Отряд (Аш - Тайная история - 2) - Мэри Джентл

Это воссоединение первой и второй истории было очевидно для всех сотрудников проекта. Оно происходило наиболее интенсивно с 2000-го по 2005, особенно в 2002-2003 годы. Мы все считали теоретически возможным, что ослабление "пропавшей Бургундии" может вызвать своеобразную волну исторических парадоксов. И они возникали: каждый день приносил новые свидетельства, которые еще накануне не существовали в природе.

В эти первые дни тысячелетия мы жили постоянном ожидании: мир каждую минуту мог рухнуть. Каждому из нас случалось, просыпаясь утром, задумываться, прежде чем открыть глаза: тот ли он еще человек, который лег спать вчера вечером. Это чувство спаяло участников "проекта Карфаген" в товарищество, сильно напоминающее солдатское братство.

В 2001 году я писал, что мы еще не готовы стать богами. Любой, знающий историю, вправе усомниться, можем ли мы хотя бы остаться людьми. Прошедшее столетие беспримерных убийств и геноцида убедило участников проекта, что мы - худшие из всех разумных существ, каких только возможно вообразить. Видения геноцида и войны технологий, дополненные в нашем воображении способностью манипулировать реальностью, разворачивались в мысленные картины бесконечной человеческой жестокости. Бесконечная деградация человечества, страдания и смерть: кошмары. Если Дикие Машины способны были предсказать все это, их попытка не допустить подобных ужасов казалось высокоморальным деянием.

Мы воспринимали проект Карфаген как форпост в войне с ирреальностью: либо мы найдем способ стабилизировать "Бургундию", либо - если не сейчас, так через двадцать или двести лет - война чудес разрушит ткань мира.

Я, как историк, чувствовал себя обязанным обеспечить строгую документацию возвращения первой истории. К концу 2002 года мне стало ясно, что каждое из событий, попавших в мои отчеты, оставалось в пределах возможного. Как я утверждал в беседе по Интернету с Изобель:

...все появляющиеся артефакты подчиняются законам причинности. Мы обнаружили руины Карфагена пятисотлетней давности. Это совсем не то, что живой Карфаген, полный деловитых визиготов, выскочивший вдруг посреди современного Туниса, - никаких пришельцев, ничего, недоступного восприятию человека. Мы получили Карфаген, каким он и должен был стать к настоящему времени, если бы первая история продолжалась с 1477 года.

Несомненно, все новые проявления оказывались возможными событиями, вписывавшимися в ткань реальности. Никаких чудес.

Никаких чудес.

Я искал ее почти семь лет.

Впервые меня осенило в 2002-м. Длящееся мгновение - пятисотлетняя вечность, превратившая Бургундию в миф, более реальный, чем сама реальность, - закончилось. Мы должны бы остаться беззащитными, открытыми для хаоса чудес. И все же можно видеть, что целостность вселенной не деградировала за 2001-2002 годы.

Пропавшая Бургундия должна была потерять силу или, по крайней мере, ослабеть - иначе как объяснить возвращение ее в историю? Автономный рефлекс видового сознания, выбирающий из волны вероятности цельную реальность? Конечно, и это тоже, но этого объяснения не достаточно. Физики-теоретики в то время жили в ежеминутном ужасе, наблюдая потенциальную неустойчивость элементарных частиц. Они вели непрерывные наблюдения - и засвидетельствовали ее возвращение к обычному уровню.

Меня буквально осенило. Озарение снизошло на меня вскоре после похорон профессора Вогана Дэвиса - который дожил до времени, когда его странное существование в течение большей части его жизни было изучено и подтверждено экспериментами, однако до конца жизни не мог удержаться от ядовитых замечаний. (Он сказал мне перед смертью, ненадолго придя в себя: "Это гораздо интереснее, чем я предполагал, однако сомневаюсь, чтоб вы это понимали".)

В самолете, возвращаясь с Изобель Напиер-Грант домой после похорон, я вдруг сказал: "Люди возвращаются".

- Воган "вернулся", - ответила она, - в этом смысле. Полностью обеспеченный призрачной историей вероятного . существования в пропавшие для него годы. Ты думаешь, это могло случиться и с другими?

- Случилось - или случится, - ответил я и погрузился в работу на последующие семь лет. К тому времени, как Изобель отошла достать клетки с "чудными крысами" из багажного отделения самолета, у меня был готова программа исследований.

В мае этого года я вылетел в Брюссель, в штаб "отряда сил быстрого реагирования". Сами войска расположены за городом, в равнинной сельской местности: меня довез туда военный шофер. С нами был и переводчик: в армии, которую набирают по всей Европе, это насущная необходимость.

Пока летели, я представлял себе, как это будет. Она будет ждать в штабе: модерновом здании, освещенным ярким весенним солнцем; на стенах карты. Она будет в форме офицера "сил реагирования". Почему-то, даже имея перед глазами ее досье, я представлял ее старше: около тридцати.

Меня привезли на опушку соснового бора и пешком проводили по грязному проселку. Висела серая морось, но дождь перестал после первой мили, успев промочить нас насквозь.

Я нашел ее по щиколотку в грязи, в гетрах и солдатских башмаках, одетую в коричневатый комбинезон. Она оглянулась на нас, оторвавшись от расстеленной на капоте джипа карты, над которой склонялась вместе с кучкой офицеров, и ухмыльнулась. Должно быть, я выглядел мокрой курицей. Небо над головой расчистилось, показав клочок, синий, как утиное яйцо, и ветер сбросил ей на глаза длинную челку.

У нее были черные волосы, а глаза карие, и кожа смуглая.

В штабе отряда СБР мне дали разрешения на съемки и запись: я делал все это в прошлые разы, которые оказывались ошибками - не та. На этот раз я закинул видеокамеру за плечо и решил провести интервью на месте.

- Извиняюсь за неудобства, - весело сказала она, подходя. - Чертовы учения. Считается, что полезно срывать на них без предупреждения. Быстрое реагирование! Вы ведь профессор Рэтклиф?

В ее речи сквозил легкий акцент. Высокая женщина с майорскими погонами на прямых плечах. Проглянувшее солнце высветило на скулах тонкие серебристые полоски.

- Рэтклиф, - признал я, глядя на женщину, ничуть не напоминавшую описания рукописей, и, повинуясь внезапному импульсу, спросил: - Где ваш двойник, майор?

С виду - восточной расы, в форме майора СБР, с уверенной повадкой опытного офицера. Она уперла в бока грязные кулаки, ухмыльнулась. На поясе висела кобура пистолета. Ее лицо просветлело. Я уже не сомневался.

- В Дюссельдорфе. Замужем за бизнесменом из Баварии. Я их навещаю, когда в отпуске. Детишки меня обожают.

От джипа ее окликнули:

- Майор!

Человек держал в руках "воки-токи". Мужчина с сержантскими нашивками, лет тридцати восьми-сорока, с прикрытой беретом лысиной: его форма явно видала лучшие времена. У него был вид типичного сержанта - "нет ничего невозможного, только прикажите!"

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});