"Фантастика 2023-116". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Стерх Юрий

Через пару минут искин сообщил мне, что мы находимся над нужной точкой, после чего я приступил к маневру снижения, выбирая место для посадки.

Еще через минуту наш «Брон» мягко прилунился, коснувшись своими опорами лунного грунта. Заглушив энергетическую установку и передав все системы челнока под контроль искину, я выдохнул, стараясь унять возбуждение от полета.

Контролируя свой голос, я спокойно доложил Илее как командиру корабля:

— Мы на Селене, в двухстах пятидесяти трех метрах от ретранслятора. Все системы корабля в норме и переданы под контроль искину.

Илея повернулась ко мне и, чуть наклонив голову, проговорила:

— Ты неплохо справился, Зор. Уверенно вел корабль и совершил мягкую посадку, я отмечу это в протоколе полета. А сейчас нам необходимо осмотреть ретранслятор.

Илея встала со своего места и отправилась в десантный отсек челнока.

Дав указания искину встать в охранный режим, я любовно погладил подлокотники своего пилотского кресла и, счастливо улыбаясь, последовал следом за ней.

В десантном отсеке техник Шак стоял перед подвешенными в специальных креплениях универсальными дронами, направляя поочередно на каждого свой палец. Те в ответ ему помигивали своими индикаторами, по-своему реагируя на его жесты. Со стороны это выглядело так, будто командир ставит задачу своим подчиненным на выполнение ремонтных работ. Да так, наверное, оно и было на самом деле.

У Шака добавилось оборудования — сейчас к его спине был прикреплен продолговатый тубус черного цвета. После небольшой заминки Кира классифицировала его как малый ремонтный набор модели «Зи-Зум».

Мой наставник Мор всё так же сидел в своем кресле, расслабленно положив руки себе на колени. Облачённая в прозрачный круглый шлем голова была откинута немного назад и упиралась в удобный подголовник десантно-штурмового кресла. Все его три глаза сейчас были закрыты, и у меня создалось впечатление, что он спит или глубоко над чем-то размышляет. Но в следующее мгновение Мор очнулся и, открыв свой центральный глаз, обратился к нашему технику.

Его голос звучал через мембраны шлема глухо и спокойно:

— Нет в ретрансляторе жизни давно уже. И нет в том вины звездного камня, в этом повинны воины Митхар. Увидеть всё это должны мы своими глазами.

После этих слов Мор открыл остальные оба глаза и, шустро соскочив со своего кресла, быстро прошел сквозь силовое поле, отсекающее нас от той части отсека, где ранее находился спущенный мною трап.

Переглянувшись между собой, мы по одному последовали вслед за ним, покидая наш челнок. Выполняя инструкции пилота, посадившего корабль на поверхность планеты, я покидал его последним. В той части отсека, которая находилась за делившим его пополам силовым полем, уже не было атмосферы челнока, и царил космический холод и вакуум.

Поступил доклад от Киры, сообщившей мне о температуре и биологической активности на поверхности Луны в радиусе пяти километров.

С легким волнением я ступил на лунную поверхность и, ускоряя шаг, направился за моими удаляющимися спутниками. Наш путь лежал к небольшой возвышенности, на которой и находился наш ретранслятор.

В моём Шикре передвигаться по поверхности Луны получалось абсолютно естественно. Не было ощущения невесомости или чего-то такого, что затрудняло бы мое передвижение. Как будто я шел не по поверхности спутника Земли с притяжением в одну шестую от земного, а пробирался ночью по какому-нибудь каменистому ущелью, где-нибудь на участке своей заставы. Дышалось мне при этом легко и свободно. С каждым шагом меня охватывала легкая эйфория.

Я на Луне! Надо же, я иду по Луне!

С интересом осматриваюсь по сторонам. Мы на обратной стороне, Землю отсюда не видать, но зато в четырех километрах от нас прекрасно видно кое-что другое, не менее интересное.

— Потерпевший крушение спасательный корабль расы Митхар, — поступил доклад от Киры, как только я сфокусировал взгляд на перевернутой пирамиде. — Сканер биологической активности Шикра не обнаруживает живых существ на объекте. Рабочее состояние спасательного корабля расы Митхар с вероятностью сто процентов равно нулю.

До корабля змееголовых, как я уже отметил ранее, было всего четыре километра, и рассмотреть его более детально мешала сопка, за которой он и потерпел крушение.

— Оставим его. Мертв он сейчас и нам бесполезен, — отвлек меня от созерцания пирамиды спокойный голос Мора.

Я даже не заметил, что остановился, во все глаза разглядывая место древней катастрофы. Опомнившись, чертыхнулся и заспешил за своими друзьями.

Да, правильно сказал Мор — здесь метеоритом и не пахло!

Вокруг разрушенной конструкции, что когда-то была ретранслятором, в разных позах лежали с десяток тел воинов Митхар, слегка припорошенных лунной пылью. Позы и скрюченные пальцы рук говорили о том, что их смерть наступила в результате удушья — такое я уже видел в тоннеле, когда мы с Декаром пробирались из Ковчега на поверхность. Там, правда, они захлебнулись, но пальцы рук, поднесенные к мордам, были скрючены точно так же. Трое воинов Митхар находились возле искореженного, оплавленного и обожженного со всех сторон вытянутого цилиндра ретранслятора, сжимая в своих руках двухлезвенные копья. Еще семеро сидели или лежали кто где, прижав к себе свое оружие и поднеся скрюченные пальцы рук к маскам своих шлемов.

Я сейчас первый раз увидел шлемы змееголовых воочию. На Земле они ими не пользовались по причине, как я понимаю, выхода из строя энергетических накопителей скафандров. Поэтому почти на всех изображениях, что мне встречались в усыпальницах, митхарианцы были изображены без шлемов. Только древние египтяне на своих фресках изображали что-то отдаленно напоминающее увиденное мною сейчас. Здесь же у всех десятерых шлемы были абсолютно разные, и ни один из них не повторялся. Общая форма была схожая, а вот оформление нет.

Украшенный красивыми символами митхарианский шлем представлял собой остроносую маску, которую при желании можно было бы принять за голову диковинной птицы или какого-нибудь неизвестного животного. Узорчатые символы, густо покрывавшие шлем, могли сойти за их перья или шкуру. Изящный затыльник шлема перетекал на спину и заканчивался где-то между лопаток. Я даже залюбовался необычной красотой чужеродной формы.

«Они разрушили ретранслятор, грязные сикахи, его уже никак не восстановить!» — прозвучал в моей голове сокрушенный голос Шака. Он стоял возле останков ретранслятора, сверяясь с каким-то миниатюрным прибором, который был закреплен на предплечье его левой руки. Все три дрона тем временем уже закончили облет той кучи металлолома, которая раньше называлась ретранслятором, и повисли за спиной Шака, ожидая следующих указаний.

— Нет нам здесь дела! — сказал Мор. — Надо к разведчику лететь и самим пробуждать Хогов и Зотов.

Все, не сговариваясь, тут же молча развернулись и пошли обратно к челноку. Я уже в который раз бросил долгий взгляд на видневшийся вдалеке корабль змееголовых и, вздохнув, поспешил следом за ними.

На поверхности Луны

Полчаса спустя сверившись с навигатором, я аккуратно посадил наш челнок на дне большого и глубокого кратера диаметром в несколько десятков километров. Постаравшись выполнить посадку как можно ближе к метке, обозначавшей скрытый вход в ангар, я заметил краем глаза, как Илея кивнула мне после моего приземления и подняла вверх сжатый кулак (жест одобрения).

Значит у меня это отлично получилось!

Приняв таким образом очередную порцию похвалы от нее, я заглушил силовую установку, перевел челнок в режим ожидания и только после этого дал указание искину опустить трап и встать в режим охраны.

Меня привлек окружающий нас ландшафт. Справа от нас совсем рядом, всего в нескольких сотнях метров, поднималась ввысь двухкилометровая стена кратера, а прямо перед нами виднелся диск дорогой моему сердцу Земли. Ее было прекрасно видно с места нашей посадки, и она неплохо освещала поверхность своего вечного спутника.