Броненосцы Петра Великого - Алекс Кун

Князь, моими ответами остался недоволен. Но он постоянно был недоволен, и посчитал это просто за черту характера, направленную не лично против меня, а связанную с работой.

Свое отношение к этим делам старший Ромодановский выразил коротким, но емким предложением.

— Мне не по нраву, как дела ты вершишь, но результаты этих дел мне, покамест, любы. Готов поверить, что и из этих затей ты обещанные результаты справишь, посему, на поддержку мою можешь рассчитывать, поколь обещанное видится будет.

Подвел, так сказать, итог — мол, дадим тебе время и посмотрим, что получиться. Сколько времени дадут — не ясно, но, судя по тому, что делалось тут все очень медленно — время у меня есть.

Наконец, дошли до фискалов и моего дела к князю. Ключевой вопрос — «Кто будет сторожить сторожей?». Вот для его решения и просил князя создать при Преображенском приказе отдел ревизоров. Пояснял, почему не хочу делать этот отдел внутри фискальной службы. Раскладывал перед князем все придуманные мной варианты мухлевания с налогами и их отслеживание. Поливал самолюбие князя сиропом лести, мол, кроме него с этим делом никто не справиться, и не дадим грабить нечистым на руку помещикам нашего государя. Выдохся к исходу второго часа. Князь сидел по-прежнему насупленный, теперь и не знаю, чем еще его зацепить.

Добавки не потребовалось. Когда этот морщинистый утес вынес вердикт, впору было заслушаться. Доверие государя он оправдает и волю его выполнит. Меня, как лицо, поставленное государем на это дело, он всегда будет рад видеть в своем доме, и приглашает завтра на обед. К этому времени он пригласит еще несколько доверенных людей и нам будет, о чем говорить. Сказано это было таким тоном, что становилось понятно — видеть не рад, но сотрудничать готов. Ну и ладно, мне с ним детей не крестить.

Судя по построению фразы, с нами попрощались. Не так быстро, у меня есть еще план «Б».

Просил князя оказать любезность, помочь мне собрать бояр да купцов первой сотни на большой прием. Мне надо разъяснить все слухи и наговоры по поводу этих указов. И это очень важно, иначе указы государя могут быть неверно истолкованы.

В столице у меня знакомых мало, и бываю тут редко — вот и прошу его пригласить всех, кого он посчитает нужным, на большой прием от своего имени, чтоб точно пришли. И порекомендует, где мне такой прием устроить, чтоб разом мог со многими пообщаться.

На всякий случай озвучил, что надо это — «не корысти ради, а токмо исполняя волю государя». Первый раз, за всю беседу Федор Юрьевич усмехнулся. Видимо то же представив, как половина знати города получит приглашение от местного «Железного Феликса» обсудить спорные указы. Улыбнулся в ответ, именно эта реакция знати мне и нужна. Князь обещал помочь в эдакой малости, и завтра при встрече поговорим подробнее. Второй намек на закругление беседы игнорировать было уже неудобно, и мы раскланялись. Иван, за всю беседу не сказал ни слова, хоть и слушал внимательно. А мои рыцари участвовали только в самом начале беседы, когда кратко обсуждалась летняя кампания, а потом откровенно заскучали. Но в целом визит можно оценить на «хорошо». Эвакуация из Москвы откладывалась, а значит нужно начать подготовку к осаде. И пока недовольные не стянули войска под стены московского подворья — запасаться солью и спичками.

Поздним вечером, на нашем московском подворье составлял план визитов. План не получался. Надо было или отводить на визит не более получаса, что с нынешним этикетом не реально, либо растянуть сутки до сорока часов. Растянуть сутки казалось более реальной затеей. Сократить количество визитов нельзя, и сроки оповещения увеличивать нежелательно — через несколько дней меня начнут употреблять в пищу, и к этому времени надо стать ядовитым.

На подворье произошли значительные изменения. Появилось два новых домика вдоль забора и еще один амбар. Заметно увеличилось количество людей. Федор обзавелся массой помощников и приказчиков. Вот как надо! А не одному идиоту на горбу все нести. Эх, кто бы мне дал пару спокойных лет — тогда бы и у меня наросли секретари, ученики и ученицы. Задумался о выделении пары свободных лет, больно радужные плюшки мерещились. Куда там! Пришел Федор, на ночь глядя, и стал опять стонать над убыточными производствами. Да не убыточные они! Просто мало рентабельные. Зажрались тут эти московиты! Имел короткий разговор с Федором о вкусной и здоровой пище, а если еще раз полезет, будем иметь разговор о самостоятельной жизни. Нет, надо выспаться, куда-то меня не туда заносит.

Утром встал к заутренней, не сам, конечно — растолкали мои морпехи, и мы с ними рванули по намеченным еще вчера адресам с короткими визитами. Лучшая защита, это нападение. Вот мы и пробежались до обеда по центрам недовольства — по паре первых купцов гостиной сотни, паре бояр, самых языкастых, одному дьяку из поместного приказа и еще одному дьяку из московского стола разрядного приказа. Говорили со всеми по-разному, но смысл был один — государевы указы берет под контроль князь Ромодановский и он скоро соберет всех для разъяснений. Разъяснять же, эти указы, государь поручил мне. Те, кто не поймут разъяснений или не услышат их от меня, мало ли, заболею или государь куда ушлет — могут считать, что им не повезло — такими будет заниматься Преображенский приказ и князь-кесарь. Так что, на сборе — быть обязательно. Вот, мол, заехал именно это сказать, а то волнуюсь, мало ли, кто ни будь, не услышит и не придет, или придет и не услышит — их души на мою совесть лягут.

Ну, и словесные кружева вокруг этой канвы.

А на обед вернулся на подворье у Моховой. Планируя до самого вечера разжевывать нюансы ревизорской деятельности и обсуждать будущее собрание. Вёз исписанные листы планов — подготовился, не хуже чем для визита к Петру.

Освободился раньше, чем планировал, и кинулся в типографию. Пришлось по дороге заезжать на наше подворье, и брать наброски для первого номера газеты «Вести».

Как и ожидал, застал Василия на рабочем месте. Судя по отгородкам, которые появились в помещении типографии — он тут и ночевал не редко.

Типография расширилась. Теперь практически все место амбара было занято верстаками, стеллажами и двумя вращающимися столами типографских машин. Неплохо Василий продвигается.

Сидели с ним в отгородке, делились новостями и пили чай. Травяной. Если не забуду, сделаю Василию презент — мешочек индийского чаю.

Типография негромко скрипела станками, чем-то шлепала и приглушенно богохульствовала. Заказов, для печати, было много. Гражданский шрифт пришелся многим по вкусу еще до выпуска азбуки и учебников.

Обсуждали азбуку, Василий демонстрировал опытные образцы. Красивые. С картинками. Мне понравилось. Только вот в его математике быстро запутался — как-то загадочно они тут считают, уж очень много лишних действий — мне было непривычно. Подумал, и решил математическую часть переписать — ночами у меня время будет. Василий огорчился, математика была его задумкой. Предложил, после того, как внесу исправления — сравнить. И вариант, который ему понравится больше — будем печатать.

Календарь он сделал хороший, но сходу проверить его правильность мне не по силам, и этот вопрос отложил до свободной ночи. Рассказал о задумке, добавить к букварю тексты для чтения — и тексты эти будут поучительными — показал наработки Таи, с мытьем рук перед едой и не сованием пальцев в розетку. Для Василия эти тексты стали откровением, и массу времени убил, отвечая на вопрос «Что, правда, что ли?»

До газеты дошли уже ранней ночью. Удивление, концепция информационных листков, не вызвала — газеты на Руси были известны по немецкой слободе. Только за их выпуск никто не брался, ибо дело было убыточное. Ну, это пока денег мало — а вот обзаведутся люди свободными деньгами, тогда и газета прибыльной станет. А пока будем тратить нажитое неправедным путем. Так что, Василий, эти «Вести» надо напечатать мне прямо сейчас, и много. Больше тысячи однозначно, а там — сколько сможешь за ближайшую неделю. Мне надо снабдить этими «Вестями» фискалов, отправляющихся по деревням.

Кроме того, отдал ему планы факторий и сопроводительные бумаги на них — их надо размножить, в том же количестве, а потом мы на них печати приказа поставим и впишем номера факторий и имена фискалов.

Да, понимаю, что надо доски резать, и работы много. А что делать? Воля государя! Огорчил мастера. Василий позвал учеников, отдал им в набор листочки с текстами, а сам занялся изготовлением красивых шапок с названием. Доски для планов обещал утром начать делать, тут свет хороший надобен. Не стал мешать человеку и висеть над душой. Распрощался и поехал домой, также портить глаза.

Утром вновь подъем к заутренней. Если и дальше пойдет аналогично — никакие ухищрения боярам не понадобятся — угроблю сам себя, хоть этим отомщу — они старались, готовились к страшной мести, а князь брык, и помер.