Две вдовы Маленького Принца (СИ) - Калько Анастасия

"Твою мать! - в очередной раз подумала она. - Почему я не попросила борт на Бельбеке?!!"

***

Медсестра Ира, подруга Лиды из травматологии, дежурила в ночь на 8 ноября как раз на том этаже, где лежал с отравлением Слава.

Вспоминать об этом девушке было тяжело - не всегда срабатывало профессиональное безразличие медика, привыкшего к тому, что есть некий процент больных, которых спасти не удается. Тем более если умирают молодые люди.

В блестящем зале "Вольфа и Беранже" Ира засмущалась и стала нервно перелистывать меню, выискивая что-нибудь подешевле, по своему карману. При виде официантки Ира спрятала под стул ноги в безупречно вычищенных, но стареньких кожзамовых сапожках.

- Можно мне стакан воды? - шепнула она Наташе. - "Байкал". Есть не хочу, я пообедала на работе в буфете...

- Заказ оплачиваю я, - успокоила ее Наташа.

Профессионально-вежливо улыбаясь, официантка принесла сырную тарелку; для Иры - чай с имбирем и кусок яблочного пирога, а Наташе - ристретто, десерт "Павлова" и двойную порцию "Ольмеки Голд".

- Ему вечером в воскресенье стало лучше, - стала рассказывать Ира, лакомясь тонкими ломтиками сыра и воздушным румяным пирогом, - даже телефон попросил, кому-то позвонил, а у того человека телефон был выключен, я слышала, робот забубнил. Он так расстроился, аж слезы на глазах выступили...

"Блииииин... Я же перед сном, сразу после стоянки в Рязани, выключила телефон! - Наташа чуть не треснула себя кулаком по лбу. - Выспаться, видите ли, хотела, свеженькой и красивой приехать к Славе... Три дня не могла до него дозвониться, а когда он сам мне позвонил, я проспала!" - тут Наташа мысленно изругала себя такими выражениями, от которых покраснел бы даже каптерщик Михеич из их воинской части, вечно пьяненький, жуликоватый и горластый мужичонка. Он запросто мог переругать любого сержанта. И залпом проглотила двойную порцию текилы. Ей было гадко до слез. Проспала. И это уже непоправимо. Выключила на ночь телефон. "Ах, ... твою мать!" - Наташа закусила губу. И, чтобы не заорать в голос или не заплакать, подозвала официантку и попросила двойную порцию "Джека Дэниэлса", чтобы хоть немного "оглушить" раздирающую ее боль. "Он мне звонил... А я проспала. Он умер, так и не поговорив со мной из-за того, что я хотела выспаться!"

- Расстроился очень, весь поник, - продолжала Ира, тактично сделав вид, что не замечает изменившегося лица Наташи, - вздохнул, сказал "Жаль, значит, не получится", и стал еще кому-то звонить. Я поняла, что он не хочет при мне разговаривать, и вышла в коридор. Дозвонился, долго о чем-то говорил. Поблагодарил, отдал телефон. А потом новую пациентку привезли. Девчонка шестнадцати лет, ее парень бросил, а она пачку снотворного выпила; когда стало плохо, испугалась и сама в "скорую" позвонила. Потом, часа в три, еще одного привезли, парень какой-то, водкой "паленой" отравился. А я одна была на все отделение, всю ночь носилась вокруг них, как электровеник, к утру халат к спине прилип. Утром, в пять, шесть, не помню точно, смотрю, а его из палаты с головой накрытого выносят. А у него накануне стойкое улучшение наметилось, на поправку пошел. Я у дежурного врача спрашиваю, что случилось, а он на меня наорал: занимайся своим делом, а не корчи из себя Каменскую. А на другой день сказали, что он ковидом заболел и в боксе под ИВЛ лежит, а к нам как зачастили и полиция, и следователь...

"Ему стало лучше, и он с кем-то разговаривал по телефону, а через несколько часов его вынесли? Черт... Я ведь об этом и не подумала. В принципе, в больничный стационар можно проникнуть человеку со стороны, если проявить смекалку, многие писательницы, авторы детективов об этом пишут. Да и в жизни бывает. А у наемного убийцы, я думаю, смекалки больше, чем у героини детектива или человека, желающего попасть к больному родственнику или другу в обход запретов..."

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- А с кем он разговаривал? - спросила Наташа, отпивая крепкий виски и не ощущая его вкуса. Но стальные обручи, сдавившие ей голову и грудь, постепенно слабели и уже не мешали дышать.

- Не знаю, - Ира взяла еще один ломтик сыра и подвинула тарелку ей, - вы заешьте, а то вискарь, говорят, очень крепкий, даже крепче водки, а на улице скользко... Он поговорил и стер этот вызов перед тем, как отдать телефон. Такой был грустный, и почему-то нервничал. Наверное, расстроился, когда ему в первый раз не ответили...

- А врач, который зафиксировал летальный исход, до сих пор лежит в ковидном боксе?

- Да. А что? - обеспокоилась Ира. - К нам уже из театра приходили, спрашивали, где он, ругали нас на чем свет стоит, мужик один все кулаками тряс и орал, что таких врачей надо вместо фонарей на столбы повесить...

"Или Стас, или Вахтанг... Это вполне в их стиле".

- Женщина одна грозилась, что повстречает его и в Обводнике три раза искупает вниз головой...

"Видимо, Инна... Или Андриана".

- А он-то тут при чем? - продолжала Ира. - Мы наоборот три дня пытались вытащить Томилина, ходили за ним, как за дитем. Да вот... - она шмыгнула носом.

- Его я убивать не собираюсь, - Наташа допила виски, запила его остывшим кофе из крохотной чашечки и подозвала официантку, чтобы попросить счет. - Никто из вас не виноват. Я просто хотела задать этому врачу пару вопросов... Вы еще не знаете, что в убийстве Вячеслава подозревают моего мужа? А я пытаюсь докопаться до истины...

Она вышла на Зеленый мост и остановилась у перил, чтобы прикурить. Заслоняя огонек зажигалки ладонью от ветра, Наташа подумала о том, что привычные питерские "Эссе Ментол" сейчас не годятся. Захотелось чего-нибудь покрепче, вроде "Прилук", которые она курила в армии... Слишком много на нее сейчас обрушилось.

Тут-то в сумке и разразился звоном телефон. "Как всегда, - с досадой подумала Наташа, - стоит мне включить музыку, поставить диск с любимым фильмом, налить себе кофе или закурить, как кто-то тут же думает, что это самый лучший момент для звонка. Самый важный звонок я все равно пропустила. А все остальные подождут!"

Но телефон в сумке продолжал голосить. Наташа сердито хлопнула ладонью по вибрирующему боку сумки. Трель не прерывалась.

- Женщина! У вас телефон звонит! - звучно сообщила проходящая мимо пожилая дама. Потом прибавила громкости:

- ЖенщинА! Вы не слышите? Телефон ваш звОнит!

- И когда мы уже научимся культурно общаться в культурной столице, - в сердцах буркнула Наташа, ненавидевшая обращение "женщина". Телефон, на ее счастье, смолк.

Запулив окурок в заснеженную урну, Наташа зашагала в сторону квартиры Пушкина, чувствуя, как на морозном ветру быстро проходит легкое головокружение от текилы и виски.

Войдя во внутренний дворик возле музея в доме №12, защищенный от ветра, Наташа все-таки достала телефон и увидела три пропущенных вызова от Лаврецкого.