Балдежный критерий - Уильям Тенн

Она обняла Фабиана и крепко прижалась к нему:

— Фабиан, дорогой! Не сердись на меня. Просто я так… так боюсь!

* * *

Джим Радц тоже был немного обеспокоен.

— О, я вполне уверен, что все будет в порядке, но мне бы хотелось подождать, немного лучше познакомиться с пациентом. И еще одно, Фаб: потребуется первоклассный акушер. Мне никогда и в голову не приходило делать это самому. Я смогу договориться, чтобы он молчал — насчет Среды и все такое. Но как только она попадет в приемный покой, то тут никаких гарантий уже быть не может. В ней слишком много всяких странностей — какая-нибудь медсестра обязательно заметит.

— Сделай все по высшему классу, — попросил товарища Фабиан. — Мне не хочется, чтобы моя жена оказалась в центре дешевой шумихи, если это возможно. Ну а если нет, то пора Среде учиться жить в реальном мире.

Период беременности проходил достаточно хорошо, никаких осложнений, помимо обычных, почти не было. Специалист-акушер, которого нашел Джим Радц, был так же заинтригован странностями Среды, как и все остальные, но он сказал им, что беременность протекает своим чередом и плод, по-видимому, развивается удовлетворительно.

Среда снова стала веселой и жизнерадостной. Если не принимать во внимание ее маленькие страхи, рассуждал Фабиан, она оказалась на удивление хорошей и расторопной женой. Хотя Среда и не блистала на вечеринках, где они встречались с другими супружескими парами из «СЛОТЕР, СТАРК и СЛИНГСБИ», но и ни разу не совершила какого-нибудь заметного опрометчивого шага. Фабиан достаточно привязался к ней, поскольку она безоговорочно подчинялась ему во всех мелочах и ему совершенно не на что было жаловаться.

Днем Фабиан был в офисе, вникая в сухие мелкие детали делопроизводства и кадровых вопросов, причем справлялся со своими обязанностями куда лучше, чем ранее. А вечера и выходные проводил с человеком, которого имел все основания считать самой необыкновенной женщиной на Земле. Он испытывал огромное удовлетворение.

Незадолго до родов Среда умоляла разрешить ей только один раз съездить к доктору Лорингтону. Фабиану пришлось отказать — хоть и с сожалением, но твердо.

— Среда, дело не в том, что он даже не прислал нам поздравительной телеграммы или подарка на свадьбу. На самом деле мне это безразлично. Я не тот человек, который держит зло. Но ты сейчас в хорошей форме. Ты преодолела большинство своих глупых страхов, А Лорингтон возьмет да и опять их оживит.

И она по-прежнему делала то, что он говорил. Без споров, без жалоб. Она и правда была хорошей женой. Фабиан с нетерпением ждал появления ребенка.

Однажды ему позвонили в офис из больницы. У Среды начались схватки прямо на приеме у акушера. Ее срочно доставили в больницу, и вскоре после этого она родила девочку. И мать, и ребенок чувствовали себя хорошо.

Фабиан открыл коробку сигар, которую берег специально для подобного случая. Он угостил ими коллег и получил поздравления от всех, вплоть до мистера Слотера, мистера Старка и обоих мистеров Слингсби. После этого он поехал в больницу.

Фабиан вошел в родильный корпус и сразу же почувствовал что-то неладное. Люди как-то странно смотрели на него, а потом быстро отводили глаза. Он слышал, как медсестра сказала у него за спиной: «Это, наверно, отец». У него пересохли губы.

Мистера Балика отвели к жене. Среда лежала на боку, поджав ноги к животу. Она тяжело дышала и, кажется, была без сознания. Что-то в ее позе заставило его ощутить острое неудобство, однако он никак не мог понять, что же именно.

— Я думал, роды должны были быть естественными, — сказал Фабиан. — Она говорила мне, что вы не собираетесь применять анестезию.

— Мы не применяли анестезию, — ответил ему акушер. — Теперь давайте пройдем к вашему ребенку, мистер Балик.

Молодому отцу повязали на лицо маску и провели его в стеклянную комнату, где новорожденные младенцы лежали в крохотных кроватках. Он двигался медленно, неохотно, в голове разрасталась пронзительная мелодия непостижимого бедствия.

Медсестра вытащила ребенка из кроватки, которая стояла в углу, в стороне от других. Когда Фабиан подошел поближе, то почувствовал огромное облегчение, увидев, что ребенок выглядит абсолютно нормально. Никаких видимых отклонений не было. Дочь Среды не будет уродом.

Вдруг младенец протянул к нему руки.

— О, Фабиан, дорогой мой, — прошепелявил он беззубыми деснами и таким ужасно знакомым голосом. — О, Фабиан, дорогой, случилась самая странная, самая невероятная вещь!

Проект «Тсс»

Секретность? Мы были такими засекреченными, насколько это вообще возможно, чтобы еще существовать. Послушайте, вы знаете, как нас называли в официальных армейских документах?

Проект «Тсс».

Можете себе представить. А впрочем, если хорошенько подумать, то, конечно, не можете.

Все, разумеется, помнят жуткую шпионскую лихорадку, которая охватила нашу страну с конца шестидесятых годов, когда за каждым должностным лицом по имени Том следило другое должностное лицо по имени Дик, а некто по имени Гарри следил за обоими — причем Гарри не имел ни малейшего представления о той работе, которой занимается Том, поскольку существовал определенный предел, до которого можно доверять даже ребятам из контрразведки…

Но чтобы действительно все это прочувствовать, надо было работать в совершенно секретном армейском проекте. Где несколько раз в неделю ты сдавал отчет в Отдел психологии о ДС и ГА (Детализация снов и Гипноанализ, если кому-то из беспечных штатских непонятно). Где даже генерал, командующий укрепленным исследовательским центром, к которому ты был приписан, не мог под угрозой трибунала поинтересоваться, чем, черт возьми, ты здесь занимаешься, — и должен был закрывать собственное воображение, словно водопроводный кран, всякий раз, когда слышал взрыв. Где ваш проект даже не фигурировал в военном бюджете под своим названием, а проходил в рубрике «Многоаспектное исследование X» — в графе, каждый год собиравшей все более крупные ассигнования и разраставшейся, будто катящийся под гору снежный ком. Где…

Ну да ладно. Может, вы еще и сами все помните.

Так вот, как я уже сказал, мы назывались Проект «Тсс».

Целью нашего проекта было не только достигнуть поверхности Луны и построить там постоянную станцию с первоначальным личным составом в два человека; это мы уже сделали в слегка исторический день 24 июня 1967 года. Гораздо важнее в те безумные времена всеобщего помешательства на оружии, когда страх перед водородной бомбой вверг нацию в липкую пучину массовой истерии, было добраться до Луны раньше всех других и так, чтобы никто другой об этом не знал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});