Безумный корабль - Робин Хобб

И он полез вниз, в темноту. Мгновение спустя она увидела, как бледное сияние окружило его руку, так, что кисть с пальцами стала четко различима на фоне стены.

— Пошли, Малта! Быстрее!

Он не сказал ей, чтобы непременно опустила за собой дверь, и она была благодарна хотя бы за это. Внизу пахло сыростью и застоявшейся водой… Что она тут делает? Каким местом она думала, отправляясь сюда? Малта сжала зубы и сунула руку туда же, куда и Сельден. Результат изумил ее. Из-под ее ладони вырвался столбик света. Он опоясал стену тоннеля впереди и пропал за поворотом. На своем пути он огибал арки дверей. В некоторых местах на нем можно было различить письмена. Малта застыла от изумления…

Сельден некоторое время тоже молчал. Потом с сомнением осведомился:

— Это Рэйн тебя научил делать, так ведь?

— Нет… Да я и ничего не сделала, просто притронулась. Это джидзин…

Тут некий звук заставил ее наклонить голову и прислушаться. Издалека доносились переливы музыки… Странно. Она не могла определить, какие инструменты играли, но мелодия казалась удивительно знакомой.

У Сельдена округлились глаза:

— Уайли мне говорил, что Рэйну иногда удавалось вызвать такое… А я не верил ему!

Малта спросила:

— Может, это просто само собой случается иногда?

— Ну… может, — согласился он не особенно искренне.

— А что это за мелодия? Ты узнал ее?

Он нахмурился:

— Какая еще мелодия?

— Ну… музыка. Где-то там, очень далеко. Ты разве не слышал?

Сельден долго молчал. Потом сказал:

— Ничего не слышу. Только как вода капает, и все.

— Ну что? — спросила она еще через некоторое время. — Дальше-то пойдем?

— Конечно, — ответил он, но было понятно, что он сомневается. Теперь он шел медленнее, ведя рукой по полоске джидзина. Малта шла следом, стараясь подражать ему. — А куда ты хотела пойти? — спросил Сельден.

— Туда, где погребена драконица. Ты знаешь, где это?

Сельден оглянулся и посмотрел на нее, напряженно хмуря лоб:

— Драконица? Погребена?…

— Так мне говорили. Ты знаешь, где это?

— Нет. — Он поскреб грязными пальцами щеку, оставив на ней бурые полосы. — Я никогда ничего подобного не слыхал. — Он смотрел себе под ноги. — Я вообще-то далеко за место обвала и не забирался.

— Ну так отведи меня хоть туда.

Теперь они шли молча. Некоторые двери, мимо которых они проходили, были взломаны. Малта с надеждой заглядывала то в одну, то в другую. За большинством дверей были только обвалившиеся комнаты, полные земли и корней. Две оказались очищены от обломков, но ничего интересного не содержали. В окнах уцелело стекло, но за ними виднелась земляная стена. Брат и сестра двигались дальше. Иногда музыка звучала яснее, иногда почти совсем пропадала. Малта про себя рассудила, что звук искажали тоннели.

Потом они добрались до такого места, где провалился потолок и подалась одна из стен. Целый каскад земли завалил пол. Сельден свободной рукой указал на самый верх кучи, под потолок, и шепнул:

— Надо залезть во-он туда и протиснуться в дырку. Уайли говорил, какое-то время будет очень тесно, но потом выходишь наружу…

Малта с сомнением смотрела наверх:

— Ты-то хоть там помещался?

Сельден помотал опущенной головой.

— Я… я не люблю, когда тесно. Мне, если честно, и здесь не очень-то нравится. Вот мостики и канатки — это да. А тут, когда мы последний раз лазили, еще и тряхнуло… И Уайли, и мы все — мы просто как кролики удирали наружу!..

Его определенно унижало это признание.

— Я бы тоже со всех ног побежала, — заверила его Малта.

— Давай вернемся, — предложил Сельден.

— Я еще немножко пройти хочу. Просто чтобы понять, получится ли у меня. Подождешь тут?

— Ну… Ладно.

— Если хочешь, можешь подождать меня у двери. Посторожишь заодно.

— Ладно. Слышь, Малта… Если нас тут застукают… одних… Это будет… грубостью, что ли. Это совсем не то, как когда Уайли меня сюда приводил. Получится, что мы вроде как в гостях за хозяевами подглядываем…

— Я знаю, что делаю, — заверила его Малта. — Я скоро вернусь.

— Давай, — пробормотал он, и она шагнула вперед.

Поначалу все оказалось не так уж и сложно. Малта шла вперед по рыхлой влажной земле, проваливаясь в нее ногами и держа ладонь на светящейся полоске, чтобы та не погасла. Потом пришлось скрючиться в три погибели. Затем уровень завала поднялся выше джидзина. Пришлось Малте неохотно оторвать от него руку. Свет позади сразу стал меркнуть. Она скрипнула зубами и ощупью поползла вперед на четвереньках. Она все время путалась в юбках, но потом сообразила, как ползти. Стукнувшись головой о потолок, Малта остановилась. У нее замерзли ладони, а юбка пропиталась сыростью и отяжелела от грязи. И как, интересно, она собиралась потом это объяснять?… Она отмахнулась от этой мысли. Слишком поздно раздумывать. «Еще немножко!» — сказала она себе. Пригнулась ниже и снова поползла вперед. Вскоре она припала уже на локти и стала отталкиваться коленями. Единственными звуками, которые она теперь слышала, были ее собственное дыхание да отдаленный звук капающей воды. Она остановилась отдышаться. Темнота прямо-таки давила на глаза. Ей вдруг показалась, что холм наверху всем неимоверным весом наваливался на нее… «Немедленно возвращаюсь!..»

Малта попробовала попятиться. Юбка тут же собралась к поясу, голые колени оказались на холодной земле. Она словно бы собралась валяться в грязи, лежа на животе. Она снова остановилась и позвала:

— Сельден!

Ответа не последовало. Наверное, стоило ей скрыться — и он умчался обратно к двери наружу. Малта опустила голову на руки и прикрыла глаза. На мгновение у нее снова закружилась голова… Не надо было ей лазить сюда. «Я дура. И затеи у меня дурацкие…»

С какой стати она вообще вообразила, что преуспеет там, где отступил Рэйн?…

ГЛАВА 36

ДРАКОНИЦА И САТРАП

Малта озябла. Под ней была мокрая земля, скорее даже грязь. Влага впитывалась в одежду. И чем дольше она лежала на месте, тем сильнее разбаливалось все тело. Надо было что-то предпринимать. Ползти назад либо вперед. Опять она была перед выбором. Как все сложно… Может, просто полежать здесь, пока кто-нибудь другой не решит за нее?…

Но по мере того, как ее дыхание успокаивалось, набирала силу далекая музыка. Когда Малта обратила на нее внимание и прислушалась, мелодия зазвучала яснее. Да, Малта точно знала ее. И танцевала под нее когда-то. Она даже начала потихонечку подпевать… Потом открыла глаза и приподняла голову. Там, впереди, вправду виднелся свет — или собственное сознание уже начинало с ней шутки шутить?… Она повела глазами, и мягкие цветовые пятна стали перемещаться.

И Малта поползла вперед — навстречу свету и музыке.

Спуск начался неожиданно. Малта обнаружила, что начала съезжать вниз, и, подняв голову, обнаружила, что над ней образовалось свободное пространство. Можно было снова встать на четвереньки. Она так и сделала — и заскользила вниз и вперед. То есть съехала по глинистому откосу на животе, словно выдра. Она вскрикнула и заслонила руками лицо — падение непроизвольно напомнило ей полет в кувыркающейся с обрыва карете. Но сейчас она просто съехала и остановилась, ни во что не врезавшись. Протянутые руки нащупали неглубокий слой грязи… и за ним — твердый камень. Пол коридора.

Значит, она миновала обвал.

Вставать во весь рост было еще страшновато, и Малта ползла на четвереньках, пока не нащупала стену. Грязные пальцы ткнулись в джидзиновую полоску — и коридор озарился так ярко, что даже пришлось зажмурить глаза. Когда, выждав, Малта вновь медленно приподняла ресницы, ее глазам предстало удивительное зрелище.

До обвала, у входа, стены совсем обветшали, рельефы на них осыпались и истерлись. Здесь же свет исходил не только из одной-единственной полоски, но еще и из декоративных завитков по стенам. На полу поблескивала глянцево-черная плитка. Музыка послышалась ближе и громче, и Малта уловила даже россыпь женского смеха.

Она оглядела себя: вся ее одежда была пропитана грязной жижей. Она-то думала, поход в старый город окажется совсем не таким. Она ожидала, что нигде не будет ни души. И вот вам пожалуйста: оказывается, предстояло опасаться нечаянных встреч. И что прикажете делать, если она — в таком-то виде — вдруг действительно на кого-нибудь налетит?… Подумав, Малта натянула на лицо дурашливую улыбку и подумала, что всегда может сослаться на свое увечье: дескать, помнить ничего не помню и знать не знаю, как тут очутилась!.. «А что?… Судя по моим сегодняшним поступкам, я в самом деле не соображаю, что делаю…»

Малта осторожно, на цыпочках двинулась дальше по коридору. По стенам виднелись двери, но большинство — слава всем Богам — оказалось закрыто. Немногие, стоявшие распахнутыми, открывались в немыслимо роскошные чертоги с толстенными коврами на полах и предметами невиданного искусства по стенам. Мебели, подобной стоявшей там, Малта тоже никогда не видала. Ложа с кисточками и драпировками из совершенно потрясающих тканей. Кресла, вполне способные послужить кроватями человеку ее роста. Столы, больше похожие на пьедесталы… «Должно быть, это-то и есть легендарная роскошь Чащоб», — подумалось Малте. Это при том, что ей говорили: в старом городе никто не живет. Чудеса да и только. «А может, „не живут“ просто значит, что они здесь не едят и не спят?…»