мужчина, увидев, что Рыжий снова собирается на него накинуться. Рыжий остановился, и помотал головой, приходя в себя. В туннеле снова заработал мотор, громыхающее чудовище подъехало ближе. Включились фары, заливая ярким светом площадку. Приходили в себя и остальные. Один за другим визжащие клубки распадались. Мужчины с повязками помогали детям встать на ноги, оттаскивали в сторону раненых. С охранниками они не церемонились, добивали ножами. Увидев, то один из них подошел к лежащему у стены Бени, Грин сорвался с места. Он едва успел перехватить занесенную руку с ножом.

— Ты что, малой? — Грин ждал, что мужчина с повязкой его ударит, но тот просто выдернул руку.

— Не надо, он хороший! — стал уговаривать его Грин. — Он нас защищал.

— Это правда, — Грин повернул голову в сторону говорившей, и застыл: перед ним стояла Лена.

— Ну, ладно, потом разберемся, — мужчина пошел дальше.

— Надо его покараулить, — сказала Лена. Грин кивнул в ответ, с тал во все глаза смотреть, что будет дальше. Командир солдат Республики, тот самый, с которого Рыжий сорвал каску, ходил и отдавал распоряжения. Услышав, как один из солдат назвал его Коцюбой, Грин понял, что это и есть тот самый анархист, бандит и убийца, о котором столько судачили в туннеле. Склонившись над лежащим без движении мальчиком, Коцюба закричал:

— Джека сюда, быстро!

Вскоре из туннеля появился странный персонаж, должно быть, это и был Джек. На вид он был чуть старше Грина, с тонким, аристократическим лицом. Он разительно отличался от увешанных оружием здоровяков. Казалось, что ему не место в туннеле. Солдаты расступались, давая ему дорогу. Он прошел мимо Грина, и кинулся к лежащим детям. За ним по пятам, не отставая, семенила девочка лет четырнадцати, и мальчик, еще младше. Они присели возле раненых, мальчик стал ходить от одного к другому, кладя на лоб ладонь. Он замирал, закрывая глаза, точно прислушивался к чему-то внутри себя, потом что-то говорил девочке и переходил к следующему. Девочка, не выпускала руку Джека. У некоторых они не задерживались, Джек качал головой и шел дальше. Девочка кончиками пальцев касалась висков лежащих, водила над ними руками. Грин, который внимательно смотрел на то, что они делают, заметил, что раненым сразу же становилось лучше. У них останавливалась кровь, а у одного — Грин не поверил своим глазам, глубокие порезы на лице заросли без следа. Он ошеломленно тер щеки, с которых сыпалась засохшая кровавая корка. Некоторые раненые, до того лежавшие без движения, пытались встать. Командир подошел посмотреть, удивления на его лице Грин не заметил, только усталость. Джек увидел его, выпрямился, и подошел.

— Добился своего? Убийца ты и отморозок, — бросил Джек Коцюбе.

— А что мне было делать, по-твоему? — закричал Коцюба, и схватил Джека за грудки. Грин заметил, что одежда Коцюбы покрыта засохшей кровью. — Дать им грузовик, чтобы они с детьми уехали? Они ведь не уехали бы просто так! И что было бы с этими детьми, ты подумал? Подумал? Все вы умные, пока кто-то другой решения принимает, и руки пачкает! А вы все в белом! — Коцюба махнул рукой, и вышел через дверь в соседний туннель. Тем временем, принесли носилки, и детей стали понемногу выводить. Те, кто постарше, несли раненых, кроме самых тяжелых. Достались носилки и Бени. Грин, не отходящий от него ни на шаг, схватился за ручку, и с еще тремя мальчиками понес Бени вниз, к воротам. У ворот стоял грузовик. В кузове сидели дети, прикрывая глаза ладонями. Грину тоже захотелось прикрыть глаза, но он решил потерпеть. Небо того стоило. Грузовик завелся, и уехал, а Грин стоял, и смотрел.

Слева от входа в туннель стояла пушка. Она показалась Грину очень старой, точно из фильма про Великую Войну. Сидя на колесе, курил сигарету солдат в черном берете. Еще один лежал рядом на матраце. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что он мертвецки пьян. Вокруг, и ниже по эстакаде, у разбитого дота, расхаживали еще солдаты, они охраняли сидящих с руками за головой охранников. Их было от силы два десятка. Если бы Гельман знал, как их мало, он бы, наверное, так легко не сбежал, подумал Грин. Судя по всему, в нападении на туннель участвовало от силы сто человек. Из туннеля вывели еще одну группу детей. Чтобы их забрать, подъехал грузовик, и детей стали подсаживать в кузов. Подсадили и Грина. Он удивился, до чего деликатны были эти внешне суровые мужчины. С детьми обращались очень бережно, заботливо, успокаивали плачущих. Впрочем, таких было немного, дети в бараке за два года насмотрелись всякого, и плакать разучись. Грин сидел у борта, и смотрел вдаль. По эстакаде поднимались трое, один взрослый, и двое подростков. Старший из подростков был вооружен укороченной имперской винтовкой. В этот момент из туннеля вышел Коцюба. Как только идущие поравнялись с ним, он принялся сердито им выговаривать. Потом махнул рукой, и мальчики скрылись в туннеле. Взрослый чуть задержался — явно получил от Коцюбы втык, потом тоже пошел в туннель.

— Собирай артиллеристов, везите сюда остальные пушки, и снаряды. Есть работа, — услышал Грин слова Коцюбы, обращенные к солдату у пушки. Тот встал с колеса, и взялся за рацию. В этот момент грузовик завелся, и поехал. Туннель стал отдаляться.

Грузовик съехал с эстакады, и повернул направо, углубляясь в промзону. Туннель скрылся из виду, и Грин облегченно вздохнул. Чудовищное напряжение, в котором он жил последние два года, исчезло. Все кончилось, он у своих. Уже по тому, как обращались с детьми солдаты Республики, стало ясно, что рабства точно не будет. Да и чувствовалось в них что-то настоящее, скрытая добрая сила.

Грин больше никогда не был в туннеле. Со временем воспоминания о кошмаре длиной в два года, стерлись из памяти. Только иногда, в кошмарах, ему снилось, что он снова в туннеле, снова слышит, как староста бьет в рельс. Он просыпался в холодном поту, и потом долго не мог заснуть. В каком-то смысле, он навсегда остался в туннеле.

Глава 3. Семья

Небо всегда разное. Раньше, в прошлой жизни, Грин часто слышал это утверждение, но смысл его понял только сейчас. Он лежал на крыше дома, который когда-то был торговым центром, и смотрел в небо. Небо было голубое, и в этой бездонной голубизне плыли белые облака. Он мог часами смотреть, как они меняют очертания, сливаются, чтобы вновь разойтись, но уже другими. Смотреть в небо было интересно. Было интересно видеть вокруг не своды туннеля, а настоящие дома, и настоящую гору вдали. И пусть гора не была зеленой, как когда-то, пусть умер лес, и вокруг вместо чистеньких нарядных домиков стояли заброшенные руины. Все это значения не имело. Главное — было небо, было солнце, и ласкающий теплый ветерок.

На крыше Грин был один. Остальных детей, которых вывезли из туннеля, небо интересовало не до такой степени, чтобы валяться на крыше. Тем более, что детей в бывшем торговом центре, где жила Семья Сергея, осталось не так и много. Взрослых разместили в одном из зданий за перекрестком у туннеля. Там все были вперемешку, и «рабы», и «чистая публика» из второго туннеля. Коцюба и остальные его все-таки взяли. Верхушка, кроме Гельмана, сбежала через южный выход, а остальные попали в плен. Часть охранников сидела отдельно, под охраной, а остальные — на общих основаниях, вперемешку со своими бывшими подданными. Многие дети во втором туннеле, особенно маленькие, оказалась отобранными у родителей, и теперь люди Коцюбы понемногу разбирались с бумагами, выясняя, кто чей сын или дочь. Когда разобрались, большую часть детей из торгового центра увезли к родителям. Уехала и Лена, ее мама с папой благополучно пережили два года заточения и рабского труда. Остальные, у кого родителей не было, остались. Остался и Эрик.