Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Какъ только зародилось это воспоминаніе въ мозгу ученаго мужа, онъ тотчасъ же досталъ оба разсказа изъ своего бюро и принялся ихъ снова перечитывать и исправлять.

Черезъ нѣсколько дней они сдѣлались извѣстны всему образованному міру, появившись въ печати въ одномъ изъ распространенныхъ лондонскихъ журналовъ въ слѣдующемъ видѣ:

РАЗСКАЗЪ ПЕРВЫЙ. Истинная легенда о принцѣ Блэдудѣ.

"Лѣтъ за двѣсти до нашего времени, а, пожалуй, и ближе, на одной изъ общественныхъ ваннъ города Бата еще красовалась надпись въ честь ея могущественнаго основателя, знаменитаго принца Блэдуда, но теперь этой надписи нѣтъ и слѣда.

"По словамъ старинной легенды, изустно передаваемой изъ вѣка въ вѣкъ, много столѣтій тому назадъ этотъ знаменитый принцъ возвратился изъ Аѳинъ (куда онъ ѣздилъ за тѣмъ, чтобы собрать обильную жатву научныхъ познаній) зараженнымъ проказой, почему не рѣшился предстать къ королевскому двору своего отца и удалился въ пустыню, гдѣ печально проводилъ время въ обществѣ пастуховъ и свиней. Въ этомъ стадѣ (говоритъ легенда) паслась свинья, отличавшаяся отъ всѣхъ своей важной и величественной осанкой; къ ней принцъ почувствовалъ особенную симпатію, ибо это была не простая свинья, a свинья мудрая, задумчивая, осторожная, цѣлой головой превышавшая своихъ собратій; хрюканье ея было ужасно, укушеніе пагубно. Молодой принцъ глубоко вздыхалъ, взирая на величественную физіономію этой свиньи. Онъ съ грустью думалъ о своемъ отцѣ, и слезы текли изъ его глазъ.

"Эта мудрая свинья любила полоскаться въ мягкой сочной тинѣ. И купалась она не только лѣтомъ, что и до сихъ поръ дѣлаютъ самыя обыкновенныя свиньи для собственнаго освѣженія и что дѣлали онѣ даже и въ тѣ отдаленныя отъ насъ времена (что доказываетъ, конечно, что свѣтъ цивилизаціи уже начиналъ блестѣть, хотя и слабо), — но даже и зимой, во время самыхъ сильныхъ холодовъ. Ея кожа была всегда такъ гладка, лосниста, ея взглядъ такой свѣтлый и ясный, что принцъ рѣшился и на себѣ испробовать очищающія свойства воды, столь благодѣтельно дѣйствующія на его друга. Онъ сдѣлалъ опытъ. Подъ чернымъ иломъ журчали горячіе источники Бата. Принцъ окунулся въ нихъ и получилъ исцѣленіе отъ своей болѣзни. Тотчасъ же онъ отправился ко двору своего отца, короля, пробылъ тамъ нѣкоторое время и вскорѣ опять возвратился къ цѣлебному источнику, основалъ здѣсь городъ и устроилъ знаменитыя ванны.

" Конечно, принцъ съ особеннымъ рвеніемъ старался отыскать своего друга, но, увы, эти знаменитыя воды послужили причиной смерти мудрой свиньи. Она выкупалась въ водѣ, имѣвшей слишкомъ высокую температуру — и натуральный философъ заплатилъ жизнью за свою страстную приверженность къ знанію! Плиній, который шелъ по его стопамъ въ философіи, точно также сталъ жертвой своей любви къ наукѣ.

"Такова была легенда. Послушаемъ теперь, что говоритъ истинная исторія.

"3а много столѣтій до нашего времени благоденствовалъ въ своемъ большомъ государствѣ знаменитый Людъ Гудибрась, король Британіи. Онъ былъ могущественный монархъ. Земля стонала подъ его стопами, такъ онъ былъ дороденъ. Его народъ согрѣвался свѣтомъ его лица, такъ оно было красно и блестяще. Онъ былъ король съ ногъ до головы, и хотя онъ не быль высокъ ростомъ, но страшная полнота уравновѣшивала этотъ недостатокъ, и, чего не хватало въ вышину, то пополнялось шириной.

"Этотъ добрый король имѣлъ королеву, которая восемнадцать лѣтъ тому назадъ произвела ему сына, получившаго имя Блэдудъ. До десяти лѣтъ принцъ обучался въ приготовительномъ учебномъ заведеніи во владѣніяхъ своего отца, затѣмъ, подъ надзоромъ особоназначеннаго наставника, отправился въ Аѳины для окончанія курса наукъ. Такъ какъ по правиламъ заведенія не требовалось вносить особой платы за то, что воспитанникъ оставался въ школѣ во время праздничныхъ дней и не было сдѣлано предварительнаго условія насчетъ увольненія принца въ извѣстные дни домой, онъ оставался въ училищѣ безвыходно цѣлыхъ восемь лѣтъ, по истеченіи которыхъ отецъ его, король, послалъ въ Аѳины лорда-канцлера, чтобы выплатить издержки принца и привести его домой; лордъ-канцлеръ исполнилъ порученіе точно и, когда возвратился назадъ, былъ милостиво принятъ королемъ и тотчасъ же получилъ хорошую пенсію.

"Когда король Людъ увидѣлъ своего сына и замѣтилъ, что принцъ сталъ красивымъ молодымъ человѣкомъ, онъ тотчасъ же далъ себѣ слово какъ можно скорѣе женить принца, чтобы славный родъ Люда не прекращался до скончанія вѣковъ. Въ этихъ видахъ онъ составилъ чрезвычайное посольство изъ благородныхъ сеньеровъ, которымъ нечего было дѣлать, между тѣмъ каждый изъ нихъ горѣлъ желаніемъ получить доходное мѣсто. Такъ удачно составленное посольство Людъ послалъ къ сосѣднему королю просить, чтобы его величество отдалъ свою прелестную дочь замужъ за его сына. При этомъ онъ приказалъ разсыпаться въ увѣреніяхъ, что британскій король, хотя пламенно желаетъ сохранить дружескія отношенія съ королемъ, своимъ братомъ и другомъ, но, въ случаѣ неудачи въ сватовствѣ, найдется вынужденнымъ къ горькой необходимости сдѣлать визитъ своему сосѣду съ огромной арміей и выколоть ему глаза. Сосѣдній король, какъ болѣе слабѣйшій, на такое категорическое заявленіе отвѣчалъ, что онъ чувствуетъ себя крайне обязаннымъ королю, своему другу, за его доброту и великодушіе, и что его дочь сочтетъ за честь сдѣлаться женой принца Блэдуда, который можетъ во всякое время пріѣхать за ней и получить ея руку.

"Едва этотъ отвѣтъ достигъ Англіи, вся страна возликовала; со всѣхъ сторонъ раздались радостныя восклицанія, всюду устроились блистательные пиры и слышался звонъ монеты, которая переходила изъ рукъ народа въ кошелекъ сборщика податей королевскаго казначейства, собиравшаго ее для пополненія расходовъ, которыхъ потребуетъ счастливое бракосочетаніе. Король Людъ выслушалъ отвѣтъ сосѣдняго короля съ высоты своего трона, въ полномъ собраніи своего совѣта, и, по случаю великой радости, приказалъ лорду министру юстиціи принести самыя лучшія вина и призвать менестрелей, — и пошелъ y него пиръ горой.

"Среди этихъ празднествъ и всеобщей радости только одинъ человѣкъ не пилъ, когда искрометное вино шипѣло въ его стаканѣ; не танцовалъ, когда инструменты менестрелей издавали самые чарующіе звуки. Этотъ человѣкъ былъ самъ принцъ Блэдудъ, въ честь котораго народъ выворачивалъ свои карманы, наполняя его кошелекъ. Принцъ, позабывъ, что за него долженъ оффиціально влюбляться министръ иностранныхъ дѣлъ, въ противность правиламъ дипломатіи и политики, иозволилъ себѣ сдѣлать самопроизвольно сердечный выборъ и уже совершилъ помолвку съ дочерью одного благороднаго аѳинянина.

"Здѣсь для сравненія мы не можемъ не выставить поразительный примѣръ одного изъ многочисленныхъ преимуществъ цивилизаціи и современной утонченности нравовъ. Еслибъ принцъ жилъ въ наше время, онъ безъ всякаго зазрѣнія совѣсти женился бы на принцессѣ, избранной его отцомъ и немедленно и серьезно принялся бы за дѣло, чтобы тѣмъ или другимъ способомъ избавиться отъ нея. Онъ могъ бы разбить ея сердце систематическимъ презрѣніемъ и оскорбленіями; a если бы спокойная гордость, свойственная ея полу, и сознаніе своей невинности дали бы ей силу противостоять его возмутительному обращенію съ нею, ему не составило бы труда другимъ способомъ отнять ея жизнь и избавиться отъ нея безъ шуму. Но ни одно изъ подобныхъ средствъ не пришло въ голову принцу Блэдуду, и онъ рѣшился выпросить y отца особую аудіенцію и признаться ему во всемъ.

"Самая древнѣйшая прерогатива королей — управлять всѣмъ, кромѣ своихъ страстей. Король Людъ предался самому возмутительному гнѣву; онъ бросилъ свою корону на полъ, потомъ опять надѣлъ ее на голову (въ то время короли носили корону на своей головѣ, a не держали ее въ Тоуэрѣ): затопалъ ногами, билъ себя въ голову; требовалъ отвѣта y неба, зачѣмъ его собственный сынъ возмущается противъ него; наконецъ, призвалъ свою стражу и приказалъ запереть принца въ тюрьму; — такое наказаніе встарину короли обыкновенно назначали своимъ сыновьямъ, если ихъ брачныя наклонности расходились съ видами и соображеніями короля, ихъ отца.

"Прошелъ почти годъ съ той поры, какъ принцъ Блэдудъ былъ засаженъ въ тюрьму, и его глаза не видѣли никакого другого предмета, кромѣ каменной стѣны, a объ освобожденіи его не было ни слуху, ни духу. Весьма натурально, что принцъ сталъ думать о побѣгѣ; въ его умѣ созрѣлъ подходящій планъ бѣгства, и черезъ нѣсколько мѣсяцевъ онъ привелъ его въ исполненіе, вонзилъ при этомъ столовый ножъ въ сердце своего тюремщика, изъ опасенія, что этотъ бѣднякъ, имѣвшій семью, будетъ заподозрѣнъ, какъ пособникъ бѣгства принца, и примѣрно наказанъ раздраженнымъ королемъ.

"Монархъ дошелъ до крайней степени бѣшенства, когда узналъ о побѣгѣ своего сына. Сначала онъ не зналъ, на комъ выместить свой гнѣвъ, какъ вдругъ, къ счастію, ему пришелъ на память лордъ-канцлеръ, ѣздившій въ Аѳины за принцемъ: въ одно и то же время король отнялъ отъ него пенсію и снялъ съ него голову.