Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Энергии в средоточии, после таких трат оставалось не так много, но я, не жалея, влил её в технику Шипа. И целил во всю ту же лапу. В этот раз хватило и одного попадания, чтобы та снова покрылась коркой льда. Дважды в другую, заставляя Медведя рычать от гнева. Он толкнулся непослушными лапами, вставая на задние. А мне лишь это и нужно было.

Враг приподнял морду, раскрывая пасть и собираясь лишить меня техник. Возможно, это приносило ему победы раньше, когда он бился против таких же зверей. Но я‑то человек.

Сначала в раскрывшуюся кровавую дыру‑рану на шее вонзился ещё один Шип, заставив Медведя захлебнуться своим воплем. Не знаю, бывают ли у них срывы умений, но и так ему хватило боли.

Шип вонзился не в шерсть, что берегла зверя от техник и ран, а в беззащитную плоть, тут же заполняя её льдом. Мгновение и я Рывком снова несусь вперёд. Меня остановила лишь грудь Медведя. Меч в моей руке ушёл в лёд, покрывающий рану, по самую рукоять.

На землю мы рухнули вдвоём. Я только и сумел слегка оттолкнуться, чтобы не оказаться задавленным зверем. Сил сражаться дальше не оставалось. Но мне нужно было лишь добить врага. Правая рука, державшая меч, оказалась сломана, но я не зря раскрывал узлы под технику на левой, чтобы использовать её одновременно с мечом. Пять сдвоенных крохотных Шагов и я оказываюсь со стороны ослеплённого глаза. Теперь только и осталось – правильно поставить ладонь, чтобы Шип ушёл к мозгу зверя. Последняя судорога огромного тела и его рык оборвался. А я, не обращая внимания на вонь и клыки, прислонился к морде поверженного исполина и сполз на землю.

Заживляющее зелье в крови – это отлично во время боя, но как же больно потом!

Буквально через мгновение я снова вскочил, бросившись, вернее, поковыляв к ватажникам, чтобы проверить Лейлу, но всё равно, даже сейчас мне было стыдно за тот миг слабости, когда я забыл про неё. К счастью, всё обошлось. Возможно, дело в том, что она Закалка, а рык Медведя предназначался для противников Воинов, возможно, в чём‑то другом. Детали не важны. Главное, что с ней всё было хорошо, а Мириот без обычных возражений применил на ней свою лечебную технику в полную силу.

Но после этого «забега», выпившего у меня остатки желания двигаться, центр места силы, откуда и струится плотная энергия Неба, впитываясь в растущие здесь травы и деревья, пришлось искать самим ватажникам. Там и растянули навес для моей семьи. Впрочем, я редко проводил с ними всю ночь. Особенно сегодня, когда, утирая кровавый пот дрожащими руками, прятался от родных, невольно сравнивая действие зелья со сжиганием выносливости. Не стоит пугать сестру. Мы с мамой надеялись... Но в целом Лейле не становилось лучше. Она всё меньше разговаривала, могла часами смотреть в одну точку. Ещё хуже становилось, когда она глядела на нас. Этот взгляд...

Слова сами застревали в глотке. Мы с мамой всё меньше разговаривали друг с другом. Каждый считал себя виновным и каждый понимал, что вина общая, одна на двоих. Мне было тяжело даже сидеть рядом, особенно слушая, как мама рассказывает сестре сказки. Признаться, я просто сбегал. А сегодня и вовсе поругался с ней из‑за её попыток помочь, которые сделали только хуже.

Сна мне требовалось всё меньше, и это появившееся ночное время у костра я тратил на медитации и тренировки. Но со сломанной рукой мне оставалось не так много занятий по силам. Думаю, что утром, когда использую Круговорот, то сумею раскрыть ещё три‑четыре узла на остатках силы этого места. Не меньше. Вот только, что мне с них? В Шипах шестьдесят узлов, а мне этой техники уже не хватает для уверенной победы над зверями. А ведь ещё... Я оторвался от ящика с зельями и прямо спросил Мириота:

– Сколько до города?

Волк бесстрастно, не открывая глаз, переспросил:

– Ты не видел Братьев в просветах ветвей?

Я огрызнулся, не намеренный выслушивать очередные поучения:

– Они нависают над нами уже третий день. На карте отметка такая, что там можно неделю бродить в поисках города.

– Леград... – глава Волков всё же прекратил медитацию. – Это и есть его истинные размеры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Что?

– По‑твоему, Древние ютились в таких же крохотных хибарах, как в квартале Чужих Имён?

– Я думал...

– Вспомни поместье Тразадо, в котором ты побывал. Увеличь виденное в десять раз и получишь самый бедный из домов Древних.

Представлялось с трудом. Что делать в такой махине нашей семье, к примеру? Искать друг друга на ужин по часу? А если захочется в гости на другой конец города? Впрочем, я вспомнил про то, что у Древних были не дороги, а небесные пути. Допустим. Но что значит самый бедный двор? Это дом слуг? Торговца едой? И каков тогда размерами небольшой тренировочный зал, куда идут Волки? В голове столько мыслей, что мне хватит их до утра. Кто бы ещё ответил на эти мои вопросы?

Дарита или даже Гунира здесь нет. На ватажников рассчитывать бессмысленно. С того дня, как мы опустошили место силы Ордена, Волки почти не общаются со мной. Исключение – тренировки. Я понимаю, почему так стало. Глава Волков. Его запрет. Всё боится, что они выдадут что‑то о нашем походе. Впрочем, это уже не столь важно, потому как мне хватает забот и во время посиделок с самим Мириотом и вечно недовольным Риквилом, что всё пытается меня уязвить. Пусть, это не даёт мне расслабиться, я буду готов ко всему в Миражном.

Сегодня я вообще не собирался спать до самого утра. Не тогда, когда зелье дёргало руку пронзающей болью, сращивая кости. Стоит только устроиться и найти позу, когда она становится тягучей и терпимой, прикрыть глаза, как сразу следует вспышка боли. Будто бы она живая и наблюдает за мной, стараясь принести как можно больше мучений. Я уже пробовал.

Потому я и глядел сейчас туда, где должны сверкать звёзды в Небе, и перекатывал в голове воспоминания о прошедшем дне. Но и этого пустого безделья на сегодня достаточно. Лучше заняться чем‑то полезным. От Указов давно мутит, да и нет никого настолько близко, чтобы различать символы. А значит самое время заняться техниками.

Мой набор беден и слаб. Не хватает многого. В сравнении с простыми ватажниками всё не так плохо. Но стоит глядеть лишь на лучших. Боевых братьев Мириота. Тех, с кем он вырос, прошёл самые тяжёлые схватки. Это при его руководстве Волки стали так сильны и многочисленны, при нём появился третий, самый дальний лагерь, который мы обогнули два дня назад.

Потому‑то нет ничего удивительного в том, что и техники у них самые лучшие, рассчитанные на все случаи жизни. Нет... Я даже помотал головой, избавляясь от лишних мыслей. Не так. Так можно было думать раньше, когда я ещё не провёл с ними бок о бок почти двадцать дней. Сейчас, сойдясь с доброй половиной из них в тренировочных боях, когда они не жалели меня, можно понять детали. Волки сильны и каждый сам по себе, но вместе становятся чудовищно опасны. Хорошо, что я пока даже не замахиваюсь на схватки против нескольких противников.

Возьмём Мириота, которого я видел только со стороны. У него в отряде лучшие техники передвижения, орденские, всего остального я не видел, не могу сказать в чём он ещё лучший, кроме лечения. Вартус невероятно хорош со своими техниками сковывания и каменными кольями, вырастающими из земли. Это и есть его стихия. Правур, с которым я схожусь иногда в тренировках, – близок к огню. Оставим в стороне обычный набор вольников – Иглы, Скольжение, какие‑то усиливающие техники. Его лучшие – связаны с его стихией – огненное кольцо, которым он однажды отсёк часть стаи падальщиков, напавших ночью на лагерь, и поток пламени из ладони, которым он отпугивал Обезьян. Салк, обладающий редким металлом и использующий его при ударах своей булавой. Риквил, техника которого очень напоминает Лезвия, но явно связанные с его воздухом. Он использовал их против меня десятки за одно применение... Продолжать вспоминать детали можно долго, но вывод я могу сделать уже сейчас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Они сильны и каждый сам по себе, но в сражении именно группой покажут наилучший результат. И явно готовились к этому походу, открывая узлы лишь под свои лучшие техники. Как я под Ледяные Шипы. Вот только я один. И помощи не дождусь, прокладывая путь к городу. В техниках движения я даже лучше Мириота, ведь он не владеет Умножением... Кстати, он пока не заводит разговор об этом, не пытается выведать её у меня или обменять на что‑то из своих запасов. Это одно из условий нашего похода к Миражному или какой‑то запрет Ордена? Интересная мысль и её можно проверить. Потом. Но вот чего мне не хватает, так это поддержки и сковывания.